Подруги

Клара горячо принялась за ее обучение. Днем, в саду, когда никого из публики не было в нем, она заставляла ее ходить по земле и учиться держать баланс.

Потом у себя в номере она установила доску и продолжала учить Стефанию.

-- Не поднимай ноги, -- говорила она: -- Скользи. Да не бойся. Гляди перед собою. Так. Не держи ногу прямо, согни ее в колене, наклонись сама. Да немного, слегка.

Стефания слушалась ее охотно, не боясь внезапного удара камышом, и с каждым днем поступь ее делалась свободнее и тверже.

-- Да ты храбрец, -- в восторге говорила Клара. -- А я то думала, что ты трусиха.

Однажды вечером она сказала ей:

-- Завтра мы сделаем первую пробу.

-- Какую?

-- Я пронесу тебя на плечах. Это легко. Утром сделаем одну репетицию и все.

Стефания побледнела, но покорно согласилась.

На другой день этот номер в саду Свистунова произвел фурор. Женщины махали платками, мужчины кричали и хлопали, дети визжали от восторга.

На восемь сажень от земли, по канату быстро двигалась Клара, а у нее на плечах, скрестив на груди руки, недвижно, как изваяние, сидела Стефания. Они обе были прекрасны. Клара в черном трико, черном бархатном корсаже, с черными распущенными волосами. Стефания в ярко желтом корсаже, с своими рыжими волнистыми волосами; двигались словно по воздуху, освещенные красноватым отблеском заката, и очарованному воображению казалось, что это движутся темная ночь, со своею блестящею звездою.

-- Ты можешь все делать, -- придя домой сказала Клара Стефании. Стефания радостно улыбнулась. Там, на канате, сидя у Клары на плечах, она думала, что поседеет от страха; теперь она уверовала в Клару и по ее слову пошла бы в огонь.

XII.

Иван Красов распустился совершенно. Его энергии хватило, действительно всего на две недели, Клара, увлеченная Стефанией, почти не замечала его, и он уходил с утра как бы на репетицию и возвращался к обеду уже пьяным. В пьяном виде он становился все наглее и наглее и теперь ко всему вдруг увлекся робкой Стефанией и стал приставать к ней, ругая Клару.

-- Ведьма старая -- говорил он: -- она жизнь мою заела. Словно полиция при мне, а я что? Я свои деньги имею. Не хуже ее дело знаю.

-- Знаешь, что я скажу тебе, -- говорил он в другой раз, смотря на Стефанию горящими глазами: -- бросим ее и уедем. Черт с нею. Мы с тобой так работать станем, на диво.

Стефания бледнела и испуганно отходила от Красова, а тот делался все назойливее,

Все свободное время он употреблял на преследование ее и, разжигаемый водкой и страстью, оставил работу. Клара ходила теперь по канату через день.

Однажды Клара вернулась усталая с вечерней работы. Красов уже лежал в постели. Она подошла к нему и грубым толчком разбудила его. Глаза ее сверкали.

-- Слушай, -- сказала она. -- Свистунов дал мне всего 50 руб. Он говорит, что остальное ты пропил. Правда?

-- А если и правда? -- нагло ответил Красов.

-- Тогда пошел вон, -- вне себя закричала Клара. -- Завтра же пошел вон, мне не надо тебя. Негодяй.

-- И уйду, и не ори, пожалуйста, -- отвечал Красов и, повертываясь на другой бок, подумал: "врешь, сама за мной побежишь".

Клара легла на диван и всю ночь провела без сна.

Господи, она ли его не любила, и за что все это? Горькие слезы жгли лицо ее и щеки.

На другой день она ласково обняла Красова и умоляющим голосом сказала:

-- Когда ты исправишься?

-- Никогда, верно, -- грубо ответил Иван.

Понятно они не разъехались. Для Ивана это было слишком невыгодно, для Клары слишком тяжело; -- но с этого дня Иван понял свою неотразимую силу и уже перестал сдерживаться.

-- Ежели я ее брошу да уйду, -- говорил он своим приятелям, сидя в буфете: -- так она за мною сто верст проползет. Вот что, милые, потому что она как кошка в меня влюбилась.

-- Ведьма старая, -- хохотали кругом приятели.

