Страница 62 из 82
— Ну, вот и славно. А ты, любезный — присаживайся, пожалуйста. — Теперь голос явно обращался ко мне. — Побеседуем.
Неужели тот самый Прошка Рябой? Вряд ли местный криминальный авторитет оставил без внимания тот факт, что какой-то гимназист в одиночку отметелил и искалечил шестерых его бойцов. Впрочем, я бы скорее поставил на выстрел или нож в спину — уголовники во все времена были не слишком то щепетильны в выборе средств… А главарю вовсе не обязательно появляться лично, чтобы избавиться от нежелательной персоны раз и навсегда.
Странно — да и не слишком-то образ каторжанина, матерого урки и чуть ли не властителя Апраксина двора и всех ближайших складов вязался с неизвестным господином в авто: этот разговаривал негромко, убедительно и даже вежливо — если не сказать манерно.
— А если не сяду? — на всякий случай поинтересовался я.
— Не хочешь — дело твое, конечно. Знаю, ты парень с гонором, да и силком не заставишь — так что неволить не стану… Но видишь — сам к тебе приехал, поднялся ни свет ни заря. Неужто не уважишь старика?
Дверца приоткрылась чуть шире, и я тут же подобрался, готовясь — в случае чего — прыгнуть в сторону, уходя от выстрела. Но в полумраке салона не блестел металл, да и оружейной смазкой как будто не пахло. Человек в машине остался один и, судя по голосу, и правда разменял уже шестой, если не седьмой десяток. Такой вряд ли справиться со мной голыми руками. А если вздумает вытащить револьвер или нож…
Что ж — ему же хуже.
— Как пожелаете, сударь. — Я пожал плечами и взялся за ручку на дверце. — Только постарайтесь не затягивать беседу. Я, знаете ли, на учебу еще собираюсь…
— Образование — основа основ, — усмехнулся незнакомец. — Не волнуйся, не опоздаешь. Довезем, если надобно.
Света в салоне все-таки было маловато — то ли утреннее солнце еще не успело набрать полную силу, то ли окна для такой здоровенной махины все-таки оказались маловаты. А может, дело было в слегка затемненных стеклах или даже в самом материале салона — слишком темном, способным запросто поглотить все робкие лучики до единого. Не черном, скорее коричневатом, благородного оттенка, сделанном из дорогого материала — под стать автомобилю. Я еще и сидел к свету лицом — и обычный человек на моем месте едва ли смог бы разглядеть черты незнакомца, хоть тот и не носил ни шляпы, ни даже кепки.
Но я видел… скажем так, несколько больше.
Мой визави зря называл себя стариком — да и лет ему оказалось не так уж и много. Не семьдесят и даже не шестьдесят, разве что около того. Усы и короткая бородка уже изрядно побелели, а вот волосы на голове остались темными, почти не тронутыми сединой. Рослая и широкая фигура чуть расплылась, и это не могли скрыть ни солидный пиджак из темно-серой ткани, ни свободная верхняя одежда — то ли плащ, то ли легкое весеннее пальто где-то до колена. Но могучая шея и кисти рук явно намекали, что за респектабельным фасадом все еще прячутся мышцы, а не дряблое тело изнеженного городского обывателя, привыкшего жить в достатке.
Да и не клеилось к нему это слово — старик. Передо мной сидел мужчина. Пусть уже давно миновавший то, что принято называть расцветом сил, но все еще крепкий. Я почему-то сразу понял, что родился он не в столице, а где-то очень и очень далеко отсюда. То ли на севере, то ли в Сибири, за Уралом. Прожил полжизни, если не больше — и состояние свое заработал там же, потратив не один десяток лет… и не одной только торговлей, хоть и в ней, похоже, добился изрядных успехов.
Я с легкостью представил, каким этот плечистый мужик мог быть лет десять-двадцать назад. Не в дорогом костюме, а в каком-нибудь теплом бушлате с меховой шапкой. Растрепанного, заросшего тогда еще темной бородой чуть ли не по самые глаза. С топором или ружьем в руках, у костра, посреди заснеженной бескрайней тайги…
— Так вот ты какой, Володя Волков… Вот и свиделись мы с тобой.
— Свиделись. — Я осторожно кивнул, пытаясь разглядеть в глазах напротив хоть самый крохотный отблеск угрозы. — А вы, стало быть?..
— Будем знакомы. Фома Ильич. — Незнакомец протянул мне здоровенную ручищу. — А фамилия моя — Кудеяров.