Седьмой лорд

Глава 9. «Влиятельность»

Цзин Ци был из тех людей, которые от рождения умели пользоваться своей очаровательной внешностью. Каждый раз, встречаясь с кем-то, он приятно улыбался. Когда он смеялся, уголки его глаз и кончики бровей слегка изгибались, помогая ему выглядеть особенно искренне и привлекательно. У Си вполуха слушал любезности Чэнь Юаньшаня, чувствуя, что здешние люди независимо от своих намерений надевают маску вежливости и с улыбкой спрашивают собеседника о благополучии, как бы сильна не была их ненависть. На редкость утомительно и лицемерно.

Почувствовав чье-то приближение, он обернулся и увидел, что князь Наньнина, о котором только что говорил император, шел в его сторону. По какой-то причине, когда Цзин Ци встретился взглядом с У Си, удерживать улыбку на лице и дальше вдруг стало очень трудно. Все говорили, что Южный Синьцзян - земля варваров, где люди не воспитаны, подобны диким зверям, пожирают сырое мясо с остатками шерсти и пьют кровь животных [1]. Когда ребенок из Южного Синьцзяна заметил его приближение, то отчетливо насторожился и напрягся. Он отступил на полшага в сторону и оценивающе посмотрел на Цзин Ци, будто бы с первого взгляда раскусил, что тот вовсе не так дружелюбен и безобиден, как кажется. Цзин Ци понял, что этот ребенок не только похож на маленького зверька, но и обладает интуицией дикого животного, способной отличить хороших людей от тех, кто вынашивает в душе плохие намерения. Почувствовав некоторое смущение, Цзин Ци коснулся кончика носа. Развернувшись к Чэнь Юаньшаню, он поклонился со сложенными у груди руками и сказал:

- Некоторое время назад Бэйюань побеспокоил господина Чэня организацией похорон моего отца, но до сих пор не выразил вам свою благодарность. Мне очень стыдно.

- Его Величество скучает по старому князю. Я всего лишь разделил тяготы с государем и не осмеливаюсь ставить это себе в заслугу. Прошу вас, князь, умерьте свою печаль, - Чэнь Юаньшань немного опустил голову. - Вы оба, следуйте за мной.

Уважаемый Чэнь Юаньшань, глава приказа придворного этикета, напоминал яйцо без единой трещины и был весьма сообразительным человеком. Со всеми он держался на почтительном расстоянии. Подчиненные первого и второго принцев, словно рой мух, стремились ужалить любимого помощника государя на его глазах, но, к сожалению, до сих пор им не представилось ни шанса нанести удар. В будущем даже планы наследного принца Хэлянь И, касающиеся привлечения этого человека на свою сторону, оставались весьма неопределенны. Чэнь Юаньшань отбивал все заискивающие речи и попытки расположить его к себе парой лаконичных слов. Тем самым он лишний раз подтверждал репутацию человека, преданного трону и обладающего непоколебимым чувством долга. Тем не менее, Цзин Ци это ничуть не расстраивало. В какой-то степени он понимал этого главу приказа придворного этикета. Убрав с лица фальшивую улыбку, он развернулся к У Си и сказал:

- Господа только прибыли в столицу. Нам придется затруднить господина Чэня просьбой позаботиться о множестве мелочей вроде одежды, пищи, жилища и средств передвижения. Я превышаю полномочия князя, поскольку по просьбе Его Величества должен принять дорогих гостей и выполнить обязанности хозяина.

Без улыбки на лице Цзин Ци вдруг стал выглядеть как спокойный и надежный человек. В какой-то момент У Си показалось, что он сильно напоминал Великого Шамана Южного Синьцзяна. Он не удержался и замер от неожиданности, а его враждебные намерения значительно ослабли. Следуя за Чэнь Юаньшанем, У Си непринужденно спросил:

- Твой отец умер?

