Страница 3 из 10
У старухи была палка, и она ею легонько подталкивала быка, чтобы он развернулся.
– Ну вот, молодец! Ладно, не спеши, что-то я подустала. Пожалуй, отдохнём немного.
Она присела, а бык принялся щипать траву, – похоже, от его плохого настроения не осталось и следа.
– Чудеса, да и только! – улыбнулся папа. – Смотри-ка, вот и дождь кончился. Давай спустимся в долину по другому склону, чтобы их не тревожить.
Каос был рад снова пуститься в путь. От долгого сидения у него затекли ноги.
Он вприпрыжку побежал вниз, но потом остановился и оглянулся: а не идут ли старая хюльдра и её здоровенный бычище за ними следом? Нет, тропинка пустая.
Они всё шли и шли, наконец папа сказал:
– Видишь те серые домишки? Это и есть дедушкин сетер.
Чуть поодаль паслось большое стадо коров.
– А быков там нет? – забеспокоился Каос.
– Нет. Я ни одного не вижу. Тот, которого мы повстречали по пути, наверняка от этого стада отбился.
– Может, мы в гости зайдём? – спросил Каос. Ему не очень-то хотелось встречаться с быком, даже если тот был теперь в хорошем настроении.
– Конечно, – кивнул папа и направился к одному из домов. Видимо, кто-то заметил их из окна, потому что, когда они подошли, на пороге их встречали молодая девушка и мужчина.
– Добрый день, – поздоровались они.
– Добрый день, – сказал папа.
– Это не вы ли водите автобус по горам?
– Я. А это мой сынишка.
– Как же тебя зовут? – спросил мужчина и подмигнул Каосу.
– Карл Оскар, – ответил Каос. Он решил, что лучше назвать полное имя, раз они так церемонно здороваются.
– Ну а меня зовут Андерс, – представился мужчина, – а её – Бритт.
– Дедушка этого мальчика был тут пастухом много лет назад, вот мы и решили посмотреть на эти места.
– Проходите в дом, – пригласила Бритт. – Вы не встречали, часом, нашу старую доярку? Она с утра убежала в горы. А всё потому, что Бычок отбился от стада. Прежде он никогда не убегал. Может, это из-за того, что его мать сегодня оставили в хлеву. Её вчера искусали слепни, вот мы и решили – пусть отдохнёт денёк. В самый глаз ужалили, так что вечером он опух и болел, но сейчас ей уже легче.
– Бычок? – переспросил папа. – Мы видели быка, но уже взрослого. Даже напугались немного, но тут прибежала старушка, поговорила с ним немножко, и он пошёл за ней. Когда мы уходили, то видели, как она присела отдохнуть, а он мирно пасся рядом, тихий, словно ягнёнок.
– Да, он слушается старую доярку словно мать родную, – улыбнулся Андерс. – Что бы мы тут без неё делали! Она так ловко с дойкой управляется. Мы с Бритт подрядились на эту работу на лето, но коров так много, умаешься каждый день доить.
– В этих местах о доильных аппаратах и не слыхивали, знаете ли, – объяснила Бритт. – Вот вернётся бабушка, напечёт вафель. У нас всегда дел полно. Мы доим хозяйских коров и отправляем молоко на молоковозе вниз в долину. А у бабушки тут ещё и своя корова, из её молока она делает сливки, сметану, сыр – всё, что угодно, и нас кормит. Но мы не можем вас этим угостить, пока она не вернётся.
– Ничего, – сказал папа, – мы не торопимся.
Как хорошо здесь пахнет, думал Каос. И неудивительно: ведь по свежевыметенному полу были рассыпаны веточки можжевельника. В большой комнате стояли две кровати, покрытые лоскутными одеялами, а у окна – длинный стол, скамья и табуретки из обрубков стволов.
– У вас уютно, – похвалил папа. – Вы тут и осенью останетесь?
– Нет, – ответил Андерс. – Мы учителя, так что на следующей неделе нам пора возвращаться домой и готовиться к началу учебного года.
– Но коровы за лето достаточно нагулялись, – сказала Бритт, – некоторых привели издалека – с хутора, что у большого города, но в основном это бурёнки местных крестьян.
Чуть погодя Каос выглянул в окошко и объявил:
– Они возвращаются – старая доярка и Бычок!
Бабушка вела быка, обняв руками за шею. Они направились прямиком к стаду. Потом женщина вошла в дом. Увидев гостей, она лишь кивнула и скрылась за дверью.
– Она недовольна, что мы пришли? – спросил папа.
– Да нет, просто хочет немножко привести себя в порядок, – объяснила Бритт.
