«Крокодил»

ПОЛНОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ Сытый — голодного, здоровый — больного не понимает сегодня снова. Начитанный не понимает невежды и отнимает призрак надежды на то, что суть не в необразованности, а. напротив, в незаинтересованности, в ловле эрудиционных блох, а в остальном невежда не плох. Невнимание и непонимание достигают степени мании. Уже у блондина для брюнета никакого сочувствия нету. Уже меломаны замкнулись в кружок, чтобы послушать пастуший рожок, слюни от предвкушенья пускают, а пастуха туда не пускают. * * * Пуделя как хризантемы: взбиты и пышны. За собачками за теми ходят вдоль весны взбитые и пышные, словно пуделя, дамы, губками, как вишнями, тихо шевеля. ПРАВОТА — Сшибу и буду прав! — мне заявил шофер, своих законных прав ценитель с давних пор. Обязанности не ценил настолько он. — Сшибу! — сказал он мне. — И за меня закон! — Сшибу, — сказал, — собью, не буду отвечать! — И правоту свою стал кожей излучать, глазами испускать, цедить через уста. — Тащить и не пущать! — орала правота, серчала: — Осади! — кричала: — Я ваш бог! А на ее груди значок был голубок. ПЕРВЫЙ ОВОЩ Зубы крепко, как члены в президиуме, заседали в его челюстях. В полном здравии, в лучшем виде, уме, здоровяк, спортсмен, холостяк, воплощенный здравый рассудок, доставала, мастер, мастак, десяти минуток из суток не живущий просто так. Золотеющий лучшим колосом во общественном во снопу, хорошо поставленным голосом привлекает к себе толпу. Хорошо проверенным фактом сокрушает противника он. Мерой, верой, тоном и тактом, как гранатами, вооружен. Шкалик, им за обедом выпитый, вдохновляет его на дела. И костюм сидит, словно вылитый, и сигара сгорает дотла. Нервы в полном порядке, и совесть тоже в полном порядке. Вот он, этой эпохи новость, первый овощ, вскочивший на грядке. НАУКА ПРОДАВАТЬ Продавцу говорит ученик продавца: — Будь заместо родного отца. Научи продавать! Сдуру, смолоду я ничего не умел. А теперь мне неловко и грустно. Научи, что такое обвес и обмер, что такое усушка, утруска. Научи продавать! Научи меня подлой науке за грош Без нее не пропадешь. Продавец отвечает ученику: — Говорю без обиняков, я тебе помогу, я люблю вас, учеников. Научу продавать. ЭСКИЗ ПОРТРЕТА От адамова яблока и до самого паха — брюхо. От затылка и до затылка — ряха. Это все то ликует глухо, то подрагивает от страха. Прах. Сугробы праха. Барханы. Тлен. Кладбище тлена. Погосты. Вот такой — мордатый, брюхатый. Очень ясно и очень просто. * * * Алкоголик, пьяница, пропойца, нарушитель всяческих пропорций, портящая монумент деталь на пол-литра у жены достал. Айвазовского нужна палитра, чтоб изобразить, как он пол-литра покупает, открывает, пьет, сам себе промолвив: «Во дает!» Водка опрокинутая в глотку, мчится вниз, напоминая лодку, опрокинутую в водопад, обжигает с головы до пят. Хорошо! А раньше было скверно. Он стоит, раскачиваясь мерно. Выступает счастья пот на лбу. Пьяница благословил судьбу. Он теперь со всем готов мириться. Он всему на белом свете рад. Даже младший лейтенант милиции для него теперь как старший брат. С НАТУРЫ Толпа над упавшим решает: пьяный или больной? Сердечник или алкоголик? И, как это часто случается с родимою стороной, в обоих случаях сетуют о всех скорбях и болях. Ну что ж, подойду, послушаю, о чем толкуют они, какие решенья рубят? У нас ведь этого не любят: падающего подтолкни! У нас не бьют лежачих и гибнущих не губят. — Инфаркт, — утверждает женщина. — Конечно, это инфаркт! — Она то вздохнет, то ахнет. — Не факт, — говорит мужчина. — Конечно, это не факт. Инфаркты водкой не пахнут. Покуда все советуются, как бы помочь ему, покуда я оттачиваю очередную строфу, уста его произносят невыразимое «мму!» и вслед за тем выталкивают неизъяснимое «тьфу!». И все ему сообщают о том, что с утра не пьют. — Но я именинник сегодня! — он сумрачно сообщает. И, вежливо посмеявшись (у нас лежащих не бьют), ему охотно прощают.