Амнезия

– Эй! – Мой возмущенный голос взлетел на октаву. – Ну-ка, послушай меня внимательно. Джони, ты же знаешь, какова моя жизнь. Знаешь, что моя работа порой требует особой осторожности.

– О чем ты говоришь? – она остановилась.

– К кому он только что сел в машину?

– Что за хрень с тобой творится?

Пол:

– Джони, не разговаривай в таком тоне с матерью!

– За ним прикатила она? – продолжила я. – Не пойму я, чего вы, ребята, добиваетесь? У меня такое ощущение, Джони, будто я попала сейчас в чертову «Сумеречную зону»[19]. Пора нам поговорить начистоту.

– Начистоту с тобой? Почему бы тебе честно не сказать мне, что ты наговорила ему?

– Может, и скажу, но чуть позже. – Я глянула на Пола и вновь пристально посмотрела на Джони.

– У тебя такой вид, будто ты хочешь обвинить его в чем-то, – заявила Джони, – и с таким видом ты ходила с самого нашего приезда сюда.

Ее запальчивый тон вывел меня из себя.

– Ах, неужели я опять виновата? Неужели мы с твоим отцом показались тебе слегка не в себе? Может, из-за того, что мы практически не виделись и не слышали ничего о тебе с Пасхи? Ты вновь, как раньше, устроила нам одно из своих диких исчезновений. А когда наконец соблаговолила удостоить своим присутствием – сюрприз! Ты появляешься со своим одиннадцатым бойфрендом, и – бог ты мой – на сей раз кто он? Твой жених. Обалдеть! Но стоит ли волноваться. «Не беспокойтесь, мама и папа, – теперь у меня все нормально. Просто прекрасно. Да, однажды вы нашли меня на улице с иглой в руке, но теперь все идеально».

Джони пристально смотрела на меня. Даже в слабом свете я заметила, как потускнело ее лицо. Пол, приблизившись, коснулся моей руки, но я отмахнулась от него.

– Так это она приезжала? – внезапно спросила я. – Неужели он договорился с ней о встрече у нас?

Джони долго молчала. Так долго, что я взяла у Пола фонарик и посветила ей в лицо. Она прищурилась от яркого света, но продолжала смотреть на меня. Я понимала, что обидела ее; это убавило мое возмущение.

Ее обида обычно сменялась вызовом – с той же непререкаемостью, с какой солнце сменяется луной. И очередной внутренний бунт вылился у нее в наигранную кривую улыбочку и жалость в глазах.

– Ух ты, мама… Твоя работа, похоже, окончательно достала тебя. Ты уже думаешь, что все вокруг что-то скрывают. Может, ты судишь о других по себе? Я имею в виду твои загадочные вопросы. О ком ты вообще говорила? И, кстати, мама, всему, вероятно, есть причина. И тому, что я делала прежде. Ты когда-нибудь задумывалась об этом? – Она перевела взгляд на Пола. – Хоть кто-нибудь из вас задумывался?

– Слушайте, – сказал Пол, забирая у меня фонарик, но продолжая освещать лицо дочери, – давайте постараемся поговорить спокойно.

Но Джони уже охватила ярость.

– И вы здесь принялись допрашивать его. После всего, через что ему пришлось пройти!

Ее возмущенный голос эхом разносился по лесам и горам. Как бы уединенно мы ни жили, я забеспокоилась о том, что нас могут услышать соседи. Звуки здесь разносятся далеко, особенно над водой.

– Вы хоть понимаете это? – ехидно спросила Джони. – Да еще заявляете, что беспокоитесь обо мне. Как всегда, внимание сосредоточено на моей особе. Но это ты, мамуля, последние два дня разъезжала по округе, сбивала животных и вообще вела себя как психованная… Мы приехали сюда, намереваясь рассказать вам о наших планах, а наткнулись на стену негатива!

– Потише, Джо, – вставила я.

Слушая дочь, я немного успокоилась, хотя в моей голове продолжало метаться множество мыслей.

– Мне не нужно ваше одобрение, – возмущенно воскликнула она, глянув на меня, – не нужны все ваши заумные проекции! Разбирайтесь сами в вашем собственном дерьме, ваших собственных давних изменах и…

– Поосторожнее на поворотах, – предупредил Пол ледяным тоном.

– Ладно. Но ты, мам, слишком далеко зашла… Я даже не могу понять, насколько далеко. По-моему, тебе нужна помощь.

Каким-то образом во время ее гневных разглагольствований мне удалось успокоиться.

– Так скажи же мне, кто был в машине.

