Страница 57 из 91
Тематический фонд «примеров» принадлежит их авторам в такой же мере, как и их аудитории.
152
Жонглер. Капитель церкви Сен Пьер в Ольнэ. Около 1100.
153
Жонглерка и два короля. Капитель в церкви Сен Жорж в Бошервиле. Середина 12 в.
Что более угодно Богу — ученость или благочестие? Подобная постановка вопроса присутствует, явно или латентно, во многих проповедях. В «примерах», адресованных широкой аудитории, состоявшей преимущественно из неграмотных, бесхитростное искреннее благочестие должно было ставиться выше образованности и начитанности. Праведный образ жизни, смирение, простота ближе и дороже проповеднику, нежели владение книжными знаниями. Он склонен делать упор на религиозном чувстве, а не на понимании тонкостей доктрины. В обстановке распространения еретических учений и теологических споров в среде схоластов эта традиционная для церкви позиция находила новое обоснование. «И Фома Аквинский и Бонавентура признавали, что простая набожная старуха знает о вере не меньше, чем они сами»[150].
Три богослова выступали в каком-то городе, и епископ пожаловал бенефиции двум из них, людям праведной жизни; третьего же теолога, человека большой учености, епископ осудил. Его упрекнули: ведь этот образованнее других и достоин награды, но епископ возразил: «Часто видел я добрую пшеницу в дрянном мешке, а дьявол — великий теолог» (ТЕ, 280). На страницах сборников «примеров» нетрудно встретить беса, который проповедует христианские истины, уличает духовных лиц и монахов в недостойном поведении и даже наказывает их; засев в одержимом, он его устами разоблачает грехи присутствующих, в коих те не покаялись на исповеди. Многие бесы начитанны и обладают латинской образованностью. (Крестьянин, который никогда не обучался грамоте, свободно изъясняется по-латыни: то говорит его устами завладевший им бес: НМ, 28 и др.) Воистину, «дьявол — великий теолог».
154
Жонглер, играющий на арфе. Капитель собора в Модене. Начало 12 в.
155
Акробат. Медальон архивольта главного портала собора Сен Мадлен в Везелэ. Первая половина 12 в.
156
Музыканты. Миниатюра из Велиславовой Библии. Около 1340.
Поэтому, не устают говорить авторы «примеров», душевная простота всего любезнее Богу. Некий архидиакон прибыл в Париж штудировать богословие, но после длительного ученья пришел к выводу: лучше стать добрым человеком, чем ученым, и постригся в монахи (ТЕ, 278). Незачем стыдиться недостаточной вооруженности теологическими тонкостями, ибо простота благочестивого верующего все пересиливает. Ученые доктора нередко делаются предметом осмеяния проповедников. «Великий и весьма ученый доктор, который много лет преподавал теологию в Париже», удалившись на покой, поселился в другом городе, где занимал место каноника. Усевшись перед очагом, он приказывал своему слуге чесать ему живот и приговаривал: «Почеши Новый и Ветхий заветы». Когда его посещали парижские школяры, он первым делом спрашивал их, что говорят о нем в Париже, и, если те в простоте отвечали, что ничего о нем не слыхали, тотчас их прогонял. Если же гость был похитрее и лгал ему: «Господин, все вас комментируют и говорят, что на всем свете нет подобного вам в теологии», то приглашал его к столу и угощал (Frenken, N 40). Этот же теолог, читая при большом стечении слушателей проповедь в Монпелье и видя по правую и левую руку от себя двух епископов, начал так: «Сижу я между двух мочевых пузырей» (vesica — «мочевой пузырь» и «напыщенный», «надутый») — и посвятил всю проповедь разбору свойств этого органа, причем извлек из рассуждения также и «моральные заключения» (Frenken, N 41).
О «тщеславных и вздорных докторах», которые «гонятся за всем новым и неслыханным», будучи на самом деле слепцами и праздными глупцами, в «примерах» говорится неоднократно (ТЕ, 73; Crane, N 29, 33, 43; Greven, N 41).
157
Сцена из жизни студентов. Медальон с южного портала собора Парижской богоматери. 12 в.
