Гора сокровищ

Старик в отчаянии замахал на нее руками:

— Брось болтать, тебе говорят! Потешила людей — и хватит!

— А как он выглядит, этот домовой? — весело спросил Йонас.

Старушка, довольная тем, что стала центром всеобщего внимания, насмешливо посмотрела на мужа и ответила:

— Да по-разному. Может обернуться, скажем, петухом, или вороном, или другой птицей.

— Да будет тебе, будет, — попытался усмирить супругу старик.

— Бабушка, а вам приходилось видеть этого домового? — спросил Ромас.

— Как же, детка, и не раз! Да и муж тоже видел, только разве ж он скажет…

— Да не видел я никаких домовых! — вскипел старик. — Бывало, пролетит мимо ворон или коршун, а они и рады — домовой, домовой!

— Скажешь тоже, ворон, — укоризненно покачала головой жена. — Пронесется со свистом, а за ним дыму-то, дыму…

— Ладно, мать, хватит чепуху молоть, лучше бы гостей угостила, — решил слукавить хозяин, чтобы положить конец разговору.

— Спасибо, мы только что поели, — стал отказываться археолог.

— Тогда хоть молочка отведайте! Холодное, только что из колодца.

— Ну разве что молока…

— Принеси им, мать.

Судя по всему, старушка была не прочь еще поболтать, поэтому она с явной неохотой ушла в дом и вскоре появилась из сеней с запотевшей кринкой. Лучшего угощения в такую жару не придумаешь — выпив по стакану, ребята оживились, хотя на душе у них по-прежнему скребли кошки. Кто все-таки похитил клад? Ведь не домовой же, в самом деле…

У колодца девочки-поварихи мыли посуду. Йонас предложил спросить у них.

— Девочки, вы случайно никого из посторонних не видели возле риги?

— Нет, не видели, — ответила одна.

— Не заметили, — подумав, произнесла другая.

— Это мы сегодня никого не видели, — пояснила третья. — А в тот день, когда вы уезжали в город, у меня пропал карманный фонарик. Вечером я его вот здесь, на лавочке, оставила и пошла в ригу. Вернулась — а его как не бывало.

— А у Альгиса ножик перочинный пропал, — снова сказала первая. — Строгал он что-то, воткнул ножик в колоду и пошел напиться. Вернулся назад — нет ножа!

— У Гражи́ны косынка исчезла, — сказал кто-то. — Красная, газовая. Мы решили не говорить вам, но раз уж так получилось…

Археолог помрачнел и задумался.

— Это свои! — категорически решил Йонас.

— Ни за что не поверю, — тихо произнес ученый.

«Может, клад пропал не сегодня?» — мелькнула у Ромаса мысль.

— Вы на самом деле видели сегодня утром клад? — спросил он у археолога.

— Ну конечно. Я на него по нескольку раз в день любуюсь. А в тот день, когда мы нашли его, я каждую вещичку завернул в пергаментную бумагу. Одолжил на время у одной девочки косынку, цветастую такую, и завязал все в узелок. И что мне стоило сразу отвезти находку в музей?! — сокрушался он. — Ведь была такая мысль, да не хотелось сразу расставаться с сокровищами. По вечерам ребята обычно купаться уходили или в мяч играли, а я — сюда со своей лупой: все разглядываю, рисую их, наглядеться не могу. Особенно меня знаки эти таинственные притягивали…

К ним подошел Костас, который все это время с другим мальчиком продолжал искать в риге исчезнувший клад.

— Ну как, ничего?

Ромас помотал головой:

— Нет, разумеется. А вообще-то поплыли домой, и так загостились.

Археолог развел руками:

— Что ж, ребятки, конечно, отправляйтесь. Жаль, что так вышло, да ничего не попишешь.

Распрощавшись, друзья направились в сторону озера. Едва они вышли со двора, как Костас остановился посреди дороги:

— Ромас, может, я останусь на денек? Мне так хочется поработать с ними на раскопках!..

— Не видишь, что ли, им сегодня не до раскопок. Ты бы лучше в другой раз…

— Пожалуй, ты прав, — со вздохом согласился Костас.

Миновав поле, подростки стали спускаться с откоса к озеру и вдруг увидели довольно далеко от берега свою лодку. В ней кто-то лежал, свесив в воду ноги. Сломя голову мальчики понеслись вниз. Ромас крикнул на ходу:

— Эй, ты! А ну давай плыви к берегу, не то хуже будет!

