Страница 94 из 253
Глава 76 Достаточно скандалов, сейчас же возвращайся домой
Алисия Тёрнер уставилась на экран мобильного телефона на котором раз за разом появлялось и исчезало это слово. Её взгляд на мгновение неподвижно застыл. Прошло десять дней. С той поры, когда она покинула дом, минуло десять дней. Десять дней кажутся совсем не долгим промежутком времени, однако у неё сложилось впечатление, словно целые века минули с тех пор. Она долго смотрела на звонящий мобильный, в конце концов, так и не ответив на звонок, пока телефон не замолк, автоматически прерывая вызов из-за истекшего времени ожидания. Экран не погас. Когда звонок прекратился, Алисия Тёрнер вздохнула с облегчением. Однако её облегчение продлилось всего пару секунд, потому что телефон вновь затрезвонил. Звонил раз за разом, так продолжалось более десяти раз. Она не отводила своего взгляда от экрана мобильника, сердечный ритм был сбивчивым, а настроение мало-помалу из встревоженного превращалось в негодующее. Прилив необоснованного пламени гнева зародился в глубинах её тела, готовясь в любой момент вырваться наружу фонтаном ярости. Она схватила телефон, собираясь тотчас выключить его, однако, не понимая почему, она автоматически ответила на звонок. Приложила трубку к уху, на её ладонях выступил пот. Собственный голос в её воображении казался ей звучащим максимально безразлично. Она поджала губы, обе её руки сотрясала дрожь, скрепя сердце, она безучастно заговорила на опережение:
— У брата настолько много свободного времени? Весело вот так названивать?
Алисия Тёрнер подумала о том, какой же скверный характер у Уильяма, что он не сдался даже после десяти с лишним звонков. Она не осмеливалась сбросить его звонок, опасаясь, что он уже давно кипит от злости. Однако брат намеренно застал её врасплох, из динамика донёсся низкий, глухой голос, лишённый намёка как на гнев, так и на миролюбие:
— Не слишком ли всё затянулось? Достаточно скандалов, сейчас же возвращайся домой.
Алисия Тёрнер сжимала телефон ещё сильнее задрожавшими руками. Она злилась и испытывала досаду от того, что телефон нельзя раздавить прямо в руках. Очевидно, что в сердце девушки царил гнев, однако в глазах скопились слёзы, горячей жидкости становилось всё больше, однако ни одна слезинка так и не упала. Десять дней назад она подвергалась унижению со стороны Тины Мор, едва осталась в живых после пытки лекарственным отваром. Безжалостность миссис Фрейзер заставила испепелить её сердце, одним махом превращая в продолжительный сущий кошмар несколько ночей её жизни. Она полагалась на мужчину, которым восхищалась на протяжении одиннадцати лет, который ради собственной выгоды, не пожалел ничего, добился цели даже ценой её здоровья. Даже если привязанность и есть рычаг воздействия, то он самый подлый и низкий. Однако до этого дня уже минуло десять дней
Надежда окончательно оставила её, уничтоженная фразой Уильяма Тёрнера: «Не слишком ли всё затянулось?»
В конечном счёте их разорванные отношения в глазах Уильяма были не более чем ссорой. Алисия Тёрнер могла поклясться, что это абсолютно точно лучшая шутка, которую она услышала за этот год. Девушка глубоко вздохнула и членораздельно произнесла в телефонную трубку:
— Я не ссорилась с тобой, Уильям Тёрнер, всё что я могу сказать, я уже ясно высказала Полу Вуду, меня с тобой больше не сковывают никакие родственные связи, больше я ничего тебе не должна, кроме того, нам с тобой больше не о чем разговаривать.
Тон Уильяма Тёрнера по-прежнему оставался непоколебимым, его голос в некоторой степени зазвучал более ласкового, казалось, он увещевает свою младшую сестру, которая затеяла ссору:
— Алисия, за то, что я не защитил тебя в этот раз, ты собираешься ненавидеть меня всю жизнь?
Алисия Тёрнер холодно усмехнулась и заговорила:
— Почему я ненавижу тебя? Логично, что ты не защитил меня, в конце концов выбор в пользу любимой женщины и бизнеса с доходом выше десяти миллиардов, слишком хорош.
На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, после послышался сдержанный тон Уильяма Тёрнера:
— Теперь, когда ты знаешь полное положение дел, ты должна понимать какие трудности есть у меня самого, я говорил, что единственным выходом из ситуации мог бы быть твой отъезд заграницу, если ты не желаешь уезжать, то я также по возможности не хотел бы причинять тебе вред.
Алисия вновь тяжело вздохнула, ей было уже нестерпимо тяжело сдержать импульс прекратить вызов, она рассмеялась прямо в трубку. Её смех был наполнен иронией, тон голоса звучал холодно и чуждо:
— Я больше не хочу слушать твой вздор, Уильям, во мне нет ни капли ненависти к тебе, потому что ты её не заслуживаешь. Отныне и впредь ты будешь спать в обнимку с богатством и самой мисс Фрейзер, желаю тебе блестящего будущего, и мы больше не родные друг другу, ты не достоин быть даже моим знакомым!
Девушка сбросила вызов, швырнула телефон на одеяло, сама же сидела в оцепенении долгое время, потом медленно упала лицом в подушку. Несмотря на то, что она прикладывала все силы, чтобы сдержаться, несмотря на то, что она не желала пролить даже одной слезы из-за Уильяма, всё равно не смогла сдержаться и разрыдалась. Долго плакала во весь голос, уткнувшись в подушку. Та чаша почерневшего лекарственного отвара окончательно сломила привязанность Алисии к Уильяму. Алисия окончательно пришла в себя, и привязанность к нему давно полностью сошла на нет. Она ошибочно полагала, что десятилетнее чувство невозможно выкорчевать без остатка. В действительности же, лишь одна она с самого начала и до конца была наивной и глупой.
Уильям Тёрнер презирал и был безжалостен к ней, смотрел на неё как на средство удовлетворения похоти. На самом деле, её единственная ценность для Уильяма Тёрнера заключалась лишь в том, что она всегда оставалась у него под боком и в любой момент согревала его постель. Такого человека как Уильям Тёрнер даже богачи Фрейзеры должны бояться, его силы, власти и жестокости. Если бы он принял твёрдое решение защитить её, то он бы не использовал её как реквизит для демонстрации своего отношения к Фрейзерам. Он не то, что бы не мог взять её под защиту, он вообще не думал её защищать.
Алисия Тёрнер сама не знала, как долго она проплакала, пока плач окончательно не вымотал её и тогда она кое-как вытерла слёзы рукавом. В тот момент дверь распахнулась с глухим щелчком. Она продолжала лежать ничком на кровати, её тело мгновенно застыло, наступил вечер и кто-то, не стуча, перешагнул порог комнаты. Не было никакого другого варианта, что мог зайти кто-то кроме хозяина дома. Алисия Тёрнер понимала насколько унизителен для неё самой её же плач, потому испытывала сильные угрызения совести..