Страница 4 из 5
– Эге-гей! А я здесь! – крикнул Вова. – Мы с Тимом летим во дворец доброй матушки Зимы!
Если бы кто на площади посмотрел сейчас наверх, то увидел бы над своей головой мальчика верхом на белом псе. Но Вову никто не услышал, потому что на ярмарке громко играла музыка.
Снежный Тим полетел дальше на север. Здесь не было городов. Внизу лишь белели поля да чернели леса. И вдруг ярко полыхнуло красным, фиолетовым, зелёным, лиловым. Словно расшалившаяся радуга развалилась на полоски, которые побежали, переливаясь, по небосводу. Одна фигура была похожей на цветок, а когда он исчез, на небе появился рисунок огромной птицы с крыльями в размахе.
– Ух ты, – прошептал Вова. – Никогда в жизни не забуду эту красоту.
Но самой художнице рисунок, похоже, не понравился: картину тотчас закрутило в спираль, и на её месте появились новые сполохи.
Мальчик и пёс уже подлетели к дворцу Зимы с подсвеченной огнями островерхой прозрачной крышей и опустились на землю, когда перед ними неожиданно выросли снежные горы, которые спрятали дворец от их глаз.
– Матушка не велела пускать людей в свои чертоги! – закричали горы, размахивая огромными ручищами и угрожающе надвигаясь на Вову. – Уходи по-хорошему.
Это были снеговики-великаны. Чтобы защитить своего хозяина, Тим оскалил на них зубы и впервые в жизни зарычал.
И тут сама Зима вышла из дворца. Она взглянула на снежного пса, на мальчика, всё поняла и так сердито топнула ногой по крыльцу, что её ледяной каблук треснул.
– Кто без спросу брал мой волшебный снег?
Сразу примчались слуги, которые от страха сделались маленькими, словно они были не Ветром с Метелицей, а обычными сквознячками.
– Ма-а-атушка! – тихо завыли они. – Пощади-и-и… Мы не виноваты!
В самом деле, ведь никто не был виноват, и Зима сменила гнев на милость. Она с интересом посмотрела на Снежного Тима.
– А ты мне нравишься, снежный пёс. Я, пожалуй, буду ездить в свой дворец на южном полюсе на большой собачьей упряжке.
С такими словами Зима направилась к сундуку, достала из него узорчатую шаль и сильно потрясла её. Оттуда вылетело совсем немного снега. Только на четырёх собачек хватило. Собачки радостно заскулили и завиляли хвостами, готовые хоть сейчас услужить царице.
– Вместе с тобой у меня будет пять ездовых собак, – сказала Тиму Зима. – А мальчишка пусть убирается, пока я его в сосульку не превратила.
– Нет. Я не могу бросить его. Он мой хозяин, – опустив голову, тихо ответил царице Снежный Тим.
Удивлённая царица кинула на мальчика ледяной взгляд, и Вова затрясся от холода и страха. Что-то теперь будет?
– Ты, наверное, забыл, что скоро придёт весна. Ты… погибнешь в том городке, – с усмешкой сказала Зима Снежному Тиму. – А со мной будешь в целости – на полюсе снег не тает.
– Спасибо, матушка, – ещё тише ответил пёс, – но отпусти меня домой, пожалуйста. Видишь, мой хозяин замерзает?
У Вовы, и вправду, зуб на зуб не попадал. Он дрожал, ноги его одеревенели от холода.
По-птичьи наклонив голову, Зима ещё раз внимательно поглядела на собаку и мальчика и вернулась к трону, села там за свои волшебные краски, всем видом показывая, что говорить больше не о чем. И вдруг её застывшее лицо дрогнуло. Вове показалось, что царица тает, а красочные сполохи, выбегающие из-под её прозрачных пальцев, меняют свой цвет от белоснежного до алого, словно в них запульсировала живая кровь. Но это было лишь мгновение. Лёд остался льдом.
Царица хрустально рассмеялась.
– Что ж… Надеюсь, мои слуги будут так же преданы мне, как ты предан хозяину. Возвращайся в свой городок, – она погрозила Снежному Тиму прозрачным пальцем и навсегда отвернулась от незваных гостей.