Однако встречаются священнослужители столь невежественные и неумные, что проповедник не в силах удержаться от того, чтобы не ославить их в своих «примерах». Таков был парижский священник Маугрин, сделавшийся притчей во языцех. Жак де Витри записал о нем серию анекдотов. В одном из них высмеиваются его упрямство и глупость. Повздорив со своими прихожанами, Маугрин отказался отправлять вечерню на Рождество, и никто не мог его уломать. Тогда один человек сказал: «Вы не хотите петь vesperas, потому что не знаете их». Маугрин возмутился: «Как не знаю, дурной мужик! Сейчас ты убедишься, что налгал!» — и громко запел. Все осмеяли глупого священника (Frenken, N 100; Greven, N 103). В следующем «примере» выставляются напоказ иные качества Маугрина — неграмотность и жадность. В его приходе заболел школяр и послал за Маугрином исповедаться. По незнанию французского языка, он исповедовался по-латыни, и священник ничего не понимал. Он сказал слугам школяра: «Господин ваш сошел с ума и не ведает, что говорит. Свяжите-ка его, как бы он в безумии не повредил кого-либо». По выздоровлении школяр пожаловался на священника епископу парижскому, и тот решил проверить Маугрина. Симулируя болезнь, он послал за ним и просил исповедать его. Он стал произносить по-латыни всякие ученые вещи («из диалектики и прочих наук»), Маугрин же в ответ твердил одно и то же: «Бог вам отпускает». Не удержавшись от смеха, епископ отвечал: «Бог мне не отпускает, но и я тебе не отпускаю». Он хотел было лишить его прихода, но Маугрин откупился сотней ливров (Greven, N 104; Frenken, N 101). Другие сто ливров ему пришлось уплатить тому же епископу, когда он, ничего не понимая в различиях между номиналистами и реалистами, но подстрекаемый каким-то злым шутником, отлучил первых как еретиков. Парижский епископ, сам номиналист, призвал Маугрина к ответу, и тому пришлось раскошелиться, дабы не потерять свой богатый приход (Greven, N 105; Frenken, N 102). Выставляя на осмеяние этого невежественного служителя культа, Жак Витрийский явно не щадит и образованного прелата. Нуждаясь в деньгах, епископ парижский, сославшись на болезнь глаз, просил Маугрина прочитать письма, и тот «прочитал» в них следующее: «Господин, в этой хартии сказано, что вы очень нуждаетесь в деньгах и чтобы я дал вам десять марок» (Greven, N106; Frenken, 103)[151].
158
Сцены из жизни дурных священников. Миниатюра из «Морализирующей Библии».
159
Монах-келарь — пьяница. Прорись
160
Развратный монах. Иллюстрация к «Декамерону». Франция, около 1435.
161
Дьявол, раздающий отпущение грехов. Работа чешского мастера. Около 1500.
Можно предположить, что такого рода анекдоты предназначались не для всех прихожан, а циркулировали в среде образованных, которые одни могли оценить соль шутки о реалистах и номиналистах и возмутиться неграмотностью священнослужителя. Если б Маугрин был благочестив и безгрешен, его необразованность могла бы быть даже зачтена ему как достоинство. Ибо, признав, что изучать грамматику полезно, Жак де Витри тут же говорит, что не следует осуждать тех религиозных людей, которые не слишком преуспели в этом искусстве. Он пересказывает эпизод из жития святого Антония о том, как этот святой, которого некие философы презирали за то, что он был illitteratus, посрамил их своей мудростью (Crane, N 30). Робер де Сорбон писал: «Книги Присциана, Аристотеля, Юстиниана, Грациана, Гиппократа, Галиена, согласен, превосходны, но не учат спасению души… Хотите знать, какой клирик наилучший? Не тот, кто допоздна сидит с лампой и делается доктором, а тот, кто более всех любит Господа»[152].
150
Карсавин Л. П. Цит. соч., с. 173.
151
В противоположность этому алчному священнику некий святой отшельник, о котором рассказывает опять-таки Жак де Витри, страшился даже прикосновения к деньгам (Frenken, N104).
152
См. Langlois Ch.-V. L'éloquence sacrée au Moyen Age. - Revue des deux mondes, t. 115, 1893, p. 192.