Страница 21 из 24
Обойдя все стены и углы, они снова вернулись в прихожую.
— Теперь всё? — прервал молчание Миша.
— Нет, внучек, не всё. Теперь показывай мне шкаф, где она свои вещи хранила.
Шкаф мачехи был абсолютно пуст. Старуха заставила внука поднапрячься и отодвинуть его немного от стены, но и там ничего не было.
— Тогда остался шкаф твоего отца, самые верхние полки, если есть лестница, то неси сразу, удобнее будет, — распоряжалась Марфа.
Миша сходил в кладовку и принес стремянку.
— Бабуль, тут одно постельное бельё и покрывала. Что искать — то?
— Снимай всё вниз, на кровать, будем смотреть.
Миша аккуратно доставал стопку за стопкой ровно сложенное постельное белье. Шкаф был глубокий, и за первым рядом стопок из простыней и пододеяльников, оказался второй. Парень достал всё, а старуха внизу дотошно перебирала каждую свёрнутую тряпицу. Наконец она довольно закряхтела и вынула из сложенного пододеяльника черный матерчатый мешочек, обмотанный веревкой.
— А что там? — полюбопытствовал внучок.
— Я бы не советовала это раскрывать, лучше сразу вынести и забыть. Там явно гадость лежит, уж поверь мне, — Марфа бросила мешочек в мусорный пакет. — Вот теперь всё. Осталось только святой водой всё обрызгать и молитву прочитать. А пока я тут буду заканчивать, ты мешок на помойку вынеси и вылей на него это, — бабушка протянула Мише пузырек с какой-то жидкостью.
— Хорошо, — и парень понес мешок к мусорным бакам.
Каким же было его удивление, когда прямо у него на глазах пластиковый мешок загорелся синим пламенем и полностью выгорел не тронув ничего более в контейнере. Миша уже понял, что его бабуля совсем не простая, а теперь ещё это. Ведьма? Мелькнуло в голове у молодого человека. Но ведьма не читает молитвы, кто она? Белая колдунья? За такими размышлениями Миша вернулся к подъезду дома, а там на лавочке его уже ждала Марфа.
— Всё доделала, дверь заперла, — старуха протянула Мише связку ключей. — В квартиру три дня не входить, ни под какой причиной. Будет она звонить, не разговаривай, ничего ей не объясняй, на вопросы не отвечай, а лучше вообще трубку не бери. И вообще советую эти три дня у Галочки пожить. Там она тебя не найдет, и мне спокойнее будет.
— Бабуль, она — это Элка что ли?
— Не знаю и знать не хочу как её зовут. Предупреди врачей, чтобы её к Савушке не пускали. Наври что хочешь, главное чтобы она ему ничего не передала, а то плохо дело будет.
— Да, хорошо, сделаю, — Миша утвердительно кивал головой и запоминал наставления Марфы.
— А теперь домой, вези меня в деревню, буду комнату для сына готовить. Как врачи разрешат, сразу ко мне вези, не забудешь? — бабушка лукаво посмотрела на внука.
— Забудешь такое, — пробурчал Миша и завел мотор. — К отцу в больницу не поедем?
— Нет, сил нет совсем, хочу в родную горницу, домой, отдохнуть хочу.
Всю дорогу бабушка и внук молчали, погруженные каждый в свои мысли. Лишь въехав в деревню Миша попросил показать где дом, ненадолго прервав эту тишину. А потом зашёл к бабушке на чай, но тоже молча.
Марфа накладывала в заварник какие-то травки, заливала их кипятком, а Миша всё время был в какой-то прострации. Он вспоминал своё детство и юность в отцовой квартире. Сейчас странности, которым он тогда не придавал особого значения, начали восприниматься совсем иначе. Он вспоминал шёпот Элки по ночам. Вспоминал срочную замену плинтусов в коридоре, как раз там и нашли кучу иголок и земли. Вспоминал, что при каждой их ссоре отец отправлялся спать и потом наутро был совсем отрешенным и непохожим на себя. Вот что это было. Колдовство. Нереально, страшно и гадко.
— Полно, внучек, попей настой мой, встряхнешься малясь, — Марфа придвинула чашку и заглянула Мише прямо в глаза. — Ничего не бойся, теперь я с вами, с ней будет покончено, если три дня выдержишь. После она уже вас не достанет.
— Бабуль, я вообще не думал, что так бывает, — опустив голову сказал Миша.
