Страница 2 из 11
Чтобы опять подыграть – нам,
Жалостью доли прошедшего – рока,
Долго ли жить идентичности – толка,
Глазом излитой, пропавшей – души.
Вымерли света иллюзии – только —
Смерти обида струится и – верит,
За облачением нового – времени,
Стойких суждений и права – думать,
Паводком близкой работы – мечтать,
В странах стращания – новой угрозы,
Тем политическим сводом – пира,
За параллелью иного – мотива,
Он устрашает и новостью – помнит,
Зеркало толка – суровой души,
Выжившей на диалектах – мира,
Скупо и властью пропитано – смелостью,
Большее чувство – твоей осторожности,
Греет судьбы – преисподние мины,
Стонет, над частным забралом – сужено,
И обличает характер – системы,
Видимой слову твоей – теоремы,
Паводком ложной угрозы – души,
Скупостью большего ханжества – рожи,
Ты проявляешь свою – дилемму,
Снова закрыв обывательский – подступ.
Жало убрать никогда – уж не сможешь,
Пусть и войной – безысходности видно,
Всю неопрятную времени – рожу,
Солнца могилу и паперти – время,
Ты никогда не устанешь – от боли,
Страха решать за свои – искупления,
Почерка роли скупого – мотива,
Замертво вниз уготованной – маской —
Падаешь близко на том – видимой —
Истины, что за безбрежностью – ходит,
Вовремя тыл закрывая – ладонью,
Лжи и потери, сегодня – для мира,
Ты никогда не оставишь – мотива,
Зеркалом формы своей – обращённой души.
За краем обывательской причины
Падая волей над ложью – причины,
Камень души – обывательский ляжет,
Вдоль искушения видеть – картину,
Подлого ужаса чёрной – истории,
Где никогда не заполнит – миром,
Существование права в – толках,
Должной судьбы иллюзорности – милой,
Центром вопроса, что ждали – мы.
Думали жить – обывательской правдой,
Щерились по кратковременной – сумме,
За обнищанием слова – на право,
Логики формы обиды и – существования лично,
Падали, чтоб облекаться приличием,
Жалкого мира, на том – вымерли,
Как исторический ужас – привычки,
Холодом терпит и страхом – радует,
Над предварительной ложью – большего,
Стен иллюзорности роли – магической,
На человеческом поле – оправданном,
Вновь возведя их истории – вымысел.
Каждому страхом над именем – сказано,
Высмеять почерк мотива – за нужное,
Чтоб никогда не терять – им плаху,
Большего чуда изнеженной – маски,
За обещанием жить – по подсказке,
Верить тем чувствами лжи – неприкаянной,
Ценности формы любви – обаяния,
На обнищании времени – даже,
Стихли лекала под мнимое – толка,
Ты изумляешь внутри – обывательским,
Долгом и жаждой учить – понемногу —
Страхи ручного стремления – жалить,
Ждать и уметь испытанию – чести —
Знать своё имя – направленных зорей,
Через заядлое – подлости горе,
Над неприкаянной – формой души.
Стелет то время сереющей – маской,
Каменный век и упорство – имени,
Чтобы забыть обывательский – почерк,
Став преисподним, как ветер вопроса,
Сколько им нужно – над правом помнить,
Вечность причины и – чалого ужаса,
Завтра не станет подобием – миру,
Звать обывательской роли – правду.
Только закрыв и оставив – мирный —
Света приток, как последнее утро —
Заново всходит – над именем смирный —
Смерти приток – иллюзорной причины,
Он уготован и станет – видимой —
Ложью, откуда ты снова – робой,
Будешь для собственной истины – мира,
За неприкаянный свет – идеала над нами.
Конечный расчёт безумия
Если Вам когда – то, в мыслях —
Верность – утомляет право,
Обстоятельством, над нравом —
Вод другого смысла – речи,
Запрокинь искусству – встречи,
Ножны идеалов – скромно,
Чтоб под ними – тени ровно,
Разложили право – чести,
Обстоятельства – быть вместе,
Философским ходом – мира,
Им конечный повод – встретить,
Разбудил свой опыт и – покой,
Счёта мерного безумия – летать,
Достоянием внутри – искусства,
Априори час за нравом – предлагать,
Жить тому обличию и – чувству,
Как любовь восходит – первым,
Злом желания, как явный —
Монолог растраты – знания,
Правом смысла – от предания,
Думать ли в оковах – дружбы —
Миллионами, что стали —
Нам опять расчётом – службы —
Видимой тоски – безумия,
Славой почести на – ярком —
Сне, от уготованной причины,
Ты опять расчёт – безумия,
Расставляешь в мире – сумрачном.
Ждёшь тот эпилог и – время,
За людской причиной – права им —
Миллионы разложили – дух безумия,
И сочли на достоянии – быть с ним,
Только ли надеждой – права мира,
Демократии, что указала – жить другим,
Словно сон от почести – во внутренней,
Расстановки ублажать – судьбу скупым,
Ветрам и любви – по мнениям,
Жить ли на конечных снах – вокруг,
Уготованного гения – безумными,
Или волю собирать ему – пустым,
Сном готовой рамки – созданной,
Скорби мира – расстояния любви,
Что сложили зло – осознанно,
Стали вереницей счастья – впереди,
Как прошли и высмеяли – россказням,
Мирные глаголы смерти – в ряд,
То одни стоят и думают – те статуи,
Различая – человеческий наряд,
Жизни для конечных благ – расчёта мудрости,
Воли переменной формы – зла ума,
Что одни вставали – на единстве мудрости,
Те благие формы нрава – времена.
От конечного расчёта мира – судьбами,
Линия окончена, что нрав,
Показал и взгляд другого оборотня – судьбами,
От которого иллюзии – горят,
На аду спокойной песни – после истины,
Нравов постоянства черт – души,
За конечный счёт у – поворота времени,
Ты её на вечности – взыщи.
Созданное время жалости
Нет ничего укромнее – взгляда,
На посторонней могиле – ума,
Кажется рядом благому – соседу,
Тот обывательский род – диалекта,
Снова упрямым и истинным – сном,
На пережитках глагола – которого,
Ты осторожностью видишь – умы,
Схожими чувствами – новой войны,
Жалкой наградой и вольностью – права,
Ждёшь обещания нового – утра,
После любви неприкаянной – взглядам,
Рода вопросов и имени – над собой.
В том обещании, словно опрошенный —
Ходит слепой соучастник – причуды,
Жалостью всходит – обратному чувству,
Твой посторонний мотив – обещания,
Нового времени, на параллелях,
Стать ли тому оправданию – слова,
Снова народом, иль правом познания,
Черт безысходности нового – утра,
Завтра поймём и оправданно – встанем,
Временем мира и собственным – знанием,
За долговременной формой – ранимого,
Имени права любить – с оправданием,
Мира судьбы и предчувствия – полного,
Времени толка обратного – знания,