Маша и мажор

62

МАША

Лодка с тихим плеском скользит к середине пруда в Парке Горького. От воды веет прохладой - такой приятной в жаркий летний день. Я щурюсь на солнце и свешиваю руку за борт лодки, пропуская прохладную воду сквозь пальцы.

Мимо проплывают лебеди, и я не могу сдержать восторженного возгласа:

- Смотри, какие красивые!

Сворачиваю на них шею и слышу ласковый мужской голос:

- Самая красивая – ты.

Лодка качается подо мной, а синее небо – над головой. Я оборачиваюсь и смотрю на самого любимого мужчину на свете.

Он такой сильный. Легко и уверенно управляется с веслами, пока я сижу на носу лодки. И любуется мной так искренне, что у меня сердце сжимается от счастья.

Так и хочется вскочить на ноги и броситься к нему, чтобы поцеловать.

Но лодка покачивается подо мной, и я, поборов порыв, продолжаю сидеть и смотреть на него. Чем я его заслужила? Такого красивого, такого надежного, такого заботливого… Лучшего мужчину на свете.

Проснувшись утром, я достаю из-под подушки блокнот. Неудивительно, что мне снились сны, в которых мои фантазии ожили. Я же спала на них всю ночь!

Медленно пролистываю блокнот, задерживаясь на каждом рисунке и продолжая грезить наяву под стук дождя за окном. А потом рву их в мелкие клочья – чтобы никто не увидел. Вчера Дэн чуть не поймал меня за руку. Я не могу рисковать, сохранив рисунки, которые выдают меня с головой. Я даже спрятать их здесь не могу, потому что это не мой дом. Но когда я дохожу до последнего рисунка, останавливаюсь.

Он получился особенно живым и реальным. Я изобразила себя с Громовым на фоне фонтана в Парке Горького. Бесстыже позаимствовала кадр с фотографии с женой, но вписала вместо нее себя. Добавила себе в руки мороженое, а Громову пририсовала мальчишескую улыбку. Я ни разу не видела, чтобы он улыбался так беззаботно и счастливо, и мне безумно жаль, что мы с ним разошлись во времени на девятнадцать лет и никогда не будем ровесниками. Никогда не будем вместе. Ведь что-то же он увидел во мне, когда Дэн притащил меня к ним на ужин в тот первый вечер. Я тешу себя надеждой, что понравилась ему не как девушка сына, а сама по себе. Но что бы там ни было, вчерашний день дал понять, что Громов по-прежнему любит свою умершую жену, а у меня нет никаких шансов. Его буквально трясло, когда он застал меня вчера с их фотографиями. Отпустить прошлое он явно не готов, а значит, о будущем не стоит и мечтать.

Рука уже тянется, чтобы порвать последний рисунок. Но я не могу. Сгибаю его пополам, потом еще. Оглядываюсь в поисках укромного места и натыкаюсь на высокую спинку кровати. Между ней и стеной – щель всего в сантиметр. Вряд ли Дэн вздумает туда заглянуть, да и рука не пролезет. Я опускаю рисунок ровно посередине – словно бросаю в почтовый ящик. Может, когда-нибудь, несколько лет спустя эту кровать отодвинут, и тогда Громов вспомнит, что гостила у них такая смешная девушка Маша… А может, рисунок найдет Катя, которая хозяйкой войдет в этот дом и решит все переделать? Я так и представляю, как ее руки с ухоженным маникюром остервенело рвут рисунок в мелкие клочья. Тогда он никогда не дойдет до адресата и не расскажет Громову о моей любви.

А если рисунок найдет Дэн и решит, что у его отца был со мной роман? Я цепенею. Что я наделала? Надо срочно достать рисунок, пока он не попался кому-то на глаза. Но как я ни пытаюсь, дотянуться до сложенного листка не удается. Кровать не получается отодвинуть – она как будто привинчена к полу, а подлезть с боков я тоже не могу: щель слишком узкая для моей руки, хотя белый листок и маячит в каком-то метре от моего носа.

Ладно, займусь этим позже. А пока Дэн не проснулся, схожу умыться.

