Седьмой лорд

-Правитель, который платит - это тот, за кого я умру. Князь Наньнин уже давно замучен в столичной войне, и теперь у него осталось меньше половины его гнилой жизни, его шелуха наполнена мякиной. То, что Великий Шаман был готов взять на себя этого младшего, мое большое счастье.

У Си на самом деле не понимал, в чем заключалась их взаимная любезность, но из-за того, что по выражению лица Прославленного, у него возникло четкое ощущение, что эти слова звучат не так приятно для ушей. Когда он пошел говорить, взгляд старика его остановил. Цзин Ци уловил это краем глаза и просто улыбнулся, опустив голову, чтобы попить чай.

Прославленный снова сузил глаза, взял трубку, поднес ее к губам, сделал глубокий вдох и выдохнул.

-Хотя вы так говорите, Князь, в конечном итоге это человеческая природа... с родиной трудно расстаться.

-Если оставлять один кусок земли под ногами, как узнать насколько велик мир? - спросил Цзин Ци с улыбкой.

-Насколько велик мир? Наш Наньцзян не такой уж большой.

-Гора не обязательно должна быть высокой. Пока на ней живет бессмертный, у нее будет имя.

Прославленный на мгновение был ошеломлен, тщательно измерив Цзин Ци. Тот невозмутимо наблюдал за ним. На короткое время две старые лисы улыбнулись, наблюдая друг за другом. Позже У Си был подавлен, узнав, что эти двое были настоящими родственными душами. Когда он только прибыл в столицу, он почувствовал, что в Цзин Ци есть что-то похожее на Великого Шамана, и только сейчас он понял, что это чувство нисколько не исчезло. Вначале они оценили друг друга, обменялись лишь несколькими слегка конфронтационными словами, а затем обсудили несколько не относящихся к делу вещей, как будто они попеременно отстреливали буддийские аллегории. Только когда подошло время обеда, У Си нашел возможность для них уйти. Перед их уходом Прославленный сказал:

-У Си, я стар, и я провел в этом месте всю свою жизнь. Я хочу выбраться отсюда и осмотреться. Мой багаж уже упакован, я чувствую себя спокойно, передавая тебе Наньцзян.

У Си опешил, повернувшись к своему престарелому учителю. Мужчина улыбнулся.

-Ты вырос.

На обратном пути У Си в конце концов не мог не допросить Цзин Ци.

-Время от времени у меня возникает ощущение, что я глуп. Девяносто процентов того, что говорит Учитель, я не могу понять. Я не ожидал, что вы двое будете родственными душами.

Цзин Ци замолчал, странно взглянув на него.

-Почему... ты такой честный?

У Си приподнял брови, только чтобы услышать вздох Цзин Ци и сказать, как это было.

-Я ничего с ним не обсуждал. Я даже не понимал слов, которые исходили из моих собственных уст.

У Си тупо уставился на него. Цзин Ци покачал головой и улыбнулся.

-То же самое и с твоим Учителем. Как ты мог понять слова, которых не знает он сам? Он просто балуется с тобой. Как может быть так много глубоких вещей, пока человек проходит по жизни? Я не понимаю, что я говорю, и его способность подхватить разговор показывает, что он также не понимает, что я говорю. Объединение наших предложений в пары, не более чем праздная трата времени. Одеться божеством и при этом сыграть призрака... временами тоже развлечение. Когда ты станешь старше, ты поймешь.

Иногда верования и ментальные мифы рушатся, доводя человека до полного уныния. Затем постепенно подобное уныние начало накапливаться, и ребенок вырастет во взрослого. Прославленный сказал, что уйдет, так что уже на следующий день, он оставил свою книгу и вышел с абсолютной безупречной чистотой.