И верно, доярка недолго оставалась в другой комнате, а когда вышла к гостям, её длинные седые волосы больше не лежали патлами по плечам, а были подняты и аккуратно заколоты.
– А у нас гости, – сообщила Бритт.
– Вижу-вижу, – ответила бабушка, – гостям мы всегда рады. Ну-тка я погляжу, не осталось ли сливок, чтобы испечь вафли на скорую руку.
Она вышла из домика и вскоре вернулась с миской сливок. Затопила печку и принялась за стряпню: живо приготовила тесто и стала печь вафли.
– Это для маленького пострелёнка, – сказала она.
– Его зовут Карл Оскар, но мы обычно зовём его Каос – так он сам себя назвал, когда был маленький, – объяснил папа.
Бабушка сидела на табуретке, пекла вафли и складывала готовые на мятый лист коричневой бумаги, заодно она ещё и кофе заварила.
– Бритт, принеси-ка немного молока для мальчонки, – попросила она.
– Хорошо, – ответила Бритт. – Хотите пойти посмотреть, как у нас всё устроено?
Каос, конечно, согласился. Бритт подошла к колодцу и потянула за верёвку. К верёвке было привязано блестящее ведро, полное молока. Она отлила молока в кувшин и опустила ведро назад в колодец.
– Вот так мы храним молоко, чтобы оно было в холоде, – объяснила она. – Ты тоже скоро пойдёшь в школу?
– Нет, только через год, а вот Бьёрнар уже в этом. На самом деле ему надо было начать ещё в прошлом году, но в школе слишком много лестниц.
– Ах вот в чём помеха!
– Да, ведь обычно он сидит в инвалидном кресле. Хотя, конечно, может и немного пройти на костылях, руки-то у него сильные, но с лестницами ему трудно справиться, – объяснил Каос.
– Понимаю. А у тебя-то ноги резвые. Сколько ты прошёл за сегодня?
– Не знаю. От нашего Лилипутика до сюда. У папы сейчас отпуск, а мама пока работает в аптеке, но на следующей неделе со мной будет сидеть она, а папа снова поведёт голубой автобус.
– Это вы хорошо придумали. Так у тебя получается целых два отпуска.
– Ага, – согласился Каос. – А ещё мы были в гостях у маминой мамы и сестры – моих бабушки и тёти, а папина сестра с мужем сейчас в отъезде.
– Ах вот оно что!
– Бьёрнар – в больнице, Олауг – в Швейцарии, а Пончик даже не знаю где. Мама думает, что он гостит у своего папы в Вестланне[2], потому что у того новая жена и у них родился ребёнок.
– Тогда, конечно, Пончику надо с ним познакомиться, – улыбнулась Бритт.
– Как ты думаешь, мой дедушка и правда тут работал?
– Наверняка. Помогал носить воду – людям и скотине. А теперь пойдём попробуем вафли, а там и время дойки подоспеет.
Вафли получились такие вкусные, что буквально таяли во рту – так сказал папа. Каос понял, что он имел в виду. Он и сам съел две штуки и запил молоком. Молоко было замечательное – холодное, с привкусом гор и сливок одновременно.
– Тише, – насторожилась старая доярка, – кажется, коровы возвращаются. Не выходите пока из дома: если они увидят чужака, то не пойдут в хлев.
Андерс и Бритт вышли на двор. Девушка открыла ворота, коровы зашли, немного потолкались и помычали, а потом направились в хлев. И Бычок вместе со всеми. Теперь Каос разглядел его: он был ещё больше, чем казался, когда разгуливал один и мычал на всю долину.
– Давай и мы пойдём следом, – предложил папа.
Они вошли в хлев. Каос крепко держал папу за руку и на всякий случай прятался за его спиной, но, освоившись немного, он огляделся и увидел, что коровы и Бычок разошлись по своим стойлам. Послышалось много странных звуков: вздохи и царапанье, мычание и рёв – всё сразу. И запах внутри сильно бил в нос.
Старая доярка пришла с ведром и подсела к корове, ополоснула ей вымя, легонько по нему похлопала, а потом взялась за дойку. Корова помахивала хвостом, так что женщине пару раз даже пришлось зажмуриться, но доить она не переставала. Закончив доить одну корову, она перешла к следующей. Бритт и Андерс делали то же самое. Они сливали молоко в большой чёрный бак. Бабушка поначалу тоже так поступала, но, когда настал черёд её собственной коровы, она, надоив полное ведро, понесла его к дому. Каос и папа пошли следом. Доярка зашла в ледник рядом с домом, там были всякие миски и деревянные бочонки для масла. Она разлила молоко по большим и маленьким мискам.
2
Область на западе Норвегии.