Страница 9 из 184
- Отдыхай, я уйду, как только ты заснешь.
Цзин Ци закрыл глаза, едва услышав чужой вздох. Конечно, он знал, из-за чего вздыхал Хэлянь И: императрица рано покинула этот мир, император был заинтересован всем, чем угодно, кроме управления государством, его первый и второй сын вцепились друг в друга, как собаки [8], а министры устроили внутреннюю борьбу за талантливых личностей, однако, когда дело доходило до работы, все они оказывались бесполезными [9] до такой степени, что это заставляло добрых людей таращить глаза и привязывать языки от изумления [10]. Если бы Хэлянь И действительно был благовоспитанным юношей, каким показывал себя миру, и лишь дрожал от злости, он не достиг бы ничего, достойного внимания. Однако он как раз наоборот таким не являлся. Цзин Ци знал лучше, чем кто-либо другой, что в сердце этого мужчины на десять тысяч ли простирались реки и горы [11], он был рожден, чтобы перевернуть небо и землю, достигнув непревзойденных высот. Иногда Цзин Ци подозревал, что их император, чей величайший интерес состоял в том, чтобы верить словам мелкой лохматой скотины, бранящей всех генералов и министров, сделал что-то исключительное в своей прошлой жизни [12]. Иначе как еще ему удалось бы дать жизнь человеку, достойному звания наследного принца?
Комната погрузилась в полную тишину, воздух наполнился легким благоуханием ладана от тела Хэлянь И. Цзин Ци снова почувствовал головокружение, но затем, не обращая ни на что внимания [13], быстро заснул. Пин Ань разбудил его под вечер. Цзин Ци весь взмок от пота, но жар уже отступил, и разум его немного прояснился. Сегодня наступила первая ночь семидневного траура по старому князю, и все прибывшие гости были достойно размещены. Сразу после их ухода преданный сын был обязан находиться у гроба покойного. Цзин Ци небрежно причесался, умылся и, пошатываясь, поднялся на ноги. Пин Ань хотел поддержать его, но Цзин Ци отмахнулся от помощи.
- Это ни к чему. Я в порядке, просто показывай дорогу.
Зал с табличками предков был преисполнен мрачной атмосферой. В дверном проеме висели безупречно белые фонари, покачиваясь под порывами ветра, как если бы вели в Подземный мир. Старый управляющий с самого утра ждал молодого господина с подготовленными благовониями, бумагой и большими свечами. Заметив Цзин Ци, он велел слугам принести мантию на лисьем меху, чтобы набросить на плечи после захода солнца. Цзин Ци ощутил сильную душевную неприязнь, вспомнив страдания, которые ему довелось перенести, когда с него, как с лисы, содрали шкуру. Однако, не желая ставить управляющего в затруднительное положение, он продолжил стоять неподвижно, только слегка поморщился и нахмурил брови, когда дрожащие руки старика набросили на него одежду. Затем его крошечные ладони несколько раз потянулись незаметно поцарапать мантию, пока он с горечью думал: «Сегодня вечером я сожгу много жертвенных денег для вас, братья, так что, прошу, бережно храните их в подземном мире, чтобы в следующей жизни не возродиться кожаным мешком».
Старый управляющий взял маленькие руки Цзин Ци и подвел его к табличке с именем умершего [14]:
- Молодой господин, поклонитесь старому князю. Отныне вы глава семьи и вам распоряжаться делами княжеской резиденции.
Его лицо отражало бессилие пожилого человека, который знал, что оставшиеся годы жизни подобны свече на ветру [15]. Цзин Ци вслед за ним опустился на колени и с достоинством поклонился до земли своему отцу, чье лицо он уже давно забыл. Во время семидневного траура блуждающая душа возвращалась на землю, чтобы последний раз попрощаться с близкими. Цзин Ци не знал, помнил ли его старик, всем сердцем и душой стремящийся догнать покойную жену, что среди всех людей в мире у него был еще и родной сын. Не знал он и то, что возвратится сюда, в мир смертных, потому с некоторой тоской подумал, что навряд ли увидит царство мертвых снова. Хоть он и не испытывал к этой жизни особенных чувств, но теперь мог повидать старых друзей, потому... в конце концов, это было не так уж плохо.
