Страница 71 из 160
Субквантовые вихри, сознание позвоночных, динамика рынка акций, эволюция звезд были связаны на термодинамическом уровне сетью шаговых функций, которые правильно предсказывали огромное количество явлений, включая и возникновение однонаправленного течения времени.
Это была концепция мира, владевшая умами людей в течение периода, который длился в четыре с половиной раза дольше, чем господствовала система Ньютона. И теперь Авернон бросал этой концепции вызов.
А Том Коркориган присутствовал здесь только для того, чтобы стать свидетелем этого события.
Когда Авернон удалился – даже он чувствовал необходимость подготовки перед выступлением, – Том продолжал работать над новой теорией самостоятельно. И его все больше охватывало благоговение. Как могли возникнуть эти невероятные чудеса в мозгу Авернона?
Он продолжал работать, не замечая времени и рассеянно съедая то, что приносили слуги. В конце концов он повалился на кровать и уснул.
И видел сны.
На черном бархате лежит, сверкая, нитка белого жемчуга. Ожерелье…
Когда он проснулся, оказалось, что он проспал пятнадцать часов.
Увиденный во сне призрачный жемчуг растворился, как только действительность прорвалась в сознание Тома.
Его ждала записка от Авернона. Лорд приглашал на завтрак. Том принял приглашение и махнул рукой, чтобы голограмма исчезла. Обнажившись, он прошел сквозь тускло светившуюся очищающую пленку, оделся и уже через пять минут оказался в столовой.
– Для начала они сделают вас, по крайней мере, главным академиком, – сказал он, усаживаясь рядом с Аверноном.
– Я полагаю, так и будет. – Авернон, казалось, пребывал в плохом настроении. Он вяло поддевал еду ложкой. – По крайней мере до тех пор, пока я не смогу выполнять практическую работу. – Внезапно он рассмеялся. – Спорим на тысячу корон, что они никогда не сделают меня даже обычным администратором.
– Э-э…
– Невозможно, правильно? Тогда проверим через двадцать стандартных лет. Если я все еще буду заниматься исследованиями, ты будешь мне должен тысячу.
Том покачал головой:
– Ненавижу спорить на деньги…
– Нет, – прервал его Авернон. – Ты поспоришь. Но мы изменим ставку. Пусть будет одна корона, если тебе так больше нравится.
– Договорились.
В столовую вошел слуга в ливрее бирюзового и фиолетового цветов, что указывало на его принадлежность к свите графа Шернафила, хозяина нынешнего Созыва.
– Презентационный Комитет, милорд, просит вас прийти.
Когда Авернон встал, его кресло вытянуло щупальце, чтобы подобием салфетки вытереть ему рот. Том был удивлен, поскольку его кресло – прочитав на клипсе идентификационное имя – осталось неподвижным.
– Пожелай мне удачи.
– Удачи вам! – Том улыбнулся слегка еретической формулировке: метавекторы Авернона вытесняли концепцию неизбежности Судьбы. – Хотя вы и не нуждаетесь в этих пожеланиях.
– Правильно… А знаешь, они не слишком заинтересованы в исполнителе какой-то одной конкретной работы. Они ищут того, кто будет постоянно выдавать результаты.
– Понятно…
– Увидимся на Большой Ассамблее.
«Но до нее еще пять дней, – подумал Том. – А как они собираются использовать меня?
– Между прочим, – добавил Авернон, – на твоем месте я бы усиленно занимался. – Он повернулся к ожидающему его слуге. – Проводите меня.
На четвертый день прислали и за Томом.
Тот был не просто утомлен. Его лихорадило так, что он едва мог говорить. Он был до предела напичкан логотропами, чья система фемтоцитов расширила его способности к интеллектуальному прозрению. Таким образом, тысячи дендримеров, хранящих данные, и фазово-пространственных магистралей параллельно сосуществовали в его мозгу.
Информационно-энтропический поток логоса был выстроен как кинестетическое чувство, как проприоцептивный стимул, обладающий даже эмоциональной силой.
Поэтому Том дрожал от перевозбуждения. Тренировочные пробежки – в собственной комнате на небольшом коврике – были краткими, не более пятнадцати минут, но он совершал эти пробежки десять раз в день. И несмотря на это, ему все равно не удавалось сжечь весь накопившийся в крови адреналин, и в его мозгу неустанно крутились логософические построения.
Когда слуга пришел за ним, Том не сразу смог понять, о чем написано в повестке. Поняв, он позволил слуге проводить себя.
По дороге Том почти ничего не замечал вокруг, пока они не подошли к дверям в зал, где заседал комитет. Двери представляли собой широкий медный овал с белой мембраной, которая становилась прозрачной по мере приближения Тома.
И он шагнул внутрь.
«Вот где проблема общения, – думал он, шагая по холодным каменным плитам. – Как мне продемонстрировать все, что я знаю?
Он остановился перед широким мраморным столом.
Лица трех лордов-академиков, сидящих на стульях под балдахинами, их дрожащие веки и «пристальный взгляд в бесконечность» выдавали логотропический транс.
– Я… э-э… – Том прочистил горло. – Я приветствую вас, милорды…
Люстра, защищенная серым абажуром, проплыла над их головами, и он указал на нее.
– Фотоны, испускаемые этим предметом, отражаются от вашей кожи, а затем попадают на мою сетчатку… Но по мере того, как скорость их движения увеличивается, длительность их жизни укорачивается, изменяясь на фактор (l-v2/c2)1/2. При достижении скорости света срок их жизни равняется нулю… Эти фотоны, это множество, имеет определенный срок жизни, с началом и концом, но не имеет протяженности во времени.
Том движением руки вызвал голографическую копию своих доказательств.
– В старой философии, существовавшей на Земле, это явление было известно, но не оценено по достоинству…
Медленно продираясь сквозь классические представления, Том чувствовал, что лорды начинают скучать и постепенно выпадают из состояния транса.
Они уже ознакомились предварительно с новым подходом Авернона, который показал, как взаимосвязь абсолютных чисел и напряженности работы мю-мозга проявляется в субквантовой матрице Вселенной. Мириады контекстов возникновения новых явлений были взаимосвязаны соответствующими метавекторами…