Цитадель один

Груз надо переправить за минимальное время или с минимальными издержками или с минимальным износом транспорта или с минимальными рисками. Или со всеми требованиями. Расчет будет включать и статистику, с целью определения риска и возможности доставить груз по оптимальной трассе. Вот мы выбрали доставку грузовиком, а он застрял в пробке, и скоропортящийся груз пришел в негодность. Мы выбрали перевозку по морю, а корабль угодил в шторм и утонул. Для пущей безопасности мы перевозим груз под охраной СП, а на окраине города нас обстреливают партизаны!

Но это только риски. Сам выбор маршрутов и видов транспорта еще сложней. И варианты могут быть любые: от собачьих упряжек до катеров.

Все это описывается чудовищными формулами с нечеловеческой логикой. Нельзя сказать, что их математика лучше, просто в некоторых областях они продвинулись дальше нас. Это покажется странным, но наши расчеты по взаимодействию тел при космических полетах гораздо эффективней, чем их. Другая логика, основанная на дифференциальных уравнениях. А их поприще — работа с функциями. Вот где они развернулись, так развернулись! Для них перемножить две разные функции — что для нас два целых числа. А я и не подозревал, что функции, вообще, можно хоть как-то «перемножать»!

Тяжелей всего было вникнуть в эту нечеловеческую логику, дальше было легче. От меня не требовалось знать все методы наизусть, не требовалось даже знать, как они выводятся. Мне надо было понимать, как они применяются — и применять. Мой компьютер был совершенно неприспособлен для таких расчетов, но я обзавелся карманным компьютером, продуктом совместного производства Слуг и жуков. Он был маломощным, но с математикой чужих справлялся блестяще. До приближенных методов вычислений жуки тоже не дошли, компьютер, в отличие от наших, работал не с числами, а непосредственно с формулами. И хранил в себе очень много готовых формул. Но на все случаи его запаса, конечно, не хватало. Приходилось создавать новые для особо сложных задач.

Я даже научился рассчитывать перевозки в космосе, так, на всякий случай. Летать нам в нем предстояло еще очень нескоро, и я вряд ли дожил бы до этого. Но меня потряс тот факт, что формула всемирного тяготения оказалась неверна! Гравитационная постоянная была величиной переменной, изменявшейся в зависимости от множества параметров: кривизны неэвклидова пространства, массы взаимодействующих тел, и еще нескольких, для которых я и названия подобрать не мог, только расчеты. Я едва дождался вечера, чтобы пойти к Безымянному.

— Ну а это-то зачем надо держать в тайне ото всех? Неужели то, что стукнутый яблоком Ньютон не обладал всей базой знаний жуков — такой страшный секрет, что знать его нельзя еще две тысячи лет? — с тоской в голосе спросил я.

— Да это и не тайна, — флегматично ответил Безымянный. — Если ты чего-то не знаешь, это не означает, что этого не знает никто. Эту информацию я довел до сведения всех, кому это интересно.

— В Интернете, что ли?

— Конечно.

— На сайте криптозоологов или исследователей полтергейста?

— За кого ты меня держишь? — возмутился Безымянный. — Такие сообщения я оставляю на форуме любителей астрофизики. Представь себе, есть и такой.

— А до обсерваторий оно дошло? Или оно осталось достоянием только любителей. которые собирают десятикратные телескопы и смотрят на лунные кратеры? Вам в голову никогда не приходило, что профессионалы работают, а не лазят по форумам, на котором малоцензурным языком объясняют, как сделать свой собственный объектив из подручных материалов?

Скажу правду, я несколько раз в таком месте бывал. Телескоп — штука хорошая не только для того, чтобы в небо смотреть, но и чтобы патрули СП издали высматривать…

Теперь Безымянный смутился.

— Ну, наверное, можно провести конференцию…

— И не «можно», а «нужно», — не отставал я. — Слушать эту ересь о «темной материи» и «темной энергии» уже сил нет! Казалось бы, если задница в штаны не влазит, то нужно штаны переделывать, а не задницу подрезать!

