Страница 7 из 16
В самом деле, ведь действовать можно только на основании опыта, на основании знаний, а знания о потребности, о цели, о полезном и вредном есть причина эмоции, но не ее результат. Ученые, попытавшиеся подойти к изучению поведения животных и человека строго объективно (например, американские бихевиористы), были по-своему правы и последовательны, когда они вообще исключили эмоции из системы представлений о закономерностях деятельности мозга. Понятно, что рассогласование результатов действия с программой этого действия ведет к перестройке приспособительного акта. Но почему это рассогласование должно сопровождаться страхом или яростью? Эмоции способны скорее помешать уточнению действия, чем способствовать его эффективности.
Информационная теория рассматривает эмоции в качестве специального нервного аппарата, сформированного эволюцией, как механизм компенсации недостатка сведений, необходимых для организации приспособительных действий в вероятностно (более или менее случайно) изменяющейся среде.
3. Информационная теория формулирует к о л и ч е с т в е н н у ю зависимость степени эмоционального напряжения от величины (силы) соответствующей потребности и разницы между сведениями, прогностически (предположительно) необходимыми и имеющимися в данный момент у субъекта. Любая формула всегда содержит в себе элемент идеализации явлений и ее применение требует введения поправочных коэффициентов. Это справедливо и для физики, и для химии, не говоря уже о биологии. Кроме того, уровень наших знаний не позволяет пока предложить адекватные единицы измерения для таких многообусловленных величин, как «эмоциональное напряжение», «потребность», «информация, необходимая для достижения цели». Но в той мере, в какой мы способны косвенно оценить величину эмоции по учащению сердцебиений или подъему кровяного давления, а потребности — по силе раздражающего тока или продолжительности голодания, формула уже сейчас может быть подвергнута экспериментальной проверке. Результаты экспериментов, а не общие рассуждения способны опровергнуть установленную закономерность или утвердить ее соответствие объективной природе изучаемых явлений. Когда-нибудь учебник физиологии будет в значительной мере состоять из количественных формул. Информационная теория эмоций — шаг именно в этом направлении.
4. Информационная теория подчеркивает идеальную и субъективную сторону эмоций. Необходимые и возможные действия очень часто сопоставляются мозгом до начала их реализации, в чисто информационном плане, т. е. идеально. При этом имеющаяся информация сопоставляется с прогностически (предположительно!) необходимой. Разумеется, прогноз, основанный на врожденном и ранее приобретенном опыте живого существа, отражает объективные закономерности окружающего мира. В противном случае приспособление оказалось бы невозможным. Но в известных пределах прогноз может и не совпадать с информацией, объективно необходимой и достаточной для достижения цели. Человек способен благодушно отнестись к событию, которое должно было бы внушить ему серьезные опасения, или, наоборот, испытать сильнейшую тревогу там, где для нее нет действительных оснований. Субъективность эмоциональных переживаний — непреложное следствие формулы, где наличная информация всегда сопоставляется с прогностически необходимой.
5. Информационная теория рассматривает возникновение положительных эмоций как результат п р е в ы ш е н и я наличной (полученной) информации над прогнозированной субъектом. Наличие потребности, причем потребности неудовлетворенной, необходимо для положительных эмоций ничуть не меньше, чем для отрицательных.
Мы не собираемся пересказывать свою книгу и подробно рассматривать вопрос о том, какую роль играют эмоции в поведении высших животных и человека, в целостной деятельности головного мозга. Нам было важно напомнить читателю о причинах и условиях возникновения эмоций. В данном случае нас интересовали механизмы возбуждения эмоциональных центров, а не последствия их активного состояния. Эмоции оказывают разностороннее и мощное влияние на жизнедеятельность организма. Они мобилизуют скрытые резервы, повышают (а в других случаях, наоборот, тормозят, угнетают) энергетические возможности мышц, обостряют чувствительность зрения, слуха и обоняния. Эмоции вскрывают дополнительные хранилища памяти, которые мы не можем использовать по своему усмотрению. В состоянии эмоционального возбуждения человек находит те решения, которые принято называть интуицией и озарением.
