Маша и мажор

Мы входим в кабину и оказываемся близко друг к другу. Громов смотрит на меня сверху вниз, и я чувствую себя героиней какого-то фильма. Меня нарядили для роли, постригли, и теперь я вошла в кадр и совершенно не знаю, что делать. Потому что сценария мне не выдали. Куда девать руки? Куда смотреть? Что говорить? Мне ужасно неловко наедине с Громовым: его губы, разбитые в драке с коллекторами, так и притягивают взгляд, а секунды в лифте кажутся невероятно долгими.

Наконец лифт останавливается. Мужчина выходит, а я, стуча каблуками, семеню за ним. Даже высокие шпильки не сильно прибавили мне роста, и я едва достаю ему до плеча.

Громов гремит ключами и открывает дверь квартиры, включая свет в прихожей и пропуская меня внутрь.

Я переступаю порог с бешено бьющимся сердцем. Сразу от дверей начинается большая гостиная с кухней, отделенной барной стойкой.

- Спальня налево, - хрипло произносит Громов за моей спиной, и я вздрагиваю и оборачиваюсь к нему. Он стоит в дверях, не переступая порога квартиры. – В шкафу – постельное белье и полотенца, - продолжает он, а затем опускает мою сумку на коврик в прихожей и вставляет ключ в замок изнутри. – Запирайся и отдыхай. Спокойной ночи, Маша.

Он закрывает дверь, оставляя меня одну. А затем я слышу быстрые шаги за дверью. Как будто он бежит от меня. Но это, конечно, не так. Просто он торопится домой, к сыну.

Я подхожу к двери и поворачиваю ключ, чувствуя одновременно облегчение и досаду. Громов даже не переступил порога. Должно быть, он бы посмеялся, узнав о моих страхах. Я для него – просто девушка сына. И вообще, у него есть красавица Катя. Известная актриса, а не какая-то официантка из забегаловки, как я… Интересно, он приводил ее сюда?

Я сбрасываю опостылевшие каблуки и прохожу в гостиную. Дизайн в контрастных тонах – белый, черный и малиновый, стильная мебель.

Ничего лишнего и ничего личного. Квартира выглядит нежилой, как номер в дорогом отеле. Нет ни журнала, забытого на столике перед телевизором, ни чашки на столе. Как будто сюда еще никто не успел заехать после ремонта.

Очевидно, что Громов здесь не живет. Как он сказал? Приезжает иногда переночевать, если задерживается на работе?

В горле пересохло, и я иду к холодильнику, в надежде найти там бутылку воды. Но внутри – только шампанское и красное вино. И никакой еды. Ни яиц на завтрак, ни йогурта на всякий случай. Шампанское и вино – красноречивый набор, и у меня вспыхивают щеки.

Совершенно ясно, что Громов тут ночует не в одиночестве.

Я закрываю холодильник и проверяю кухонные шкафы. Они наполовину пусты. На полках - фужеры для шампанского, бокалы для вина, штопор и ведерко для льда.

Это квартира для ночных свиданий, куда Громов приводит любовниц.

Осталось проверить спальню, и я спешу туда – направо по коридору. Толкаю запертую дверь и вхожу внутрь, застывая при виде кровати.

Она огромная. Четырехспальная – если такие бывают. Надеюсь, он тут не устраивает оргии? А что, тут бы целая шведская семья поместилась. Я нервно хихикаю и откидываю уголок атласного, очень дорогого, покрывала жемчужно-серого цвета. Постель застелена, белоснежное белье идеально отглажено и пахнет свежестью – ныряй под одеяло и засыпай! Я провожу рукой по шелковистой ткани, возвращаю покрывало обратно и резко отступаю к порогу.

Ни за что я не лягу в эту кровать, где Громов развлекается с любовницами. Лучше буду спать в гостиной на диване.

В шкафу я нахожу чистый комплект постельного белья и полотенце. Постель отношу в гостиную, полотенце – в ванную. Она здесь тоже огромная – с большой ванной-джакузи, такой же, как в загородном доме Громовых, и душевой кабиной в углу.

Открывая шкафчик над мойкой, уже знаю, что увижу. Упаковки с новыми зубными щетками всех цветов радуги. Расчески. Ватные диски. Всё для девочек.