Приоткрываю дверь – в коридоре никого. Только бы не столкнуться с Дэном в ванной! К счастью, пересечься с его отцом мне не грозит, так как у того в спальне есть своя душевая. Кстати, вчера к ужину Громов так и не спустился, как будто не хотел меня видеть. Мы с Дэном ужинали в одиночестве, а потом смотрели кино в гостиной. Признаться, я больше смотрела на портрет его матери на стене, чем на экран телевизора, и представляла ее живой на свиданиях с Громовым. К счастью, Дэн был слишком увлечен блокбастером про автомобильные гонки, чтобы заметить, что я витаю мыслями далеко-далеко.

Сейчас, проходя мимо спальни Дэна, слышу его голос и удивляюсь, кому он звонит так рано.

- Погодка с утра не задалась, - бодро тараторит Дэн, - а значит самое время…

Он спотыкается на полуслове, а затем повторяет фразу с самого начала. Я понимаю, что он записывает сторис для Инстаграма, и быстро бегу в ванную. Путь открыт!

Распахиваю дверь, проскальзываю внутрь и скорее запираю ее. Фух, теперь можно спокойно умыться… Я еще не успеваю обернуться, как до меня доносится осторожное покашливание.

- Доброе утро, Маша.

Я резко оборачиваюсь и едва не упираюсь в грудь Громова. Грудь голая и мускулистая, мужчина явно много времени проводит в фитнес-клубе. На коже еще блестят капельки воды – он только что принял душ и никак не ожидал моего вторжения. А реакция у него отменная! Пока я запирала дверь, стоя к нему спиной, он успел обернуть полотенце вокруг бедер и прикрыться.

- Что вы тут делаете? – выпаливаю от испуга я, пятясь к двери. – У вас же своя ванная есть!

Громов удивленно моргает. «И вообще – запираться надо!» - собираюсь упрекнуть его я, но прикусываю губу. Он ведь у себя дома. Наверное, он привык делить с сыном ванную и не запираться. И вообще-то это я ворвалась к нему, а не он!

- В моей ванной засор, - спокойно объясняет Громов.

Наверное, Катя своими длинными волосами весь слив забила, догадываюсь я. А еще замечаю, что без делового костюма и только после душа Громов выглядит совсем молодым. У него крепкое спортивное тело, как у студента. А не как у сорокалетних выпивох, которых я видела летом на речке в деревне. На их рыхлое пузо и дряблую грудь только взглянешь, скорей хочется отвернуться. А Громов вполне мог бы сниматься для рекламы какого-нибудь мужского парфюма в одних трусах. Пресс у него литой, даже вон кубики имеются. Я про них только в книгах читала, а в жизни видеть не приходилось.

- Маша, ты позволишь?.. – Громов вопросительно смотрит на меня, намекая, что мне пора.

Я вспыхиваю до корней волос. Стою тут, неприлично таращусь на него, едва слюни не пускаю! Как фанатка на рок-звезду.

- Простите, пожалуйста! Мне так неловко! – Я резко отпрыгиваю от него к двери, собираясь выскочить из ванной. Но поскальзываюсь на мокром полу и лечу спиной назад

Громов не дает мне упасть – подхватывает в нескольких сантиметрах от пола. Даже сквозь футболку я чувствую жар его рук, кольцом обхвативших мою талию. Его лицо так близко, что я вижу, как бьется жилка на его виске, и чувствую мятный запах зубной пасты из его приоткрытых губ. Мое сердце колотится так, что вот-вот вырвется из груди. Я смотрю в его глаза – такого же зеленого цвета, как у сына. Только старше и мудрее. Это глаза человека, который много пережил и потерял свою единственную любовь. Но сейчас я вижу в них свое отражение, и это завораживает.

На какой-то миг я забываю обо всем. Как будто за стенами этой комнаты нет никого, кроме нас. Как будто мы одни во всем мире. Как будто все события последних дней были ради этого – чтобы я оказалась здесь, в объятиях этого мужчины. Дэн – лишнее звено. Он только статист, который сыграл отведенную роль и отошел на второй план, оставляя нас двоих в свете софитов…