Особенно характерны для эмоций так называемые Доминантные типы поведения, когда самые разнообразные раздражители приобретают значение, соответствующее общей обстановке. Войдя в незнакомый лес, боец отвечает оборонительными реакциями (прячется, поднимает автомат, прекращает движение и т. д.) на слабый шорох, треск, мелькнувшую тень. Многие из его защитных действий оказываются ненужными, зато человек не будет застигнут врасплох притаившимся врагом. Мы снова убеждаемся в справедливости оценки эмоций как аппарата, компенсирующего недостаток сведений, необходимых для достижения цели, в данном случае — самозащиты.
А как важны положительные эмоции радости, бодрости, уверенности в своих силах для плодотворной деятельности человека, для смелого продвижения вперед к манящим, хотя и далеким целям! Даже небольшой первоначальный успех на трудном пути окрыляет нас, заряжает энергией и оптимизмом. Пусть многое на этом пути представляется неведомым, таящим неожиданные преграды и опасности; пережитое ранее торжество победителя ведет человека вперед, наперекор «здравому смыслу» и слишком расчетливой осторожности.
Эмоциональному возбуждению принадлежит важная роль в механизме генерации «полезных шумов» или «психических мутаций». Мы уже касались этого вопроса, когда говорили о значении страха в механизме формирования плавательного навыка.
Дело в том, что классический механизм замыкания условного рефлекса предполагает прямое и непосредственное отражение связи между событиями А и Б (например: между вспышкой лампочки и подачей кормушки) в структуре замкнувшейся нервной связи между следами события А и следами события Б. Подобный механизм несомненно имеет место в высшей нервной деятельности животных и человека. Однако такой механизм будет избирательно фиксировать связи, наиболее очевидные, много раз повторяющиеся, лежащие на поверхности. Советскими учеными Д. Н. Меницким и И. М. Фейгенбергом убедительно показано, что мозг строит свои предположения о будущих событиях с учетом вероятности их возникновения, которая, в свою очередь, определяется тем, как часто и сколь надежно данное событие происходило в прошлом. Вероятностный прогноз подобного рода разумен и целесообразен, но только до тех пор, пока наличная обстановка достаточно похожа на встречавшуюся ранее. При резком изменении обстановки опыт, приобретенный в прошлом, из опоры и советчика может превратиться в тяжкий груз, в силу инерции, косную и теперь уже утратившую какой- либо смысл. Значение эмоционального возбуждения, по- видимому, и состоит в том, что, благодаря ему, сопоставляются следы реальных событий в комбинациях маловероятных, ранее не встречавшихся или встречавшихся исключительно редко. Подобно тому, как возбуждение центра страха порождало у человека, не умеющего плавать, множество «двигательных шумов», не похожих ни на бег, ни на ходьбу и поэтому способных явиться материалом для совершенно нового плавательного навыка, эмоциональное возбуждение ячеек памяти ведет к генерации «психических шумов или психических мутаций». При этом сопоставляются нервные следы событий, очень далеких друг от друга, может быть, вообще не сочетавшихся в жизненном опыте человека.
Сказанное ни в коем случае не означает, что деятельность мозга перестает контролироваться действительностью. Ведь и при обучении плаванию из хаоса «двигательных шумов» были отобраны и зафиксированы только те движения, которые обеспечивают поддержание тела на плаву. Так и в случае «психических мутаций» небывалые сочетания нервных следов все время сопоставляются с реальной действительностью. Из множества возникающих ассоциаций отбираются и фиксируются только те, которые соответствуют связям, реально существующим в среде. В итоге мы снова получаем временную нервную связь (условный рефлекс) между следами событий А и Б, которая правильно отражает зависимость внешнего события Б от события А. Но здесь мы уже имеем дело с вторичным отражением, потому что сперва эмоциональное возбуждение соединило нервный след А с нервными отпечатком Б, а потом было установлено соответствие данной комбинации реальной связи между явлениями А — Б.