Страница 48 из 148
«Как удачно всё вышло», – считал он и торопился за старшими.
Он не думал о последствиях, чем закончится любопытство Свима и чем сменится его восторг от предстоящего зрелища после того, как он его увидит. Он бежал за Свимом и нетерпеливо выглядывал из-за его широкого зада: когда же, наконец, появятся участники свалки? А шум от неё нарастал, отдельные выкрики уже можно было понять – там ругались площадно, хрипели умирающие или раненые.
Последние шаги… И сразу за поворотом столпились выродки. Крики, вопли, рычания… На земле несколько поверженных тел – неподвижных и слабо шевелящихся. Жухлая трава истоптана и перемазана кровью. Дерущихся было десятка три, а то и больше – они быстро передвигались, и не возможно было сразу оценить их число, и все они, толкаясь и крича непотребное, нападали на одного торна, обступив его со всех сторон.
Торн крутился среди них волчком, возвышаясь надо всеми на целую голову, кажущуюся громадной из-за традиционной пестро цветной чалмы, увенчанной радужным пером.
Свим оценил положение торна как сносное, но оно не могло для него быть бесконечно успешным, уже сейчас была видна крайняя истощенность его ауры. Она бледно светилась голубоватой дымкой и истончалась на глазах. Слабела аура, слабел и торн.
– Все на одного! Ну, уж! – Свим расправил плечи и гаркнул на правах человека: – Прекратить!
Выродки лишь на мгновение отпрянули от торна и оглянулись на окрик. Их окликнул человек, и следовало ему подчиниться. Так должно было быть, случись такое в населенном пункте или на дороге, охраняемой или контролируемой Тескомом. Здесь же, в Диких Землях, властвовали другие законы, и приказ Свима оказался проигнорированным. Выродки ощерились и отвернулись от человека, чтобы продолжить нападение на торна.
– Такое не прощают! – зло произнёс Свим.
– Не забывай, нам надо дойти! – мяукнул К”ньец.
На его предупреждение Свим, не поворачивая головы, ответил кратким:
– Прикрой! – и, вытащив свой громадный меч, ринулся в гущу драки.
Камрат с благодарностью посмотрел на его порыв.
– …есть честный бой, и есть бой нечестный. В нечестном бою нет победителей, но лишь трусливые подонки!
Сколько себя помнил Камрат, так ему выговаривала бабка Калея и неизменно добавляла, отводя глаза:
– Но если это ядовитое создание, без чести или ума, то против него любой бой – честный, лишь бы была возможность избавить землю от этой нечисти!
Потому-то решение Свима вклиниться в нечестный бой пришлось по душе Камрату. Тут бы и бабка Калея одобрила его порыв.
Свим вломился в толпу и стал теснить её перед собой. К”ньец, вздыбив шерсть, шёл почти вплотную за ним и защищал его спину. Казалось, ещё несколько взмахов отточенного мелеронового клинка и зычных восклицаний Свима, как выродки бросятся кто куда подальше.
Время шло, но такого не происходило.
Шок от неожиданного нападения невесть откуда взявшегося человека, выветрился у выродков очень скоро, а спустя несколько минтов положение спутников Камрата стало и вовсе незавидным.
Противников было слишком много, чтобы можно было ещё надеяться на их отступление или рассеяние. В какой-то момент Камрату показалось или оно так и было – все они, позабыв о торне, ополчились против его друзей.
Он смотрел и прекрасно разбирался в происходящем с высоким профессионализмом, полученным натаскиванием хапрой, объяснениями бабки и на собственном опыте ведения боя с той же бабкой. Он оценивал быстротечно возникавшие ситуации и точно предвидел возможные перестановка действующих персонажей. Он сразу отметил неоправданное увлечение Свима, во что бы то ни стало пробиться к торну. Оттого дурб всё больше увязал в смыкающейся со всех сторон массе выродков. Камрат видел: пройдёт немного времени и озверевшая, в буквальном смысле, банда выродков, убьёт вначале К”ньеца, а затем нападёт на незащищенную спину Свима и покончит с ним, как бы тот ни пытался отбиваться.