Выдвигаю один из ящичков и обнаруживаю там разноцветные коробочки. Мгновение таращусь на них, читая надписи – «Со вкусом клубники», «Ребристые», «Ультратонкие». Потом до меня доходит, на что именно я смотрю, и я с грохотом захлопываю ящик. Щеки так и полыхают, как когда я ввалилась в спальню к Громову в разгар любовных утех. Повезло еще, что меня тогда не заметили!

Возвращаюсь на кухню. Ужасно хочется пить, но не воду же из крана! И не шампанское для девочек на одну ночь. Открываю по очереди все шкафы и наконец нахожу упаковку с чайными пакетиками, а полкой выше – чашки. Ура!

Включаю чайник и отхожу к большим панорамным окнам от пола до потолка, чтобы взглянуть на ночной город в свете огней. И тут резко звонят в дверь. Я испуганно вздрагиваю. Кто бы это мог быть? А если это любовница Громова? Вряд ли ей понравится, если я открою дверь!

Кусаю губы, глядя на ключи, торчащие из скважины. Даже если у дамочки есть ключи, вряд ли она сможет ворваться внутрь. Решаю не открывать, но звонок снова звонит – настойчиво и властно. И я на цыпочках крадусь к двери, чтобы заглянуть в глазок. Интересно же, какая она – любовница Громова! Я почти готова к тому, что увижу в коридоре звезду Катю. Но по ту сторону двери стоит сам Громов и все трезвонит в звонок.

- Маша, - раздается его глухой голос из-за двери. – Это я.

И что, интересно, ему нужно? Мне не стоит открывать, но пальцы уже поворачивают ключ в замке, и я нетерпеливо тяну дверь на себя, смело встречая взгляд Громова.

Я почти жду, что он шагнет мне на встречу и с порога поцелует, сметая в объятия. После того, что я увидела в спальне и в ванной, я уже ничему не удивлюсь. Он взрослый мужчина с взрослыми желаниями, а я у него дома.

Но Громов протягивает мне два пакета из супермаркета.

- Я принес тебе еды.

- Что? – Я непонимающе таращусь на пакеты.

- Это к завтраку.

Он кладет пакеты к моим ногам, вынуждая попятиться в квартиру.

- Так много? – удивляюсь я.

Я же здесь всего на ночь и утро, а он принес еды как на две недели.

- Не знал, что ты любишь, поэтому взял всего понемножку. – Он улыбается мальчишеской улыбкой и становится похожим на своего сына.

Сейчас кажется, что между нами нет разницы в двадцать лет, и мы с ним ровесники.

- Зайдете? – вырывается у меня. – На чай? Я как раз поставила.

А он отшатывается от меня, как будто я предложила переспать, и мотает головой.

- Уже поздно. Помни про наш уговор. Завтра позвони Дэну.

И он прикрывает за собой дверь. Я слышу его удаляющиеся шаги. А имя Дэна по-прежнему звучит в прихожей, напоминая мне о моей роли.

Я поворачиваю ключ в замке, затем беру пакеты и охаю от их тяжести. Да он весь магазин скупил?

Отношу их на кухню и разбираю. Сыры, ветчина, круассаны, печенье, молоко, яйца, еще какая-то мясная нарезка, авокадо… Мне столько за месяц не съесть! А это что? Достаю из пакета стеклянную бутылку. Лимонад «Буратино»! Тот самый, что мы пили с Дэном, когда катались на роликах на ВДНХ. Совпадение или нет? Ведь теперь я уверена, что Громов мне тогда не примерещился. Он правда следил за нами. Как какой-то маньяк! Но потом я вспоминаю, как он защищал меня от коллекторов, и поправляюсь. Нет, не маньяк. Супермен. Гораздо сильнее и смелее, чем его сын.

Дэн сегодня утром только спровоцировал драку в кафе, а унял хулиганов бармен Костя, который поплатился за это работой. А Громов один справился с двумя крепкими мужчинами, один из которых был гораздо крупнее него самого, а второй был вооружен ножом. А ведь он мог и не пачкать руки и просто проехать мимо на своем черном танке. Я бы никогда и не узнала…