Безымянный фыркнул, а я продолжал:

— Но вместо признания того, что Ньютоновский закон нуждается в корректировке, начинают корректировать реальный мир. И так продолжается до сих пор, я уверен в этом, хоть и не был в Интернете — посчитайте уже сколько!

— Насчет Интернета, это мы исправим… — задумчиво произнес Безымянный. — Сходи в Магазин, возьми приличный ноутбук. Мы его беспроводной связью подключим. В сеть Цитаделей ты с него не влезешь, а по Интернету сможешь шарить. И электронную почту посылать своим друзьям, если не боишься, что ее кто-нибудь будет читать, — добавил он ехидно.

Я пожал плечами. У нас были общие почтовые ящики, с которыми мы могли работать анонимно. Да и нашу уникальную систему кодов никто еще не отменял. Теперь я мог время от времени отправлять сообщения своим — и получать их. Но вопрос с астрофизиками надо было решить до конца и сейчас же.

— Интернет, это, конечно же, хорошо. А как насчет астрономов? Пусть по-прежнему пребывают в счастливом неведении?

— Мы не любим распространять знания и технологии, до которых земная цивилизация еще не доросла!

— Вот как? И кто же устанавливает, до чего цивилизация доросла, а до чего нет? Как всегда, Вы? А чем мое мнение хуже? А мое мнение таково: есть вещи, которые давать необходимо, как необходимо учить неграмотного азбуке. Нельзя, чтобы блестящие умы продолжали разрабатывать ошибочные гипотезы. Вот скажите, Ваши бывшие кочевники-негры доросли до школьного обучения? Так чем будут хуже ученые?

В кои-то веки Безымянный растерялся, не ожидая от меня такого напора.

— Возможно, ты прав, — с запинкой произнес он. — Я поставлю вопрос об этом в Совете и сам выскажусь за созыв специальной конференции. А сейчас, если уж ты взял на себя смелость управлять политикой Цитаделей, я вынужден слегка подкорректировать твою программу обучения. До конца недели ты от всех занятий освобожден. Я сам прочитаю тебе несколько лекций о внутренней политике Слуг. Это, я думаю, пойдет тебе на пользу. Пока, иди рассуждай дальше о судьбах мира. А я быстро раскидаю все текущие дела, чтобы три дня мог посвятить твоему просвещению.

Я кивнул и вышел, улыбаясь про себя: неужели, я действительно смог в первый раз победить Безымянного?

Разговаривать с Безымянным, может, не всегда приятно, но всегда интересно. А теперь он рассказал о том, о чем я и догадываться не мог. О существовании Совета Земля не знала. Все считали, что решения принимаются пришельцами, а Слуги просто выполняют их, ну, может быть, немного подсказывают. Реальность же состояла в том, что чуждые нам по разуму жуки просто не могли хоть как-то управлять людьми. Если это была дезинформация, то я просто не мог представить, как можно такую дезинформацию подготовить. В конце концов, я сам общался с жуками и знал, что из себя представляют даже высшие касты. Вариант, что Безымянный и подобные ему потихоньку направляются жуками, сами того не подозревая, можно было отбросить сразу: полуколлективный разум не может быть способным на хитрость и коварство. Поэтому о том, что существует некий орган для принятия решений, я догадался давно. А упомянутое несколько раз слово «Совет» укрепило меня в мысли, что мои догадки верны. Но знать о том, что происходит в Совете, я не мог. А Совет вовсе не был монолитным и однородным.

— Фактически, в Совете сложились две крупные фракции. Условно их можно назвать «русско-индусская» и «американо-японская». В большинстве случае, мы занимаем противоположные позиции. Наши фракции по численности примерно равны и составляют каждая чуть больше трети от общей численности Совета. А так как решение принимаются большинством голосов, велика роль остальных членов Совета: европейцев, азиатов и латиноамериканцев. Нет, конечно среди них тоже есть свои предпочтения, но они не всегда строго следуют им.

— А с чем связан такой процентный состав членов Совета? — поинтересовался я.

— Он примерно отражает первоначальный состав нашей группы, но знать древнюю историю тебе бесполезно. Гораздо полезнее знать, чем Совет занимается сейчас. Кто знает, может лет через двадцать — тридцать и ты попадешь туда?