Грехи империи

На юноше были длинные брюки, сюртук прямого кроя и шейный платок, повязанный как бедняцкая косынка. Наряд уже три года как вышел из моды, и это раздражало Микеля.

– Если ты не можешь найти нужный дом, то ты либо дурак, либо говнюк. И те, и другие иногда могут быть полезны, но не так часто, как ты думаешь. Дураков и говнюков не любят, а тебе в первую очередь нужно расположить к себе, иначе ты никуда не впишешься.

Юноша окинул бар смущённым взглядом, и его глаза слегка расширились, словно он попал в логово сумасшедшего.

– Вы Ми́кель? – спросил он.

– Мике́ль, – поправил Микель с ударением на втором слоге. – Ми-кель. Моё имя не рифмуется со словом «никель».

– Хорошо, – медленно произнёс юноша. – Я Дристан. Вы тот парень, который должен учить меня, как быть шпионом?

– Располагающие к себе люди, – продолжал Микель, игнорируя вопрос, – владеют информацией. Они говорят «спасибо» и «пожалуйста». Они спрашивают, как пройти. Они пунктуальны. Ты либо будешь таким, либо не подходишь для нашей работы. В лучшем случае люди, за которыми тебя пошлют следить, тебя не примут. В худшем обнаружат, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, и тебя ждёт медленная смерть.

Микель со вздохом допил пиво и сказал себе, что больше наливать не стоит.

– Ты не шпион. Ты будешь так называемым «пассивным информатором». Ты станешь другим человеком, полностью погрузишься в чужую жизнь и будешь собирать для своего связного информацию о беспорядках, преступлениях и заговорах против правительства.

Дристан призадумался. Он так и стоял, неуверенный в себе, и по-прежнему казалось, будто вот-вот убежит.

– Не одевайся как щёголь из простонародья, – продолжал Микель. – Так ты становишься приметным, а шпионам это ни к чему. Носи короткие штаны и светлые рубашки. Можно кепку. Никогда не ошибёшься, если оденешься как простой рабочий. – Он показал пальцем на голову Дристана. – Ты видел своё лицо? На нем неуверенность и нервозность. Старайся избавиться от такого выражения. Оно вызывает подозрения. А теперь скажи как тебя зовут.

– Я уже говорил, что Дристан.

– Нет. – Микель хлопнул ладонью по столу. Юноша вздрогнул. – Как тебя зовут?

– Дри... – Он помолчал. – Меня зовут... э... Плиннит.

«Он схватывает быстрее, чем большинство моих ученичков».

– Плиннит? Что это за имя такое, Плиннит? Дурацкое имя.

– Эй, я слышал такое раньше! – запротестовал Дристан.

Микель закатил глаза и медленно повторил:

– Плиннит дурацкое имя. Что это за имя?

Дристан уставился на него, не понимая, чего от него хотят, а потом глаза у него загорелись.

– Ох! Плиннит – бруданское имя.

– Ты из Брудании? – продолжал Микель тренировочный допрос.

– Нет. Моя... э... мама была бруданкой. Приехала оттуда из рыбацкой деревни.

– Неужели? Мой лучший друг тоже из рыбацкой деревни в Брудании. Может, из той же самой.

– Я не помню название, – ответил Дристан.

– О, это очень плохо. Что ты делаешь в Лэндфолле, Плиннит?

– Папа был фермером близ Редстоуна. Он умер прошлой осенью, и мама отправила меня в столицу искать работу.

Микель почти пять минут осыпал мальчишку вопросами, требуя от него подробности, которые обычные люди, скорее всего, не будут выспрашивать. Наконец Микель отстал от него, отбросил притворство и налил себе ещё пива.

– Не так уж плохо.

Мальчишка просиял.

– Но и не великолепно, – продолжал Микель. – Я не поверил ни одному проклятому слову.

– Но вы уже знали, что я не сын фермера по имени Плиннит! – возразил Дристан.

– Да ну? – пожал плечами Микель. – Ты понятия не имеешь, что мне известно. Это твоя работа убедить меня, что ты тот, кем называешься.

