Страница 67 из 73
Глава 23
Я понял, что зря рассчитывал спрятаться в тенях, отбрасываемых свечами. Зря надеялся, что их неровный свет сможет скрыть меня от чужих взглядов. А может…
Нет, его милость меня действительно видел. Вон, как у него глаза округлились. Ой, чувствую надо дело брать в свои руки, а то беда будет.
— Добрый вечер, ваша милость, — обратился я к Рихарду де Фелю, графу фон Фельску. — Прошу прощения за столь внезапный визит. Не могли бы вы уделить мне пару минут для приватного разговора? Уверяю, что вы в нем заинтересованы больше, чем я.
Эффект был предсказуем: все окружающие стол графа личности тут же ощетинились шпагами, закрыв при этом своего господина спинами.
— Господа, господа, — вновь попытался образумить я местное начальство, — право же слово, не стоит горячиться. Если бы я хотел причинить вред вам, или его милости, то давно бы это сделал. Я пришел просто поговорить.
— Тайком прокрасться в кабинет, это ты называешь «не хотел причинить вреда»? — поинтересовался у меня тот самый дядька со знаками различия капитана. — Да…
— Погоди, Гарас, — перебил его граф. — Давай, прежде чем рубить с плеча, все же выслушаем нашего гостя.
— Ваша милость, я…
— Хватит, Гарас.
Сказано это было негромко, но вот тон… Даже тренируйся я годами, вряд ли смог бы одним лишь тоном передать все, что хотел бы сказать. Да уж, настоящего, потомственного аристократа сразу видно. Не стоит даже пытаться тягаться с этим человеком в изящной словесности. Все равно проиграю. Да и вообще, нужно как можно быстрее передать предупреждение, после чего рвать отсюда когти.
— Благодарю, ваша милость, — я решил было, что настала моя очередь вступить в разговор, но был прерван властным голосом графа:
— Может быть отключишь свой артефакт, чтобы мы могли увидеть твое лицо?
Ага, значит он думает, что все дело в артефакте. Тем лучше для меня. Надо придерживаться этой легенды.
— Боюсь, что это будет неразумно с моей стороны. К тому же, сам артефакт имеет конечный ресурс. Поэтому, если позволите, я останусь… Как есть. — Я хотел сначала сказать «инкогнито», однако не знал, как перевести это слово на местный язык, поэтому вышло слегка коряво. Но, кажется, его милость это ничуть не смутило, потому что он тут же задал новый вопрос:
— Это из-за тебя сработала охранная система?
Неприятный вопрос. И очень — очень провокационный. Если я отвечу утвердительно, то это будет значить, что я знаю о наличии подобной системы. А раз знаю, то, скорее всего, неплохо разбираюсь в артефактах. Или, что хуже всего, умею видеть их структуру. А отсюда совсем недалеко до мысли, что я маг. Нет, вряд ли его милость аж настолько меня просчитал, и понял кто я есть на самом деле. Но вот то, что вопрос с двойным, а то и с тройным дном, было очевидно. И из любого моего ответа граф обязательно какую-нибудь информацию да вытащит. Следовательно, нужно просто не отвечать на провокационные вопросы. Или…
— Не понимаю, о чем вы, — прикинулся я шлангом. — Да, я слышал тревогу вскоре после своего проникновения, но ваши люди не сумели меня найти.
Интересно, скажет ли граф о маячках? Или уже после моего ухода попытается разобраться как же так получилось, что я обошел его защитный артефакт?
— И где ты прятался? — задал новый вопрос его милость.
Я уже собрался, было, ответить нечто вроде «где бы не прятался, там меня уже нет», как до меня вдруг дошло. Да он же, мать его, просто тянет время. Видимо, несмотря на всю свою внешнюю выдержку, граф был удивлен и напуган не меньше, чем его люди. И сейчас вовсю пытается выстроить свою линию поведения. Взвешивает все за и против. Думает. Для чего и задает свои идиотские, и совершенно ненужные сейчас вопросы. Ну нет, уважаемый, так не пойдет.
— Ваша милость, может, лучше перейдем к делу? Право слово, мне совершенно не хочется попусту тратить ваше драгоценное время. Да и мне, признаюсь, есть куда спешить.
Это была дерзость. И, судя по раздувшимся ноздрям и заледеневшему взгляду Рихарда де Феля, он не привык к подобному в отношении себя. Но аристократ есть аристократ. Бешенство, охватившее графа, как появилось, так и сгинуло без следа. И спустя мгновение передо мною вновь был уверенный в себе, и совершенно невозмутимый человек.
— Что ж, если вы настаиваете, то давайте перейдем. Какое именно дело заставило вас заявиться в мой дом без приглашения?
Мимо моего внимания не прошло изменение обращения, только вот что бы это могло означать я не понял. Поэтому, решил и дальше гнуть свою линию «вежливого хама»:
— Вопрос вашей безопасности. Только. — я немного замялся, не зная стоит ли вываливать новости на графа при всех его подчиненных. Мало ли, вдруг и среди них заговорщики есть. — Только я должен буду попросить всех посторонних удалиться. Дело крайне конфиденциальное.
— Это исключено, — вновь влез в разговор капитан Гарас.
Ну да. Хрен они нас с графом тет-а-тет оставят. Но как же быть? Попросить остаться самых верных? А если среди них окажется тот самый предатель? Оказался ведь предателем барон Норич. А ведь на словах — вернейший из вассалов. Впрочем, чего это я туплю? Есть же и другие способы донесения информации.
— В таком случае, прошу передать его милости — вот это, — я положил на ближайший столик то самое письмо, что собирался подбросить в его спальню.
Хватило одного мимолетного взгляда Рихарда де Феля, чтобы один из участвовавших в совещании молодых офицеров (судя по знакам различия — лейтенант личной охраны) метнулся к столику за моим посланием. Правда, передал он его не графу, а своему непосредственному начальнику — капитану Гарасу. И лишь после того, как тот лично обследовал письмо на предмет неприятных сюрпризов, оно попало, наконец, к адресату.
Я вновь имел возможность наблюдать великолепный пример человеческого самоконтроля. Ни единый мускул не дрогнул на лице его милости ни во время чтения, ни после того, как он положил его в не большую жаровню неподалеку от себя. А обратиться ко мне он удосужился лишь после того, как от моего послания остался лишь пепел:
— Зачем вам это нужно?
Честно говоря, я даже немного растерялся. Не знал, что ответить. И, как назло, ничего правдоподобного в голову не приходило. Поэтому решил говорить слегка переработанную правду:
— У меня свои резоны. Мне пока не выгодно, чтобы то… То, о чем я написал в письме, случилось.
— Пока? — подметил самое главное его милость.