Позже Наньцзян выбрал нового Шамана, им стал четырехлетний мальчик по имени Лу Та. У него были большие глаза, он был очень милым и умным, никогда не плакал и не суетился. Его телосложение для занятий боевыми искусствами уступало телосложению У Си, но он был умен и обладал способностью никогда не забывать что-то, даже если это попадалось ему на глаза. Цзин Ци прямо признал его своим названным сыном, но, по правде говоря, когда они где-то играли вместе, было непонятно, кто был отцом, а кто сыном. Лу Та был умным, а умные дети были вообще очень любознательны. Постепенно он обнаружил, что, несмотря на хорошее отношение Учителя к отцу, он также был очень «строгим». Например, он заставлял отца есть то, что ему не нравилось, не давал ему спать слишком долго и не давал ему выпить охлажденного сладкого супа. В конце концов, однажды, когда его отец воспользовался отсутствием Учителя, чтобы вынуть змеиное мясо из своей миски и бросить его в миску Лу Та, последний не мог не спросить:

-Они сказали, что раньше ты был настоящим большим чиновником в Великой Цин. Почему ты боишься Учителя?

Цзин Ци продолжал использовать палочки для еды, чтобы выбирать мясо, его лицо было таким же, как всегда.

-Что бы я боялся делать?

Лу Та считал по рукам одну за другой. Учитель не позволит вам сделать это, Учитель не позволит вам сделать то, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь - это практически заставляло людей удивляться. Он был сбит с толку тем, почему его отца всегда так легко запугать и почему, что бы он ни говорил, он всегда признавал свою ошибку с честью, только чтобы в следующий раз совершить то же самое «оскорбление». Поэтому Лу Та спросил его об этом. Цзин Ци протянул руку и погладил его по голове, улыбаясь.

-Он полностью мой, поэтому я, естественно, позволил ему получить этот лакомый кусочек.

После этого самый беспринципный отец в мире отложил палочки для еды.

-Ах, Лу Та, папа скажет тебе, что если ты хочешь быть хорошим человеком, тебе в первую очередь нужно иметь для этого терпение, - честно и искренне сказал он. - если у твоей жены небольшие приступы гнева, это нормальное явление. Если они не сделают этого с тобой, с кем еще она может это сделать? Если ты не можешь терпеть их, ты мог бы терпеть кого-нибудь?

Лу Та кивнул, наполовину понимая его.

-Ты должен быть очень осторожным. Ты не можешь вызвать гнев. Если ты действительно это сделаешь, то отложи свою позу и как следует уговори их. Ничего сложного. Кем бы ни была твоя жена, так это тот, кого ты очень любишь. Ты видел, что твоего Учителя днем ​​и ночью кто-то всегда прерывает во время еды, и это ему очень тяжело. Я часто его уговариваю, вот как это должно быть.

Лу Та снова кивнул, затем уважительно поклонился:

-Учитель.

Все тело Цзин Ци превратилось в камень в форме человека. Спустя долгое время он повернул голову и посмотрел на У Си, который стоял, прислонившись к дверному косяку, неизвестно как долго и выдавил улыбку.

-Ты... вернулся довольно быстро...

Затем он ушел, медленно и без единого звука. По какой-то причине, даже после прослушивания его объяснений, Лу Та все еще думал, что его отец был немного напуган.

На следующий день он не видел своего отца все утро. Только в полдень выяснилось, что этот человек только что встал, его движения были немного несогласованными, и он выглядел измученным. Лу Та на этот раз сдержал свой скептицизм и больше не просил ничего после этого. Он слышал, как слуга А-Цин сказал, что прошлой ночью Великий Шаман закрыл дверь и никому не позволил их беспокоить, но когда он встал посреди ночи, чтобы пойти в ванную, он случайно прошел мимо и услышал прерывистые рыдания, доносящиеся изнутри. Вспомнив фиолетовые синяки под воротником своего отца, Лу Та тихо вздрогнул и послушно приступил к выполнению своего задания.

Он подумал про себя: "Учитель действительно ужасный человек."