Он покрутил пиво, в тысячный раз жалея, что нет способа получше. Пацаны всё время приходят с улицы, желая присоединиться к черношляпникам. Большинство становятся невысокого ранга головорезами, избивающими всех, кто выскажется против леди-канцлера. Смышлёные могут стать политическими представителями или канцелярскими крысами. Из остальных набирают информаторов, шпионящих за всеми подданными леди-канцлера.

У информаторов самая опасная работа, и обучают их меньше всех. Какая польза от информатора, которого заметили в компании с известным черношляпником? Самое большее, на что они могут рассчитывать – это провести несколько дней в укромном месте с человеком вроде Микеля, опытным информатором, прожившим достаточно долго, чтобы стать чиновником. Разумеется, люди знают, что Микель черношляпник. Но не знают, что он получил повышение, выдавая своих соседей.

– Понимаешь, – сказал Микель, – всё дело в том, что у людей общего.

– Что вы имеете в виду?

– Мы с тобой крессианцы, верно? Я о том, что мы называем себя фатрастанцами, но даже если сами родились здесь, то наши деды родом из Девятиземья. Сечёшь?

– И что?

– В общем, наши деды в прежней стране могли ненавидеть друг друга. Может, твои были кезанцами, а мои адроанцами. Смертельными врагами. Но когда они пересекли океан, у них появилось что-то общее. Поэтому они забыли старую вражду и теперь просто называют себя фатрастанцами. Так?

Дристан не впечатлился.

– Наверное...

– У них появилось что-то общее, – перебил его Микель. – И они стали действовать заодно. Во время революции все мы, считавшие себя фатрастанцами, вместе с пало сражались против Кеза. Объединились против общего врага.

– Но сейчас фатрастанцы и пало ненавидят друг друга.

– Конечно. Потому что лояльность исчезает, когда в ней пропадает необходимость. Помни, информаторы должны смешиваться с людьми. Ты должен быть предан тем, кто тебя окружает. Это как в театре: хороший актёр скажет тебе, что лучший способ вжиться в роль – это сродниться с персонажем, даже если играешь злодея. Чтобы работать осведомителем среди врагов государства, ты должен думать как они, стать одним из них.

Он развёл руками.

– Вот в чем, вкратце, заключается шпионаж.

– Я думал, мы не шпионы.

– Слова «информатораж» не существует.

Поморщившись, Микель покосился на барную стойку: не налить ли ещё пива? Всего полкружки.

– Вы кажетесь старше, чем выглядите, – заметил Дристан.

Микель направился к крану.

– Я же знаю, что делаю. Научись уверенности в себе – или, по крайней мере, притворяться уверенным, – и все будут считать, что ты на десять лет старше, чем на самом деле. Также помогает владение своим ремеслом, а моё ремесло – наблюдать за людьми леди-канцлера.

Микель поднёс кружку к бочонку и немного подождал, прежде чем открыть кран.

Похоже, Дристан неплохой парень. Достаточно смышлён, чтобы продержаться несколько лет в шпионаже. Можно было поучить его ещё день-два, но Микель уже решил одобрить его перед серебряной розой Саласией, которая станет куратором Дристана. К сожалению, в их роде деятельности самое лучшее обучение – это швырнуть новичка в воду, надеясь, что тот научится плавать.

– Ну как, чего-нибудь понял? – Микель налил вторую кружку и двинул её по барной стойке к Дристану.

– Я получу розу?

Медальоны в виде роз были знаком власти черношляпников: железные и бронзовые розы указывали на низкий ранг, латунные и серебряные – на средний, а золотые... Золотые розы были элитой черношляпников, их посвящали во все секреты и махинации фатрастанского правительства. Они управляли страной от имени леди-канцлера и держали в своих руках богатства континента. Золотую розу жаждали все, но добивались немногие.

Но даже получить железную розу – большой шаг вперёд для выходца из трущоб вроде Дристана. Если Дристан переживёт одно-два задания, он может сразу перескочить в латунные розы.

– Не только розу, – ответил Микель.

Дристан отпил пива, глядя на свои руки.

– Черношляпники позаботятся о моих сёстрах, – наконец произнёс он. – Им дадут еду и кров, они не попадут в публичные дома. О них будут заботиться, пока я храню верность, даже если умру.

Микель кивнул. Обычная история. О черношляпниках говорили много всякого дерьма – по большей части правду, – но о своих они всегда заботились.