Само слово «смерть» уже было дурным знаком и запретной темой, а эта фраза еще и касалась старого князя Наньнина, выражая высшую степень неуважения. Чэнь Юаньшань на мгновение остановился и настороженно посмотрел на Цзин Ци, опасаясь, что бестактный юный шаман оскорбил маленького князя. Чэнь Юаньшань подумал, что князь Наньнина, пусть и был еще юн, с детства воспитывался во дворце и рос вместе с сыновьями императора - то ли из-за крепкой дружбы императора с покойным князем, то ли из-за любовных похождений этих уважаемых людей, что вызывали и смех и слезы, но что было, то было. Так или иначе, любой зрячий человек мог понять, что несмотря на нынешнее положение, император любил Цзин Ци едва ли не больше, чем собственных детей. Статус заложника уже ставил юного шамана в неловкое положение, а сложный характер не подходил для создания дружеских отношений. Сразу же после прибытия он оскорбил первого принца, а если теперь к этому добавится еще князь Наньнина, то вшей станет слишком много, чтобы не чесаться, а врагов - чтобы не беспокоиться. Он как раз собирался парой слов сгладить ситуацию, когда увидел, что Цзин Ци небрежно кивнул головой и произнес:

- Больше года прошло.

- О, так это произошло довольно давно, - У Си посмотрел на него так, будто все понял, и сказал: - Неудивительно, что ты не выглядел слишком расстроенным, когда зашла речь о смерти твоего отца.

Оказывается, прошло так много времени.

Чэнь Юаньшань тут же закрыл рот. Он подумал, что этот юный шаман - просто любопытное дитя, не знающее высоту неба и толщину земли [2], но притронувшееся к живому тигру. Полусонному тигру не хотелось разбираться с ребенком, а тот, полагая, что ничего особенного не случилось, сел ему на шею и дернул за усы. Чэнь Юаньшань твердо верил, что жить спокойно этот юноша сможет только чудом. Как и ожидалось, Цзин Ци слегка нахмурился, задав встречный вопрос:

- Трехлетний траур еще не окончен, а юный шаман намекает, что я плохой сын?

Даже натура глиняной статуэтки состояла из трех частей, что уж говорить о князе Наньнина, который был лишь повзрослевшим ребенком. Чэнь Юаньшань не знал, чем руководствовался император, выбрав в качестве няньки для ребенка другого ребенка. Он полагал, что у этих двоих сил не хватит подраться друг с другом или что? Министр счел своим долгом примирительно улыбнуться и сказать:

- Отец и сын связаны плотью и кровью, узы между ними очень сильны. Так почему же у юного князя нет причины горевать? Просто раны, оставленные на сердце, отличаются от телесных, их невозможно увидеть. Горе всегда скрыто глубоко внутри. Разве то, что сказал юный шаман, не принижает преданность маленького князя родителям и старшим братьям?

На мгновение У Си лишился дара речи:

- Я... не это имел в виду. Я не говорил, что ты плохой, - он взглянул на Цзин Ци, немного подумал и пояснил: - Отец А Синьлая погиб во время сражения. Он пошел забрать тело с поля битвы и принес домой. Его младшая сестра и матушка громко плакали. Хоть он и не плакал, мы видели его горе. Твой вид отличается от его.

Цзин Ци был всего лишь маленьким бездельником, естественно, он не собирался спорить с У Си обо всяких мелочах [3]. Кроме того, он понимал, что этот ребенок говорит, что думает, и не умеет вести хитросплетенных речей. Мягко говоря, это указывало на его искренность и простоту, но на самом деле он просто был слегка наивен. Цзин Ци улыбнулся и спокойно сказал:

- После того, как скончалась моя мать, отец... мой отец очень тосковал по ней. Для тех, кто остался жить дальше, смерть близких - прискорбное событие, однако для него смерть, возможно, стала подарком судьбы.

У Си молча кивнул головой, будто что-то понял, но на самом деле ничего не понял. Он опустил глаза, выглядя несколько озадаченно. Чэнь Юаньшань не удержался и еще раз взглянул на Цзин Ци, поразившись тому, насколько выдающимся был облик князя Наньнина уже в таком юном возрасте. Министр обратил внимание, что речь Цзин Ци всегда была обдуманной и грамотно составленной, будто он ни о чем не беспокоился: он говорил не слишком медленно и не слишком быстро. Низкий голос скрывал некоторую незрелость юных лет. Он никогда не жеманничал, все его движения были естественными и раскрывали его свободный и раскрепощенный нрав.