Маша и мажор

Он напоминает о нашей сделке при первой встрече, когда я согласилась встречаться с его сыном.

- Сейчас еще проценты набежали, - уныло замечаю я.

- Это теперь не твоя забота, - отрезает Громов.

Я в недоумении поднимаю глаза. В смысле, не моя?

- Твой долг я выплачу, - спокойно обещает он. Как будто речь о копеечной сумме. Впрочем, для него она, наверное, такой и является. – Тебе надо было сразу мне все сказать.

- Вот так сразу, при первом знакомстве? – вырывается у меня.

Он бы тогда выставил меня за порог и запретил за километр приближаться к Дэну. И правильно бы сделал, кстати. Так и должен был поступить любящий отец.

- Ты умная девушка, Маша, - Громов усмехается. – Умная девушка, которая по глупости угодила в большие неприятности. Твоя соседка, если так о муже пеклась, могла бы вызвать к нему врача, а не ждать, пока он загнется дома от пневмонии…

Я вздрагиваю. Странно, что такая мысль не пришла мне в голову. Тетя Клава кричала о том, что из-за меня ее муж сгорел в считанные дни.

Но ведь она действительно не вызывала к нему врача и даже не пыталась вылечить. Может, потому что не хотела? Когда дядя Витя выпивал, он часто колотил тетю Клаву, и она спасалась от его пьяного гнева у нас дома. Может, его смерть стала для нее не горем, как она пыталась нас убедить, а освобождением?

- А еще больше вопросов у меня к твоей матери, - строгим тоном продолжает Громов. - Ведь кредит брала она?

Я киваю.

- Ладно, с кредитом разберемся. Не переживай.

- И что я буду должна вам за это? – настороженно спрашиваю я.

Громов пристально смотрит на меня, как будто оценивая, что с меня можно взять, и я вспыхиваю, чувствуя себя обнаженной перед ним.

- Мне – ничего, - говорит он. - Что касается моего сына…

- Не волнуйтесь, - перебиваю я, - он меня больше никогда не увидит.

Громов ведь любящий отец, и его желание оградить сына от девушек с большими неприятностями мне понятно.

Но Громов меня удивляет.

- Почему же? Дэн только о тебе и говорит. Я еще никогда не видел его таким влюбленным.

- Вы сейчас шутите? – выдыхаю я.

- Я знаю своего сына. И ты продолжишь с ним встречаться и делать его счастливым. Если, конечно, ты сама этого захочешь. Не за деньги. По-настоящему.

Разве я могу ему отказать, когда он спас меня от коллекторов и выплатил за меня долг? Я быстро киваю.

Громов качает головой.

- Нет, Маша, ты не поняла. Ты ничего не должна мне. Если тебе не нравится Денис, только скажи. Я знаю, мой сын не подарок. Но если он тебе хоть немножко нравится, дай ему шанс. Он может стать хорошим парнем. С тобой.

Хороший парень проводил бы меня до дома, мелькает мысль у меня в голове. Хороший парень не дал бы меня в обиду коллекторам. Это Дэн должен был спасти меня. И тогда это он сейчас сидел бы напротив меня на кухне. Он, а не его отец… А, собственно, что Громов делал возле моего дома?

- Как? – вырывается у меня. – Как вы очутились у моего дома?

- Мимо проезжал, - невозмутимо отвечает он.

- Вы что, следите за нами? За Дэном? – доходит до меня.

Я вспоминаю, как Дэну почудилось, что он видел отца в парке. А потом мне самой показалось, что я заметила Громова на ВДНХ, когда мы катались на роликах. Сегодня Дэн расплачивался по карте – его нахождение было легко отследить. Салон красоты и бутик совсем рядом. Если Громов был неподалеку, он мог заехать на эту улицу и увидеть нас, ждущих такси. Так вот чей взгляд сегодня сверлил мне спину!

- Не слежу. – Он понимает, что я ему не верю, и больше не считает нужным скрывать. – Присматриваю.