Дома Вова свалился с воспалением лёгких – он сильно простудился во время путешествия. В бреду мальчик говорил о полярном сиянии, гигантских снеговиках и страшной художнице Зиме, которая рисует на небе прекрасные картины. Родители очень переживали за сына.
Прошёл месяц, прежде чем Вова впервые встал с постели. Его разбудил шум капели. Пошатываясь от слабости, мальчик подошёл к окну: на улице была весна, ярко светило солнце. Вова посмотрел туда, где обычно сидел Снежный Тим. Он не сразу признал любимого друга в жалкой кучке почерневшего снега.
– Тим! – изо всех сил закричал мальчик.
Пёс еле поднял голову. Он хотел вильнуть хвостом, чтобы показать, как счастлив видеть своего хозяина выздоравливающим. Но хвост его уже растаял – так же, как уши и лапы. Совсем немного осталось от бесстрашного Снежного Тима. Вова горько заплакал, чувствуя свою вину.
Прошло ещё несколько недель. Ничто не могло примирить мальчика с потерей друга. Он рисовал Тима – вся его комната была увешана изображениями пушистой белой собаки. Ему очень хотелось снова увидеть своего снежного пса.
Наступил май. Повсюду расцвели жёлтые одуванчики, но зима ещё изредка наведывалась в городок. Вот и сейчас – вдруг налетел сильный северный ветер, стало темно и холодно, и что-то громко стукнуло по подоконнику. Так раньше стучал Тим, когда допрыгивал до Вовиного окна.
Раскрытая рама хлопнула, едва не разбив стекло. Вова подбежал к окну, чтобы закрыть его на щеколду, и обнаружил на полу круглый снежок, от которого разлетались синеватые искорки – прямо как от того снега, из которого Вова слепил когда-то своего Тима. Мальчик поднял его: снежок был настоящий, холодный.
– Здравствуй, хозяин, – услышал Вова голос своей собаки. – Ты можешь снова слепить меня следующей зимой, и мы опять будем вместе.
Вова опрометью бросился на кухню и уговорил маму, чтоб она разрешила ему сохранить этот волшебный снег в морозилке. Теперь мальчик ждёт новой встречи с Тимом. «Неужели сама царица Зима нам помогла?» – иногда думает он. А наблюдатели за полярными огнями всё чаще замечают, что в последнее время картины на небе напоминают им мальчика с собакой.
Стёпка-Растрёпка
I
Возле деревни Митяево проходит шоссе, и многие деревенские зарабатывают на проезжающих. Кто чай с пирогами им предлагает, кто деревянными бочками торгует, кто – яблоками мочёными. А один хозяин, по фамилии Мартьянов, необычное придумал. Пристроил к своему дому магазинчик-мастерскую с надписью «ООО "Кукольник"», и внизу ещё маленькую табличку приколотил: «Добро пожаловать. Зимой вход с крыльца, летом – со двора».
Скоро все деревенские стали его Кукольником называть. Они так и говорили, дорогу чужим объясняя: «Пройдёте по улице Декабристов, потом возле дома Кукольника направо повернёте. А можете и зайти к нему, он такими необычными игрушками торгует».
В день, когда началась эта история, на полках магазина рядом с блестящим самоваром располагались игрушечный домик с трубой, человечек на турнике, деревянная лошадь на колёсиках, дудочки. А также две поющие куклы Наташи, похожие, как близнецы, только одна была с белыми кудряшками, а другая – с чёрными.
Абсолютно одинаковых игрушек вообще не бывает. Любой ребёнок это знает. Даже те, которые на большой фабрике сделаны, только издали кажутся одинаковыми, а вблизи они разные: кто сердитый, кто с ухмылкой, кто с учёным видом – очков лишь не хватает.
Кукольник и его жена сами делали все игрушки: он за жёсткие детали отвечал, деревяшкам и металлу форму придавая, а она с тканями и мехом работала. И дочка их, Танечка, поблизости всё время крутилась. Ей не терпелось стать такой же мастерицей.
– Отдай мне вон те обрезки, – попросила она однажды маму, – я из них зайца Степашку сошью.
Мать помогла дочери сделать выкройку, а иголкой Таня уже сама работала. Она очень старалась, даже спину заломило, но её первая игрушка всё равно получилась неказистой. Посмотрев на разноцветного мехового зайчика, девочка чуть не расплакалась.