Наш уважаемый

-- Я другого мнения, -- возразил юный кандидат прав, -- преступления раскрываются всегда, хотя бы через 10 -- 15 -- 20 лет. Раскрываются самые обдуманные, так сказать, артистические. Возьмите Гилевича, О`Бриена де-Ласси... Как ни будь тонко задумано преступление, нельзя предвидеть все случайности, и на них преступник всегда попадается.

-- Это потому, что мы знаем только раскрытые преступления. Сколько, я уверен, схоронено жен и мужей, отравленных мужьями и женами. Сколько сожжено домов ради страховой премии, сколько пропавших без вести людей в действительности убитых и ограбленных! И то, что попадается нам, это -- только отбросы общественной преступности.

На другой день он уехал, а спустя месяц подал в отставку и записался в присяжные поверенные.

Полгода спустя он прочел в газете отчет судебного разбирательства дела об убийстве и изнасилований Клокчиной.

Присяжными заседателями были мещане, а старшиною оказался Образинов, местный домовладелец и лавочник. Все эти мещане заведомо ненавидели насильно приписываемых к их обществу бродяг, от которых они пытались всячески избавиться. Корреспондент описывал, как были возмущены все присутствующие, когда подсудимый прибегнул для защиты к оговору "всеми уважаемого и пораженного несчастьем супруга убитой".

Раздраженные присяжные почти без совещания вынесли обвинение, и суд назначил 15 лет каторжных работ. "Так восторжествовало правосудие", -- заканчивалась корреспонденция.

Верстовский горько усмехнулся.

Так торжествует правосудие и так составляется общественное мнение.

Прошло лет пять. В фойе театра Верстовский случайно встретился с земским врачом, с которым выпивал когда-то в комнате за буфетом.

-- Приехал проветриться, -- объяснил врач.

Верстовский позвал его ужинать и, сидя за столиком в ярко освещенном зале, под грохот музыки врач рассказывал новости и сплетни своего маленького городка.

-- А что Клокчин? -- спросил Верстовский.

-- Уважаемый Сергей Никанорович, -- воскликнул врач, -- первое у нас лицо. В прошлом году выбран в уезде предводителем дворянства. Живет открыто. Хлебосол. Жена его немного в руках держит.

-- Он женат?

-- Э, батенька! Через год после той катастрофы. Отменная барынька. У них уже двое детей. Податной наш говорит, что он и раньше жил с нею.

Верстовский кивнул головою.

-- Так! А как отнеслись к рассказу Гвоздева на суде?

-- Гвоздева? Ах, это убийцы-то! Возмутились, батенька. Наглость непомерная.

Доктор отпил из бокала и проговорил:

-- Всеми уважаемый человек. Таких мало. Нужный человек.

Верстовский не возражал и перевел разговор на другие темы.

-----------------------------------------------------------------------------

Источник текста: журнал "Огонек" No 34, 1911 г.

Исходник здесь: "Фонарь": Иллюстрированный художественно-литературный журнал.