Золото Колхиды

— Он вместе с Гераклом в гости к царю пошел, — грустно сказал Гилас, принюхиваясь и поглядывая на котел, к которому уже выстроились проголодавшиеся аргонавты. — Вместе с жрецами решать станут — угодна богам жертва, или нет. Аэт только их во дворец позвал. Ясона, как нашего предводителя, а Геракл, он как-никак, сын самого Зевса. Непонятно, если одного сына верховного бога пригласили, так почему Диоскуров не позвали? Может, Кастор с Поллуксом тоже бы что-то порешали? Чего всегда Геракла-то зовут?

— А чтобы ты спросил, — усмехнулся Тесей.

Да и кто на самом-то деле знает — почему всегда приглашают именно Геракла? Может, опасаются — не позови такого, так сам придет, станет хуже.

— Они-то, небось пируют, а мы здесь похлебку хлебаем… — сглотнул маленький паршивец слюну.

— Не хочешь похлебку есть — не ешь, — хмыкнул Тесей, кивнув мне на очередь.

Коли мы с ним сегодня за кашеваров, так и похлебку нам разливать. А уж что там Ясон с царем, да со жрецами решат — не наше дело. Если царь так уж хочет расстаться с золотыми шкурами, так и жертва будет угодна. Может, Медея словечко замолвит?

— А он сегодня и есть не будет, — подмигнул я Тесею. — Аталанту прокараулил, похлебку обхаял. Такого кормить — только еду переводить. Зато остальным больше достанется.

— Да чё сразу обхаял-то? — заголосил парнишка. — Ничего я не хаял! Я всего-то сказал, что не на пир идем, а будем похлебку есть, как в дороге. Хорошая у тебя похлебка, нажористая. Век бы ее ел, и не подавился бы ни разу. А шашлыки когда будешь жарить?

— Хрен тебе, от советской власти, а не шашлык, — огрызнулся я. Ишь, шашлыки ему. Дырку он получит, от бублика. Или от дохлого бабуина хвост.

— От какой-такой власти? Что за советск такой, чтобы у него власть была? — не понял Гилас— А хрен у нее где?

— На лбу вырос! — рыкнул я, начиная злиться, что гаденыш начал поносить мою любимую власть.

— Ну, главное, что внутрь не пророс, — философски заявил Гилас, а потом радостно выпалил: — Вон, охотница твоя уже идет, сам посмотри. А то бы тебе все на меня поклепы возводить, да хренами стращать…

Нет, убью гада. Но потом, попозже.

Аталанта и на самом деле шла к нам. Кажется, тоже злая. Может, роды неудачные были? Или она переживает из-за неудачного жертвоприношения? Ладно, надо вначале накормить любимую женушку, а потом разберемся. Может, тогда и Гиласа чем-нибудь пришибу? Или его в жертву принесу, вместо быка. Мысль, кстати.

Поужинав и отправив на мойку котла Орфея с Аглаврой (проштрафились!), мы с Артемидой уединились. Уединение, разумеется, относительно, но пара колышков, вбитых в землю и чей-то хитон (подозреваю, что Аглавры), создавал хоть какой-то уют. А еще я днем, под руководством Тесея, умудрился сплести подстилку. Или циновку? В общем, что-то такое, похожее на корзину, только плоскую. Мягче от нее не станет, но хотя бы камни не станут впиваться в поясницу. А царь Афин молодец. Не чурается работать руками, заодно и меня учит. Вдруг пригодится? Вот, плавание закончится, стану циновки плести. Можно ведь разные виды прутьев брать, камыш еще есть. Научусь художественному плетению. Авось, Артемида меня не прогонит, так я ее пещеры украшу. Или богиня не в пещере живет, а у нее есть в лесах собственный дворец? Не спрашивал. Да и неинтересно. Спросил о другом:

— Как роды? Мальчик? Девочка?

— Не принимала я роды, — буркнула супруга. Поймав мой удивленный взгляд, пояснила. — Когда подбежала, у роженицы уже воды отошли. Хотела помочь, но меня какая-то бабка остановила. Спрашивает: «А ты, дескать, девка, сама-то рожала?» Я ей говорю: " Уже не девка, а мужняя жена', а она: «Вижу, что не рожала. А коли ты, девка — мужняя ли немужняя, сама не рожала, так и иди отсюда, не мешай». Хотела разозлиться, но не стала. Просто взяла и ушла. Не хотят помощи, так и не надо.

Что ж, везде свои обычаи. В принципе, в таком подходе есть рациональное зерно. Как может оказывать помощь роженице женщина, которая сама не рожала? А то, что это богиня, здесь не знают. В Элладе никого не смущает, что богиня-девственница покровительствует беременным, сама принимает роды, а в Колхиде порядки строже.

— Не хотят твоей помощи, и не надо, — успокоил я супругу. — Авось, да и сможет женщина сама родить.

Рожали женщины безо всяких акушеров и повитух, и ничего. Вон, моя бабушка из своих шестерых детей только одного родила в роддоме — самого младшего, моего отца, а всех остальных произвела на свет с помощью мужа, а то и в одиночестве. Тоже удивительно, потому что до райцентра ехать двадцать минут. Это, если по шоссе. А в те времена дольше.

— Так родила уже. Я, когда уходила, плач услышала. Мальчик.

А можно по плачу младенца отличить мальчика от девочки? Ну, наверное, специалист способен. У Артемиды опыт в этом деле такой, что на две сотни специалистов с дипломами хватит.

— А что там с быками вышло? — поинтересовался я. — Медея их околдовала? Или каких-то трав успокоительных подсунула?

— Не похоже, — раздумчиво произнесла Артемида. — Если бы было колдовство, я бы его опознала. И траву тоже. Показалось, что от быков вином пахнет. И еще чем-то таким… Зловонным. От быков, конечно, фиалками с мятой не пахнет, но все равно, зловоний от них не исходит. Я даже запах этот знаю, но не помню, откуда? Кто же станет быков вином поить? Если напоить, то он взбесится. Как-то раз, — хихикнула супруга, — сатиры по пьянке дикого быка вином напоили. Он целую амфору выжрал, а потом глаза кровью налились, и стал своих собутыльников по лесу гонять. Ох, и удирали же сатиры.

Да, забавно. Посмотреть бы, как бык сатиров гоняет. Но сами виноваты. Зачем было вино переводить?

А вино, значит, смешали с чем-то зловонным? Стоп. А ведь, кажется, я знаю, с чем именно. Бромиус, в переводе с греческого и означает зловоние. Бром. То самое вещество, что добавляют солдатам-срочникам в армии, чтобы тех не тянуло на сексуальные «подвиги». Стоп. Об этом я уже как-то говорил.

А вообще, бром обладает успокаивающим воздействием. Еще, вроде бы, в Первую мировую войну немцы использовали бром для производства отравляющих веществ.

— Это был бром, смешанный с вином, — уверенно заявил я.

— Бром? — не поняла супруга.

— Бром, то есть, бромиус, вещество такое, — попытался объяснить я. — От одного вина бык становится буйным, а если смешать вино с бромом, то он станет тихим и покорным.