Непрощённый

Отголоски потрясающего оргазма ещё резонируют в теле, когда чувствую мужские губы, нежно собирающие испарину на моей шее и груди.

– Ты – **уенная, – повторяет комплимент Давид.

– Прости. Я не хотела тебя царапать, – тяжело дышу.

– Ничего, – мягко улыбается он, после чего целует в губы. – Мне не перед кем отчитываться. Продолжим? – перекатывает твёрдый сосок подушечками пальцев.

Ёрзаю под Давидом, сжимая его бёдрами по бокам. Конечно, продолжим. Он-то не получил свою порцию удовольствия. А я не настолько эгоистична, чтобы обломать кайф мужику, подарившему мне фееричный оргазм. Первый за три последних года.

Давид просовывает руку между нашими телами. Дотрагивается до возбуждённого клитора. Я дёргаюсь, как если бы наступила на оголённый провод под напряжением. Давид расплывается в довольной улыбке. Делает сильный выпад тазом, затем выходит почти полностью и принимается скользить по самому краю лона. Поскольку плоть раздражена до предела, каждое движение ощущается невыносимо остро.

Давид не дотрахивает, а снова старается для меня. Его поведение подкупает. Ну кто я такая этому мужчине, чтобы выкладываться в постели? По идее, в нашем случае всё должно происходить технично и уж точно без эмоций.

Но нас обоих кроет вопреки всякой логике. Слишком чувственно. Невозможно близко. До слёз интимно.

Он переворачивает меня на живот. Глубоко входит, приподнимая моё тело и прижимая его к себе. Кусает плечо, а затем дует на укус. Поглаживает рукой груди, горло, подбородок, губы. Вбираю мужские пальцы в рот, облизываю их, посасываю. Давид срывается. Наращивает темп, крепко держа меня за бока.

– Да! Ещё! – выкрикиваю в унисон каскаду мощных толчков.

– Давай, девочка! Давай, моя хорошая! – хрипит он.

Только доведя меня второй раз до экстаза, Давид позволяет себе разрядиться.

Наши тела слиплись от пота. Я подрагиваю, лёжа, придавленная сильным мужским телом. Кто бы мог подумать, что отмена рейса обернётся охренительным сексом?

Всё-таки в воздержании есть своя прелесть. Ты как сосуд наполняешься энергией, а потом разлетаешься в дребезги, получая непостижимо яркие ощущения. Конечно, от партнёра тоже многое зависит. Но в любом случае, я предпочитаю голодать, чем перебиваться фаст-фудом.

Давид встаёт и открывает мини-бар. Подаёт мне бутылку минералки. С жадностью делаю несколько глотков прохладной воды.

– Как тебя зовут? – спрашивает мой случайный любовник.

– Агата, – ляпаю первое пришедшее на ум имя. Почему именно «Агата», а не «Алиса» или, скажем, не «Марианна»? Да пёс его знает. Почему не сказала своё настоящее имя? Потому что я хочу сохранить инкогнито. Это добавляет пикантности и в без того нестандартную для меня ситуацию. Даша не могла бы страстно отдаться малознакомому мужчине. А вот Агата – вполне.

Давид ложится обратно в кровать, укутывает нас простынёй. Обнимает меня совсем как родную женщину. Странно, что он не пошёл в душ, чтобы смыть с себя мой запах и пот. По идее, разовые партнёры именно так должны поступать. Это было бы логично. Одно дело – получить разрядку и совсем другое хранить на своей коже аромат чужого человека.

Впрочем, я тоже не спешу в ванную. Случайные половые контакты никогда не привлекали меня отчасти потому, что после них неизбежно остаётся ощущение брезгливости. Хочется тереться мочалкой до содранного эпидермиса. А вот сейчас такого не происходит. Я наслаждаюсь запахом Давида, целую его солоноватую от пота грудь и кайфую.

В душе зарождается обманчивое чувство, что это мой мужчина. Обманчивое оно, ибо такой особи на планете Земля просто не существует. У меня было достаточно разных романов, чтобы к тридати пяти годам прийти к выводу: поговорка «На каждую кастрюлю найдётся своя крышка» – обман. Я – та самая кастрюля, которая изначально задумывалась без крышки. Осозновать это было горько, но пришлось смириться.

