Страница 15 из 82
Он смотрел на другой берег из-под ладони, словно ждал подвоха оттуда, от поваленных и расщепленных стволов.
— Да мы, монах, до беды еще не дошли… — ухмыльнулся Однорукий.
— Погоди, — отозвался Брат по Вере, правильно уловив в его голосе насмешку. — Погоди, дойдешь…
Удар обрушился на корабль внезапно. Мы словно в гору врезались, или, может быть, в гигантскую теннисную ракетку, что держал в руках местный великан. На теннисную ракетку это было даже больше похоже больше, чем на гору. Меня швырнуло вперед, ремни нехорошо захрустели, но уже через мгновение я перестал думать о том, выдержат ли они или нет. Пульт клацнул клавишами у самого носа, и меня отбросило назад. Приборная доска стала последним, что я увидел в корабле. Свет погас, но не успели глаза привыкнуть к темноте, как над головой затрещало, брызнули искры, до боли в глазах осветившие внутренности модуля, и на наши головы обрушился поток чего-то кислого и мерзкого на вкус. Темнота. Снова вспышка. Фонтан искр обжег щеку. Чен в волнении закричал что-то по-китайски и в следующее мгновение под шипение, смешанное с грохотом, корабль стал разваливаться на части. Несколько трещин рассекли темноту вокруг нас, полыхнуло и растеклось по стенам оранжевое пламя. Потом где-то внизу гулко взревело, я почувствовал еще один удар, во рту стало кисло, и я с облегчением понял, что сработала система спасения экипажа.
В одно мгновение мир вокруг стал больше, шире, прозрачнее. Его теперь не ограничивали стены корабля и, наблюдая, как куски модуля, обгоняя меня, валятся вниз, я, еще не осознав, что происходит, подумал, что зря Чен ругал древность модуля, напрасно. Скорее всего, система оповещения оказалась права на счет ракет, ибо объяснить наше положение чем-либо другим было трудно. Кто-то же нас сбил. И вряд ли стрелой или копьём.
Неожиданность происходящего настолько выходила за рамки здравого смысла, что я не чувствовал для себя никакой реальной угрозы. Все произошло так неожиданно, так быстро, что страх еще не успел родиться.
В ушах свистел воздух, подо мной вращалась чужая земля, на которой нас наверняка ждали неведомые ракетчики, оснащенные высокоточным оружием, а мысль как привязанная крутилась вокруг одного — кто же это так с нами?
Аборигены исключались. За последние пару дней мы вполне представляли уровень здешних технологий и понимали, что серьезнее камнемета тут военной техники нет. Оставались космические пришельцы, но сам факт того, что система оповещения идентифицировала ракету, говорил не в их пользу. Вряд ли пришельцы из невообразимых космических далей стали бы лупить по нам из земного оружия. Разве что из глубокого уважения…
Так что по всему выходило, что стреляли свои, земляне.
Кто? Зачем? Почему?
Мысли эти пронеслись в одно мгновение, оставив в душе ощущение того, что неприятности только начинаются.
Мы неслись вниз, земля летела навстречу, а страх ледяным комком отставал и висел где-то в полуметре над затылком. Кроме этого движения ничего в мире, не происходило. Но должно было произойти. Модуль нам с Ченом еще должен был.
Я проводил взглядом кусок обшивки, из которого фонтанировала, застывая на воздухе, струя пирофага. Над головой раздался щелчок и еле слышный за воем ветра свист — раскрылся жесткий парашют-крыло и я перестал быть игрушкой в ладонях ветра. Чуть в стороне, метрах в двухстах, я увидел второй парашют. Чен.
Теперь неведомые враги видели нас. Мы перестали быть для них кусками обшивки.
Вертя головой, я каждую секунду ожидал на земле стартовой вспышки и новой ракеты. Страх, наконец, появился и холодным ручейком скользнул вдоль спины. Уцелеть после взрыва модуля было не мудрено — система защиты постаралась за нас, а тут мы были открыты не только всем ветрам, но и всем ракетам. Если после модуля они примутся за нас….
То, что они больше не палили по нам, внушало надежду. Я приободрился, страх схлынул нервной дрожью.
Глупых вопросов типа, откуда тут ракеты никто не задавал. Понятно откуда — от верблюда. Гораздо интереснее было подумать о том, почему доброхоты ограничились одной ракетой.