— Бывает, по всякому бывает. Галочка тебе про себя расскажет, верь ей, даже если покажется нереальным, всё равно верь. Мы с ней тоже натерпелись, пока проклятие снимали. Но всё проходит, всё проходит …
Напоив внука бодрящим чаем, Марфа проводила его до калитки и долго крестила вслед, уезжающую в город машину.
Часть 33
От бабушки Миша решил проехать сразу к отцу в больницу, но не прошло и получаса, как на мобильный начала настойчиво названивать Элка. Помня наставления Марфы, Миша решил просто не брать трубку, но после десятого или двадцатого звонка он сдался.
— Слушаю, — сухо ответил он в трубку без приветствия.
— Миша, — как обычно протяжным голосом начала мачеха. — Я тут квартиру никак не могу открыть, ключ проворачивается и всё.
— А что тебе там нужно? — мысленно парень похвалил бабулю, то что это её рук дело он теперь не сомневался.
— Как что? — удивлённо протянула Элла. — Я вообще-то живу там с твоим отцом, что за странные вопросы. И, кстати, ты не знаешь, почему Савелий трубку не берет, никак не могу до него дозвониться.
— Ты от отца ушла, все свои вещи забрала, сам видел, зачем тебе в квартиру?
— Я помириться хотела, — жалобно начала Элка. — Ну поссорились, с кем не бывает, мы ж люди взрослые, столько лет вместе. Неужели тебе отца не жалко? Он же без меня не сможет, скучает уже наверное.
— Теперь сможет, — отрезал Мишка, — а замки мы поменяли, поэтому в квартиру ты не попадёшь, — для верности соврал он и повесил трубку.
Минут десять была тишина, видно мачеха переваривал полученную информацию, а потом снова начались настойчивые звонки. Миша уже почти доехал до больницы и решил не поднимать себе нервы пустыми разговорами. Он просто поставил телефон на беззвучный режим и на время забыл про Элку.
В палате его с улыбкой встретил батя. Савелий сидел опираясь по подушки, взгляд его был чистый и осознанный.
— Сынок, хорошо, что ты приехал, как хорошо. Мне сегодня лучше стало, прям будто пелена спала: вижу, слышу хорошо, соображаю.
— Савелий Николаевич сегодня молодец, сам завтракал, не капризничал, шутил даже, — заметила проходящая мимо медсестра. — Доктор уже сделал обход, разрешил полусидя его положить. Говорил, что если такими темпами выздоровление пойдёт, то уже через неделю можно будет выписывать из больницы. А дома-то и стены лечат, — подмигнула она пациенту.
— Не хочу домой, — с болью в глазах посмотрел отец на сына, — не хочу к этой ведьме, сил моих нет больше с ней жить. Мы ж когда ругались последний раз, она меня проклинать начала, обещала со свету сжить. Вот я её и выпроводил, ну а дальше ты знаешь.
— Не волнуйся, бать, всё будет хорошо. Как выпишут, я тебя в деревню отвезу, свежим воздухом дышать, говорят помогает.
Савелий заметно напрягся, в глазах читался страх и безысходность.
— К матери? — только и смог он произнести.
— Да, к ней, — Миша утвердительно кивнул.
— Как узнал?
— Бать, не поверишь, совершенно случайно. Здесь в больнице и познакомились.
— Неужели она тоже здесь, что с ней? Какое отделение? — занервничал мужчина.
— Не переживай, она по здоровью и тебе фору даст, хорошая у меня бабуля, мощная, — Миша заулыбался, вспоминая Марфу. — У неё сюда подруга попала, так мы в коридоре и столкнулись. Узнала меня, видать похож я на тебя сильно.
— Злится на меня? — взгляд у Савелия был как у нашкодившего мальчишки.
— Нет, бать, не злится. Сразу распорядилась тебя к ней по выздоровлению привезти. Сказала, сама тебя на ноги поставит, будешь здоровее прежнего.
— Ну ладно тогда, — мужчина с облегчением выдохнул. — Тогда я спокоен. Мишь, ты на квартиру ко мне сходи, будет время, собери этой стерве оставшиеся вещи. А там я, как встану на ноги, так на развод подам. Чтоб её в моей жизни больше никогда не было. Это ж она меня от матери отваживала. А я дурак…
— Ладно, бать, не убивайся. Утрясём. Главное, что тебе лучше стало. Я медперсонал предупрежу на всякий случай, чтобы её к тебе не пускали, объясню ситуацию.