Золото Колхиды

И нам затевать морское сражение абсолютно нет смысла. Борта финикийских кораблей выше наших метра на два, а то и на два с половиной. Предположим, один из кораблей я смогу таранить. Кошек или мостиков у нас нет, так что, заскочить на чужой корабль проблематично. Предположим — мы подкинем Геракла или сам герой, в каком-то невероятном прыжке, сумеет вскочить на палубу чужого судна и в одиночку схватится со всем экипажем. Допустим, ему сумеет оказать поддержку Тесей или Кастор, но остальным такие прыжки не под силу. А вот что дальше? А дальше, как я полагаю, второй корабль под полосатым парусом зайдет к нам в тыл и, в свою очередь, возьмет нас на абордаж. Есть у меня соображение, что на борту у финикийцев имеются и лучники, и пращники, а еще, вполне возможно, что около гребцов стоят сосуды с негашеной известью. Конечно же, в конечном итоге мы одержим победу, но сколько аргонавтов поляжет? И что случится с нашим кораблем? Скажете — сможете перейти на другой корабль, более-менее уцелевший? Возможно. А возможно, что не уцелеет ни один из трех кораблей. Соберем из трех полуразбитых судов один, как это сумели сделать участники экспедиции Беринга? Не сможем. А строить из обломков плот тоже не вариант. Вряд ли сумеем соорудить Кон-Тики, для этого нужно бальзовое дерево, а впереди у нас не океан, а коварные проливы и еще более коварное Эгейское море, то ну его нафиг.

И вот еще что. Я не подряжался ни как рулевой, ни как капитан вести героев в атаку. Моя задача — доставить всех домой, желательно, живыми и здоровыми. Нет, ребята, если я стал вашим капитаном, то больше потерь не будет. По крайней мере, я сделаю все, что в моих силах.

Капитану корабля положено вести судовой журнал. Некогда с удовольствием читал выписки из судовых дневников, составленных Туром Хейердалом во время его странствий на «РА-1» и «Ра-2», путевые заметки Нансена и все прочее, что попадало под руку.

Я бы и завел судовой журнал «Арго» на радость будущим исследователям, но вот, беда, под рукой нет ни пергамента, ни бумаги, ни даже бересты. Записи Ясона, что он вел с самого начала путешествия, были скорее всего лоциями, но и они, увы, погибли во время шторма в Азовском море.

А я бы внес в этот список имена тех, кто погиб во время плавания. Первым был Идмон, убитый вепрем. Флиант истек кровью от страшной раны, полученной от нападения птиц с медным оперением. Страшную смерть приняли братья Бореады — Зет и Калаид, из которых «живой» лес в мгновение ока высосал все соки.

Но смерть ради товарищей, все-таки куда предпочтительнее,нежели смерть от руки Геракла.

Тифий, Амфион и Беллерофонт погибли во время крушения «Арго».

В какую строчку занести имя Перифоя? Он жив, но став мужем «вечной» царицы, царь лапифов никогда не увидит ни Эллады, ни своих друзей и близких.

Но все-таки, Перифой спасет своего друга Тесея от страшных ошибок. Победитель Минотавра не отправится похищать Елену Прекрасную, а потом не пойдет вместе с Перифоем отбирать у Аида Деметру и не усядется там на каменную скамью, оказавшись пленником на долгие-долгие годы. И не пойдут войной на Афины Диоскуры, и не отправится мать Тесея в вечное рабство.

Все-таки, как отличается миф от реальности, в которой мне довелось присутствовать. И герои отличаются и характером, и судьбой. Вот, взять, скажем Гиласа. Живехонек и здоровехонек, шепчет о чем-то на ушко своей полуженщине-полукозе, та хихикает. А ведь парню давным-давно следовало быть похищенным наядами, прекратив земное существование. А эти намеки, очень толстые, бросающие тень на отношения между царевичем дриопов и Гераклом? Покажите мне сказителя, попытавшегося что-то вякнуть о нетрадиционных сексуальных отношениях полубога, я этого сказителя сам удушу. Нет, лучше отдам Гераклу. Тот сразу убьет, а я еще мучить стану.

И, вообще, откуда взялось такое мнение и о Геракле, и о иных героях древности? Мне кажется, что в этом виноваты те, кто жил в эпоху «классической» Эллады, когда жили и творили великие философы — Сократ, Платон, Ксенофонт, а еще и иные, помельче калибром. Вот в те времена и распространилась идея о «дружбе» зрелого мужчины и мальчика, получающего от своего наставника знания самыми разными способами. И они принялись приписывать своим предкам (предки, весьма сомнительные после дорийского нашествия) свои собственные пристрастия.

А в мое время — то есть, во времена аргонавтов, народ был более нормален и душевно здоров, нежели те, кто стал обитать через тысячу лет после них.

Я стоял на руле и посматривал на лица своих товарищей, сосредоточенно налегающих на весла. Не знаю, изменится ли судьба у Тесея? Возможно, царица амазонок скоро примчится с отрядом всадниц в Афины, а потом, вместо войны сразу же начнется пора свадеб. И не умрет потом молодая царица, а сын не вырастет сиротой и Тесей не женится на сестре Ариадны, невольно отомстившей за свою обманутую сестру.

Разумеется, я не знаю будущую судьбу каждого из аргонавтов. Мифы-то я читал, но не о каждом из участников путешествия остались строчки, поначалу передававшиеся из уста в уста, а потом записанные поэтами, основательно переработавшими древние мифы, а уже потом дошедшие до нас, их потомков.

Не знаю, предстоит ли сражение между двоюродными братьями Диоскурами и Идасом с Линкеем, после которой в живых останется только Поллукс, но и он не захочет остаться на бренной земле без любимого брата.

Лаэрту предстоит воспитывать Одиссея. А Пелей, женившись на Фетиде, произведет на свет Ахиллеса. Это на их свадьбе богини поспорят — кто из них прекраснее! Как хорошо, что Артемида не кичиться ни своей внешностью, ни пытается ни с кем соревноваться в мудрости. Надеюсь, в этой реальности Пелею не уготована участь бездомного изгнанника? Может, его супруга, как любимица Зевса, выхлопочет у владыки богов бессмертие для мужа?