«Крокодил»

* * * Есть у морского котика Заветная мечта: Ему увидеть хочется Обычного кота. Они. морские котики, Любители экзотики!

Борис Слуцкий

ТАКИЕ ВРЕМЕНА

УДАР А я, историк современный, беру сатиры бич ременный, размахиваюсь, бью сплеча, и плача, и себе переча, гляжу на плечи палача, исполосованные плечи. Как спутано добро со злом! Каким тройным морским узлом все спутанное перевязалось. Но надо бить. А надо бить? И я, превозмогая жалость, ударю! Так тому и быть. * * * Безвременье — это когда Процветает большая еда, А также такая эпоха, Когда выпивохам неплохо. Пораньше встают, чтоб пораньше вступить На доблестный путь благородный: Рюмашку водчонки попить С какой-нибудь рыбкой холодной. * * * Тайны вызывались поименно, выходили, сдержанно сопя, словно фокусник в конце сезона, выкладали публике себя. Тайны были маленькие, скверненькие. Каялись они навзрыд, словно шлюхи с городского скверика, позабывшие про срам и стыд. Тайны умирали и смердели сразу. Словно умерли давно. Люди подходили и смотрели. Людям было страшно и смешно. * * * Много было пито-едено, много было бито-граблено, а спроси его — немедленно реагирует: все правильно. То ли то, что граблено-бито, ныне прочно шито-крыто? То ли красная эта рожа больше бы покраснеть не смогла? То ли слишком толстая кожа? То ли слишком темная мгла? То ли в школе плохо учили — спорт истории предпочли? То ли недоразоблачили? То ли что-то недоучли? Как в таблице умножения, усомниться не может в себе. Несмотря на все поношения, даже глядя в глаза судьбе, говорит: — Все было правильно. — Ну, а то, что бито-граблено? — А какое дело тебе? ДЕЛО — В ШЛЯПЕ Контора! Шляпа! Но без конторы Не заработают моторы. А в шляпе — дело. Голова, Которая всегда права. Пора покончить с пренебрежением К воротничкам крахмально-белым И с непонятным уважением К образовательным пробелам. Пора устраивать диктовки Всем управляющим, заведующим. Пора отказывать несведущим — Без знания и подготовки. На коне любой дурак державен и торжественен. Что, если ссадить его с седла, попросить его хоть ненадолго разместиться на полу? Что он будет делать и — как выглядеть, сидя на полу? * * * Руки опускаются по швам. После просто руки опускаются, и начальство во всю прыть пускается выдавать положенное нам. Не было особенного проку ни со страху, ни с упреку. А со штрафу было меньше толку, чем, к примеру, с осознанья долга, чем, к примеру, с личного примера и с наглядного показа. Смелости и подражают смело, и таким приказам нет отказа. Ордена, которые нам дали, траты на металлы оправдали. Выговоры те, что нам влепили, забавляли или озлобили. Не шуми, начальник, не ори. Толку нет от ругани и ражу По-хорошему поговори. Я тебя уважу. * * * …И опять душа влекома, словно слышит чудный звук, в заседание месткома Академии наук. Там, ермолки сняв, набрюшники расстегнув, уставя взгляд в бесконечность, не наушники, а наставники сидят. Протирая нарукавники аж до самого локтя, битый час сидят наставники, непостижное когтя. Желтые брады уставя в полированный паркет, рассуждают о составе приглашенных на банкет. СОН Как дерево стареет и устает металл. Всемирный обыватель от истории устал. Он одурел от страха и притерпелся к совести, Ему приелись лозунги и надоели новости. Заснул отец семейства и видит сладкий сон О том, что репродуктор неожиданно включен. Храпит простак, но видит его душевный глаз: Последние известия звучат в последний раз. Храпит простак, но слышит его душевный слух, Что это все взаправду, что это все не слух: Событий не предвидится ближайших двести лет И деньги возвращаются подписчикам газет. Посередине ночи, задолго до утра, Вскочил простак поспешно с двуспального одра. Он теребит супругу за толстое плечо, И, злая с недосыпу, она кричит: «Для чо? Какой там репродуктор? Он даже не включен». И оптимист злосчастный проклял свой лживый сон.