У меня вырывается нервный смешок. Да этот олигарх больной! Или помешан на контроле. Или очень любит своего сына. Папа-наседка – такое вообще бывает? Бывает, понимаю я, глядя в его серьезные зеленые глаза. Если воспитываешь сына один и если ребенок – единственное, что осталось на память о любимой женщине. Но не только это я вижу в его глазах, там есть что-то еще, какая-то тайна…

- Вы же понимаете, что это ненормально? – в смятении бормочу я.

- Дэн – все, что у меня есть, - тихо говорит он.

А я думаю о том, что если бы Громов не следил за сыном, то моя встреча с коллекторами скверно бы кончилась.

Мне повезло, что бизнесмен настолько одержим своим сыном. И еще повезло, что он не поехал за такси Дэна, а тронулся следом за мной, когда я вышла из такси. Черная машина, которая проезжала мимо моего дома перед самым нападением, это же его машина! Наверное, он заметил в зеркало заднего вида, как меня схватили коллекторы…

- Так что, Маша? – спрашивает Громов. – Нравится тебе мой Денис?

Какой странный у нас разговор. Как в театре абсурда. И я киваю – ведь именно этого от меня ждут.

- Хорошо. Тогда собирай вещи и поехали.

- Куда? – Я растерянно смотрю на него.

- Мне понадобится несколько дней, чтобы уладить дела с твоим долгом. А пока поживешь у нас.

- Как это у вас?

- Здесь тебе небезопасно. А я не хочу, чтобы с девушкой моего сына что-то случилось. - Громов встает из-за стола и включает чайник, как будто это не он у меня в гостях, а я у него.

- А что мы скажем Дэну? – вырывается у меня.

Мужчина замирает и хмурится.

- Денис не должен ничего знать о долге и о том, что на тебя напали. Договорились?

Громов пристально смотрит на меня, и я понимаю, что он имеет в виду и свою помощь мне. Я киваю.

- Лучше, если это он сам предложит тебе пожить у нас, - говорит он. – Сегодня переночуешь у меня на квартире.

- Как, у вас? – пугаюсь я. - Где?

- У меня есть квартира в Москве, - устало объясняет он. – Я иногда ночую в ней, когда задерживаюсь допоздна в офисе или во время непогоды.

- А вы сами тоже будете ночевать там? – опасливо уточняю я.

- Нет, я поеду домой.

Я успокаиваюсь, а Громов продолжает:

- Завтра позвонишь Дэну и скажешь, что хозяйка выгнала из квартиры и тебе некуда идти.

- А если он не предложит?

- Тогда напросись сама, ты же умная девочка.

Я выхожу, оставляя Громова с закипающим чайником.

Собираюсь быстро, вещей у меня немного. Стараюсь не думать о том, на что я согласилась. А какой у меня выбор? Уж лучше уехать с Громовым, чем снова столкнуться с коллекторами. Чтобы снять хотя бы комнату самой, у меня нет денег. Вот подзаработаю, тогда…

Я швыряю в сумку футболки, джинсы, пижаму, белье, тапочки. Складываю туда же сегодняшние обновки. Без бумажных пакетов они занимают не так много места. Забираю в ванной комнате зубную щетку и расческу.

Громов еще пьет чай, а я уже готова.

- Так быстро? – Он смеряет взглядом мою небольшую спортивную сумку. «Так мало?» - спрашивают его глаза, но он ничего не говорит вслух. Поднимается из-за стола, споласкивает чашку. По нему и не скажешь, что олигарх.

- Какая из них твоя?

- Что? – не понимаю я.

Громов кивает на полку с посудой над мойкой.

- Чашку не забыла?

- Моих тут нет. Это Олины и хозяйки, - признаюсь я, чувствуя себя последней нищенкой.

- Тогда поехали.

Он первым выходит из кухни, а я бросаю последний взгляд на стены с пожелтевшими обоями в цветочек, на старомодный кухонный гарнитур и истертый задолго до нас с Олей линолеум. Эта неуютная квартира за два месяца так и не стала мне домом, как не стала мне подругой соседка Оля. Я не буду скучать.