Джони дерзко глянула на меня. Ей явно не хотелось удостаивать меня ответом. Она не считала это нужным.

Словно по команде, вдалеке вновь загорелись фары, их свет пронизывал деревья. К нам приближался шум мотора. Джони направилась к дороге.

– Не спеши, – бросил Пол. Мы оба последовали за дочерью. Она оглянулась на нас.

– А вот и наши друзья. Мэдисон и Хантер. Помните Мэдисон Тремонт?

Конечно, я помнила. Мэдисон – одна из подруг детства Джони.

– Я не знала, что… – с запинкой произнесла я. – Они что, живут здесь?

– Да. Живут. Мы приехали вечером в четверг – и переночевали у них.

Это объясняло, почему у Джони и Майкла хватило времени на экскурсии перед встречей с нами в доме у озера в одиннадцать утра.

– Почему ты не сказала мне?

Джони помолчала с минуту. Она явно стала спокойнее; может, потому что ей удалось сделать несколько метких выстрелов в мой адрес – чувство вины обычно остужало ее. Мы с ней не такие уж разные.

– Из-за твоего поведения, мам. Из-за того, как ты обожаешь во все вмешиваться. Если бы я сказала тебе, что мы заедем туда, у тебя возникло бы безумное множество вопросов. Множество предположений. Долго ли вы пробудете там? Когда они переехали сюда? Почему бы им не приехать в дом у озера? Да, я собиралась рассказать вам, просто не успела. – Немного помедлив, она добавила: – Они построили юрту[20].

Пол:

– Юрту?

Джони вздохнула и отвернулась от нас.

– Ну да, юрту, – подтвердила она, продолжив идти к дороге.

Внедорожник подъехал к подъездной дорожке. Чувствуя, что все пошло наперекосяк, я поспешила завершить свои размышления и попыталась понять смысл последних откровений. Одно острое чувство перебивало остальные: мне хотелось броситься к Майклу с извинениями. Мне хотелось также спросить, когда они вернутся. Хотелось узнать, нужно было узнать, но слова дочери еще звучали у меня в голове: «Из-за твоего поведения, мам. Из-за того, как ты обожаешь во все вмешиваться».

Задняя дверца открылась. Приглядевшись, я увидела в машине Майкла. Переднее окно с пассажирской стороны опустилось, за ним появилась красивая молодая женщина. Ее серьги покачивались, поблескивая отраженным светом.

– Привет, Мэдисон! – махнул рукой Пол.

– Здрасьте, мистер Линдман.

Я услышала, как Джони, залезая на заднее сиденье, тихо произнесла что-то вроде: «Давайте поскорей свалим отсюда». Мэдисон, смущенно улыбнувшись, взмахнула на прощание рукой, закрыла окно, и машина, проехав задним ходом по подъездной дорожке, развернулась и вновь исчезла в лесу.

Я еще постояла рядом с Полом, смутно чувствуя его руку на моей талии. Храня молчание, развернулась и устало побрела обратно к дому. Пол не задал никаких адекватных вопросов. А задал такой:

– Они обзавелись юртой и при этом разъезжают на «Эскалейде»[21]?

Мне хотелось скорее залезть в кровать и не вставать несколько дней.

Глава 28

Когда мы вошли, Шон сидел за столом, склонившись над телефоном, затем поднял голову и, бросив телефон на стол, сочувственно улыбнулся.

– Что там за дела?

– Джони и Майкл уехали с друзьями, – просто сообщила я.

Шон внимательно посмотрел на меня, явно оценивая язык моего тела. И он, наверное, заметил, как я напряжена.

– Джони говорила мне, что Мэдисон сейчас живет здесь в горах на участке своих родителей. Они вместе с ее парнем живут в юрте. Они сами сделали ее из согнутой паром древесины, или что-то вроде того. В общем, основательная постройка.

Я окинула взглядом столовую и кухню. Все сверкало чистотой – Шон, видимо, успел все убрать.

Внезапно глаза мои обожгли слезы.

Шон быстро подошел ко мне.

19

«Сумеречная зона» – название нескольких американских сериалов-антологий с фантастическими сюжетами; оно отсылает к некоему состоянию, когда перестают действовать привычные законы реальности.

20

Имеется в виду модный на Западе среди экоориентированной публики стиль современных загородных построек «под юрту».

21

«Эскалейд» – самый известный внедорожник марки «Кадиллак»; недоумение здесь порождено тем, что явно экоориентированная пара использует не «зеленый» автомобиль, а классическую люксовую модель с большим расходом традиционного топлива.