Сверху мне было видно, как Чен вертит головой. Вряд ли его мысли были веселее моих.
Куски железа и пластика растворялись на фоне зелени, становясь невидимыми. Там, на земле, было по-прежнему тихо. Ракетчики то ли стеснялись, то ли ждали когда мы подлетим поближе.
Ветер настойчиво толкал нас в сторону от металлической громады. Теперь её было видно и невооруженным глазом. Ни о какой посадке речи тут не шло. Обломок корпуса, головная часть просто воткнулся в землю, словно брошенный кем-то нож. Вокруг гигантского обломка все было сожжено и искорежено. Я профессионально подумал, что если у этого леса найдется собственник, то он может вчинить немалый иск владельцам груза и быть уверенным, что любой суд встанет на его сторону, едва только посмотрит, во что превратился лес.
Каким он был совсем недавно я увидел посмотрев за реку.
Зелень там перекатывалась волнами, то темнея, то светлея. Что-то там вроде бы шевелилось, но слишком высоко еще было, да и далековато…
Обломки улетели вниз и в сторону. На фоне земли, точнее, зелени я ничего не мог разглядеть, но вдруг над нашими головами полыхнула тусклая вспышка. Гром метнулся от облаков к земле и обратно. Ага! Дождались! Теперь долгов у модуля перед нами не было. До Чена было метров пятьдесят. Я услышал крик товариша.
— Аварийный буй пошел! Нам везет.
В нашем положении сказать так мог только оптимист. Повезло, скорее бую. Он уходил в небо, а мы летели вниз к реке и берегу, усеянному поваленными друг на дружку стволами. Оттуда поднимался запах воды, гнили, потревоженной земли и пепла.
И все-таки рано Чен за нас радовался.
Где-то правее, за не поваленным еще лесом, звонко взвизгнуло. Этот визг трудно было перепутать с чем-нибудь другим. У пусковых установок типа «Флейта» выхлоп звучал удивительно своеобразно. Я хоть и думал о том, что такое может произойти, но это все же оказалось неожиданным. Страх нагнал меня, и его пружина развернулась в груди холодной спиралью, но в одно мгновение он сменился облегчением. Вспышки в той стороне я, конечно, не увидел, зато оба мы, и я, и Чен углядели быструю черточку ракеты-перехватчика, мелькнувшую в небе. Отметить надо, что в той стороне ничего кроме Солнца и нашего аварийного буя не было, поэтому, во что целил невидимый стрелок, стало понятно нам одновременно.
— Сволочи! — заорал Чен с облегчением. Это я услышал безо всякого радио. Услышал и согласился.
Вряд ли неведомым ракетчикам было нужно, чтоб аварийный буй вышел на орбиту «Тараканьего угла». Выйди он туда, он локализовал бы наше положение на поверхности, а теперь…. Утешится, конечно, было можно. Найдут нас, конечно… Так я Чену и сказал.
— Ничего страшного. Нас и так найдут…
— Найдут, найдут… Или нас найдут, или то, что от нас останется, — мрачно отозвался китаец. По большому счету он был прав. При соседстве таких вот ракетчиков наша жизнь на планете могла повернуться по-разному.
Мы теряли высоту и скорость. Лес под нами распался на отдельные деревья. Кое-какие из них лежали на земле воткнув в неё ветки и явно собираясь сгнить именно на этом самом месте, но большая часть все же стояла, как и было положено от веку. Да-а-а-а тряхнуло этот лес крепко. Даже тут, между деревьями лежали куски железа изорванного, измятого, обожженного. Прямо под ногами мелькнуло что-то похожее на сплющенный и разваленный молодецким ударом надвое железный шар. Что-то в нем было знакомое — знакомое, но рассмотреть его мне помешал Чен.
— Вон они!
— Кто «они»? — не понял я, держа в голове неведомых ракетчиков и выкручивая шею, чтоб посмотреть на Ченову находку.
— Они. В смысле люди, — поправился Чен. — Внизу на десять.
Как раз там, где он указал по земле, точнее по дороге, плотной группой ехало около полусотни всадников. Это было хуже, чем некстати. Иметь в соседях вооруженных туземцев с одной стороны, а ракетчиков с другой… Но что было делать? Не возвращаться же назад?