Ровно в этот момент вошел маленький слуга, сказав, что главнокомандующий Пинси [16] пришел с визитом. Старый управляющий бросил взгляд на замершего господина. Спустя мгновение Цзин Ци торопливо сказал с легким волнением в голосе:
- Быстрее пригласи его войти.
Главнокомандующий Пинси, Фэн Юаньцзи, был близким другом старого князя. Цзин Ци даже мог бы называть его «шифу»[17], поскольку всеми своими незначительными знаниями боевых искусств он был обязан главнокомандующему Фэну. Через мгновение большими шагами в зал вошел крепкий мужчина, а за ним проследовал Пин Ань. Цзин Ци знал, что главнокомандующего не заботили обычаи, потому вместо вежливого поклона лишь поприветствовал его измученной улыбкой - он совершенно ясно помнил, что земная жизнь Фэн Юаньцзи скоро подойдет к концу. Фэн Юаньцзи, напротив, посчитал, что такое отношение было вызвано недавней утратой отца.
- Ты перенес много страданий, - сказал он, вздохнув и взъерошив волосы Цзин Ци огромной ладонью.
Повернувшись, он преклонил колени перед табличкой с именем старого князя и один раз поклонился. Цзин Ци ответил на любезность, после чего велел Пин Аню:
- Принесите еще одну циновку [18] для главнокомандующего.
- Это... - открыл было рот старый управляющий.
- Лишним не будет, - прервал его Цзин Ци. - Сделайте, что я сказал, и уходите прочь, мне необходимо обсудить кое-что с генералом.
Старый управляющий всю свою долгую жизнь был верен княжеской резиденции, потому, само собой, ставил превыше всего правила и обычаи. С того момента, как старый князь почил, слово молодого господина стало для него законом, даже если Цзин Ци не исполнилось еще и десяти лет. В конце концов, старый управляющий поклонился и вышел, не сказав ни слова. В погребальном зале остались лишь два человека и жаровня. Фэн Юаньцзи сидел на циновке без всякого изящества, слишком привыкший сражаться, чтобы быть мягким и тактичным. Он долго думал, но так и не решил, с чего начать, потому немного неуклюже сказал:
- Этот мальчишка, Минчжэ, ни на что не годился, пока был жив, но теперь, когда он ушел, ты... твое тело выглядит слишком худым. Тебе нужно беречь себя.
Цзин Ци улыбнулся и расслабленно сел, вытянув ноги. Он равнодушно бросил несколько ритуальных бумажных денег в жаровню, ответив:
- Я в порядке, а вот вы, генерал, скоро покинете столицу, так?
Фэн Юаньцзи ошеломленно поднял на него взгляд.
- Как ты узнал?
***
Примечания:[1] Имел блестящие будущее - в оригинале 芝兰玉树 (zhīlán yùshù) - в буквальном переводе «душистые травы, прекрасные деревья»; в образном значении «молодое поколение; прекрасная молодежь; хорошие сыновья и братья; достойные последователи». Используется, чтобы подчеркнуть хорошее поведение молодых людей.
[2] Хохлатая майна - в оригинале 八哥 (bāgē) - маленькая птичка с черным оперением, хохолком на лбу, оранжевыми глазками и бледно-желтым клювом. Типичный обитатель Китая. Немного напоминает скворца.
[3] Жестокие старшие братья - в оригинале 如狼似虎 (rúlángsìhǔ) - буквально означает «подобный волку и тигру; свирепый, жестокий; алчный».
[4] Находился под влиянием - в оригинале 耳濡目染 (ěr rú mù rǎn) - означает «ухом и глазом привыкать к окружающему; слухом и зрением свыкаться с обстановкой; [находиться] под влиянием среды». Дядя в данном случае - это император.
[5] Резко расходились в характерах - в оригинале 南辕北辙 (nányuán běizhé) - дословно «повернуть оглобли на юг, чтобы ехать на север»; означает «диаметрально противоположный, полярный; быть в полном противоречии, резко расходиться».
[6] Доброжелательность - в оригинале 和风细雨 (héfēng xìyǔ) - буквально означает «мягкий ветерок и мелкий дождик»; в образном значении «умеренные меры; доброжелательность; мягкость и тактичность».