Проблема в том, что я не терплю полумер. Ну, то есть ради пресловутого штампа в паспорте или совместного похода на рынок по выходным, не стану проглатывать хамство, измены, алкоголизм, побои или что там ещё делают женщины, чтобы не быть одинокими.

Я считаю, что мужчина должен относиться ко мне как к абсолютной ценности. Уважать меня, чтобы я могла уважать его в ответ. И конечно, между нами необходима «химия». Хотя бы на начальном этапе. Вроде бы не слишком завышенные требования. Согласитесь? Однако в реальной жизни они оказались невыполнимыми для каждого из моих бывших кавалеров.

Спустя какое-то время Давид начинает ласкать мою грудь. Наши поцелуи становятся всё более страстными и требовательными. Мы снова занимаемся жарким и невероятно чувственным сексом. С криками, хрипами, стонами. После чего затихаем в объятиях друг друга.

Я просыпаюсь первой. С нежностью и благодарностью смотрю на мужчину, который подарил мне четыре оргазма за ночь. Ловлю себя на опасной мысли, что хотела бы встретиться с Давидом ещё раз. Быстро прогоняю её. Жадность ещё никого до добра не доводила. Не стоит обольщаться. Однажды за сладкие иллюзии я уже заплатила сполна и повторять экперимент как-то не тянет. Тогда я была дьявольски молода. Поэтому, очевидно, и осталась жива. Сохранила здравый рассудок, а не уехала в дурку. Не факт, что второй раз судьба будет столь же благосклонна ко мне. После тридцати пережить эмоциональную катастрофу гораздо труднее, чем в двадцать. Ресурсы психики уже не те.

Поэтому, пока Давид спит, одеваюсь и на цыпочках выскальзываю из номера. Ухожу по-английски, не оставив после себя ни следа.

Глава 4

Настоящее

– Даш, приехали, – слышу сквозь дрёму.

Открываю глаза. Мы стоим на территории многоэтажного отеля, который окружает буйная тропическая растительность. Высокие пальмы, разлапистые кусты с ярко-красными цветами, кактусы.

Соболев галантно подаёт мне руку, помогая выйти из машины. Делаю вдох и понимаю, что не получается. Лёгкие как будто не раскрываются. Это что ещё за ерунда? Пытаюсь вдохнуть влажный воздух ещё и ещё раз. Больно. Голова слегка кружится. Стараясь не подавать вида, поднимаюсь по ступенькам в гостиницу. В фойе дыхание приходит в норму.

Михаил бойко щебечет на испанском, не забывая дарить обольстительные улыбочки служащей на рецепшен. Мне приносят приветственный коктейль за счёт заведения.

– Не пей, – еле слышно шепчет Соболев. – Лёд, – намекает на то, что если для кубиков льда использовали воду из-под крана, то я имею все шансы схватить кишечную инфекцию. Плавали, знаем.

Не успеваю я получить карточку-ключ от своего номера, как из лифта выходит невысокий мужчина и направляется к нам, громко провозглашая:

– Буэнос диас, сеньорита!

– Буэнос диас! – отвечаю ему со смехом. Я нахожу очень милым, когда люди, не владеющие иностранными языками, стараются выучить хоть пару фраз, находясь в чужой стране.

– Знакомься! Николай Семёнович, наш непосредственный начальник и руководитель всей группы специалистов, – произносит Соболев.

Дальше следует череда дежурных вопросов: " Как добрались? Как долетели?" К нашей троице присоединяется ещё пара мужчин. Интерес с их стороны легко объясним. Я – единственная женщина на проекте с русской стороны.

Позже мне много раз предстоит выслушать, какая я отважная, храбрая и вообще молодец, что не побоялась прилететь за океан, чтобы работать в мужском коллективе. Однако для меня это дело привычное.

Через пятнадцать минут мы поднимаемся на этаж, где находится мой номер. В коридоре встречаемся с ещё одиним «нашим». Богатырём под два метра ростом.

– Степан, – представляется он, протягивая руку в знак приветствия. – Мы с Вами соседи. Я специально попросил, чтобы переводчика ко мне поближе поселили.

– Дарья, – пожимаю огромную лапищу.

– Дарья Сергеевна, – встревает Соболев.

– Да знаю я, знаю, что ты к ней неровно дышишь, – подкалывает его Степан.

Улыбка моментально сползает с моего лица. Какого хрена? Неужели Соболев растрепал о том, о чём должен был молчать и под пытками?