Пока что Свим напирал, от его быстрого меча уже пострадали многие. Визжа и тряся отрубленной до середины предплечья лапиной, из группы яростно рубящихся существ вывалился выродок-переросток из барсуков. Следом из-под ног показалось растоптанное тело другого выродка. Узнать его родословную уже было практически невозможно.
Получив неожиданную помощь, торн на время расслабился, он уже не столько нападал и ранил противников, сколько искусно изворачивался от ударов их оружия. При этом рубящий удар мало причинял торну беспокойства: потому, что у него прочность кожи превосходила кожу разумных, и потому, что мелерон требовал особой заточки, которую в банде не было возможности производить. Выродки по сути дела орудовали затупившимися мечами и кинжалами, так что торну мог грозить лишь колющий выпад, да и то нанесённый с большой силой, вот этого он и избегал, уклоняясь от направленных в него лезвий.
Пользуясь передышкой, подаренной Свимом, он жадно переключил все свои рецепторы на впитывание энергии угасающего за деревьями солнца. На него, наверное, и напали как раз к вечеру, выбрав момент, когда ещё не появилась Луна с её мощным энергопотоком, а солнце уже не могло так быстро обеспечить его энергией, как в полдень. И напали явно неожиданно. Торн не был готов к схватке. Он находился в обычном оптимальном режиме жизнедеятельности своего существа, но этого мало для противостояния такому количеству наседающих на него убийц. Опоздай Свим, и торн вскоре смог бы только вяло парировать удары, а чуть позже и совсем превратиться в легкую добычу или жертву нападения.
Со свойственной торнам целесообразностью, он рассудил правильно: пока напавший на его врагов в силе, а враги в растерянности, у него появился реальный шанс налиться новой мощью. Вокруг его головы и плеч всё ярче разгоралась огненно-красная – боевая аура, сигнализирующая о значительном накоплении энергии.
– Берегись торна! – раздался предостерегающий выклик из вне сражающихся.
Камрат посмотрел в направлении, откуда прозвучала команда, и увидел три человеческие фигуры, скрытые за редкой завесой ветвей куста. Они наблюдали за боем. Мечи их висели на поясах, руки скрещены на груди. В свалку они, по всей видимости, не собирались ввязываться.
Как ни был Камрат захвачен картиной резни, он подумал о людях: вот истинные виновники нападения на торна и неподчинения выродков Свиму. Подумал и на время забыл о них – люди пока что не участвовали в драке, и мало что зависело от них. Тем не менее, картина схватки перед ним быстро изменилась. Выродки услышали подсказку, да и сами, наверное, уже сообразили, что к чему, и часть их вновь переключилась на торна. Помедли они немного и им никогда бы не удалось его взять.
Торн ещё некоторое время полавировал, оттягивая момент вступления в рубку, однако к нему обратили свои личины и оружие не менее полудюжины вояк банды.
К”ньец получил сильным пинок в бок, мяукнул и отлетел далеко от спины Свима. Напавший на него хопперсукс – волкомед, громадный и с виду неповоротливый, с уверенностью валуна, катящегося с не очень крутого склона, направился добивать поверженного.
Свим услышал призыв товарища. Он энергично провел перед собой мечом по дуге, обезопасив себя на мгновение, и резко обернулся. Его меч, по-настоящему отточенный, проделал сложную эволюцию из горизонтального полёта в вертикальный и начисто срезал выступающее вперед рыло личины волкомеда. Ослепший и умирающий хопперсукс без разбора заколотил вокруг себя увесистой дубинкой, служившей ему оружием, и быстро очистил пространство вокруг Свима и упавшего К”ньеца.
Наконец дубина вывалилась из мощных волосатых рук хопперсукса и он замертво упал, едва не придавив К”ньеца.
Камрат впервые видел подлинное сражение, а не те, что проигрывал в своих размышлениях, постигая науку от бабки. Здесь осуществлялся самый настоящий замах меча, который разил настоящего противника во плоти и лилась и брызгала правдивая кровь, стоял нечленораздельный гвалт и… не было слышно наставлений бабки Калеи – что и как действовать.