-- Истинная ведьма, -- подхватывал Красов и, возвращаясь домой, начинал глумиться над Кларою.

-- Ну, вот и опять пьян, -- говорит он вызывающе. -- Чего глазища выпучила. Думаешь испугался? Как же, жидовка старая. Вот подожди, сыщу молодую, только меня и видела.

-- Негодяй, -- тихо сквозь зубы говорила Клара, а потом бессонною ночью опять боролась и мучилась, желая уйти от Ивана и не имея на то воли.

-- Оставь его, уйди, -- просила Стефания. -- Тебя полюбит хороший человек. Свет велик.

-- Ах, меня любили хорошие люди, -- с мрачной усмешкой отвечала Клара и потом прибавляла: -- может за них я и несу эту муку.

-- Совсем негодяй ты, -- говорил Ивану Свистунов, -- выгонит тебя Клара и сдохнешь под забором, пьяница омерзительная.

Иван нагло усмехался и отвечал подмигивая:

-- Это меня-то выгонит? Ну, это оставь, друг.

Тем не менее к концу сезона он смирился. Однажды, проснувшись, он сознал всю невыгоду своего положения и, подойдя к Кларе, сказал:

-- Прости меня. Не я буяню, а вино во мне. Я люблю тебя, Клара.

И довольно было этих слов, чтобы лицо Клары вдруг просветлело, и она с рыданием кинулась ему на шею.

-- Чего ты, чего? Я ведь вправду, -- бормотал смущенный Иван.

-- Измучил меня ты, -- сквозь слезы прошептала Клара...

-- Теперь все по-новому, -- радостно сказала Клара Стефании, когда они свиделись.

-- Дай Бог, -- ответила Стефания.

А в тот же вечер Иван, застав ее одну в коридоре гостиницы, обнял и поцеловал.

-- Я тебя люблю, а не ту ведьму, -- сказал он. Стефания гневно вырвалась от него и ответила:

-- Я скажу ей, если еще раз посмеешь.

-- Так она и поверит -- засмеялся Иван.

XIII.

-- Ну, вот, Стефания наш сезон и начался, -- сказала весело Клара. Завтра Едем. Смотри. -- И она показала огромную афишу одного богатого цирка, где Клара и Эльза Броун были изображены ходящими по канату.

-- И нашего красавца устроили, -- добавила Клара.

Иван радостно поцеловал ее и сказал:

-- Золото ты у меня, Клара, -- после чего стал энергично помогать укладывать вещи и костюмы.

Сестры Броун появились на сцене и имели несомненный успех. Содержатели цирков наперерыв делали им предложения, и они весело переезжали из города в город, сопровождаемые беспутным Красовым.

Противоположности сходятся, и Стефания с Кларою искренно полюбили друг друга. Никогда между ними не возникало недоразумений, потому что Стефания стремилась устранить от Клары всякую мелкую работу и окружить ее всяким удобством, Клара же с своей стороны опекала Стефанию, как старшая сестра.

Единственным облаком на их горизонте являлся все тот же Иван Красов. Сытый, самодовольный, он, раздраженный сопротивлением, загорелся страстью к Стефании и преследовал ее все настойчивее и упорней.

Она трепетала в ужасе, что Клара заметит ее поведение, и весь гнев ее обрушится тогда на нее, а в то же время она не решалась открыться Кларе.

-- Будешь моею, -- шептал Иван с пылающим страстью лицом. -- Не уйдешь.

И раздраженный неудачею грубо отгонял Клару.

Клара отстранялась от него с побледневшим лицом и не говорила после этого с ним по неделям и более. Но он и не замечал ее гнева.

Иногда при Кларе Стефании становилось жутко, когда, она вдруг подмечала на себе горящий взор Красова. Ей казалось, что даже перенося этот взор она делает преступление против Клары...

Они переехали в Москву.

Красов запил и бродил из трактира в трактир, не показываясь дома целых три дня. Клара была как безумная, думая что потеряла навсегда его. Но через три дня он объявился. Лицо его было мрачно и хмуро. Глаза горели какою-то решимостью.

-- Ваня? Где ты скрывался? -- воскликнула Клара, бросаясь ему навстречу.