Лежащий в лодке не шевельнулся.

— Слышишь, это наша лодка!

Незнакомец сел и оторопело уставился на них. Это был паренек лет четырнадцати с длинными светлыми волосами и большими голубыми глазами навыкате.

— Возьму и не поплыву!

— Вот мы тебе покажем!

— Покажите! — захихикал тот и невозмутимо растянулся на дне лодки.

Йонас с Ромасом стали поспешно раздеваться. Ромас давал последние наставления Костасу:

— А ты, Костас, отвлекай его все время, кричи что-нибудь.

Костас принялся орать во все горло, но парнишка не обращал на него никакого внимания. Йонас с Ромасом потихоньку заходили все глубже. И вот уже прибрежные заросли остались позади — мальчики пустились вплавь.

Подросток в лодке заметил их слишком поздно. Схватив весло, он попытался было поплыть в одну сторону, но там путь ему преградил Йонас, стал грести в другую — оттуда подплывал Ромас. Тогда парнишка заметался, намереваясь направить лодку к середине озера, но у него ничего не получалось. Деревенскому парнишке непривычно было обращаться с надувной лодкой, и он лишь бил по воде веслами, поднимая брызги, а суденышко продолжало крутиться на месте. Друзья подплыли к лодке почти одновременно.

— Поворачивай к берегу! — закричали они и ухватились за предохранительную веревку.

Паренек стал послушно грести, снова поднимая столбы брызг и петляя из стороны в сторону.

— Сначала научись грести, а потом на чужие лодки зарься, — уже беззлобно пробурчал Йонас. — Да ты поглубже весла опускай и не торопись!

Кое-как доплыли они до зарослей, а там Ромас с Йонасом пошли по дну, толкая перед собой лодку. Вдруг мальчишка вскочил и попытался выпрыгнуть. Не тут-то было — одной ногой он зацепился за веревку и плюхнулся в воду.

Все выбрались на берег. Парнишка промок до нитки. Съежившись, он стоял перед ними и беспокойно переводил взгляд с одного на другого.

— Ты кто? — спросил Ромас, который заподозрил неладное.

— Лаурас я.

— А живешь где?

— Там, — показал Лаурас рукой в сторону видневшихся вдалеке крыш.

— Зачем взял без спроса чужую лодку?

— Он же насквозь промок, — сказал Костас. — Пусть сначала просушит одежду, не то простудится.

— Раздевайся! — приказал Ромас.

Но Лаурас и не думал подчиняться. Тогда они силой стащили с него рубаху, брюки и выжали их тут же на берегу. Мальчишке было явно не по себе.

— Так зачем ты все-таки взял лодку? — снова спросил Ромас.

Подросток ни с того ни с сего рассмеялся и помчался по берегу. Ромас с Йонасом бросились за ним, но Лаурас бежал так быстро, что друзья вскоре отстали.

— Поплыли, чего там, — устало бросил Ромас, а Йонас на всякий случай пригрозил:

— Еще раз без спросу возьмешь, пеняй на себя!

Лодка отчалила от берега. Ромас сел на весла, Костас снова устроился в серединке.

— Зря мы его отпустили, — с сожалением произнес Йонас. — Он мог стащить клад, раз лодку увел. Прижать его как следует, живо раскололся бы.

— У него же не все дома! С такими только лаской… Иначе ничего не добьешься.

— Может, он и дурачок, только парень себе на уме. Не волнуйся, лодку спереть у него ума хватило и удрать смог. Значит, понимает, что к чему.

— Все равно не верится, что это его рук дело. Ведь сарай-то на запоре был, а через крышу он вряд ли додумался бы… — размышлял вслух Йонас.

— Скажешь тоже — через крышу! Есть способы похитрее. Мы ведь только по верхам все оглядели, а вор мог отвалить камень из фундамента, залезть внутрь и на прощание снова привалить к стене. А еще он мог подкоп сделать. Да мало ли способов на свете! Вон в книжках написано, чего только эти преступники не напридумают!

Йонас проглотил такую уйму приключенческих книг, что, если сложить их в одну кучу, получилась бы гора не меньше той, в которой был найден клад. Теперь в памяти его воскресли эпизоды из этих книжек: вспомнил он, как там описывались кражи, ограбления, убийства, как ловко действовали злоумышленники и как сыщики хитроумно расставляли против них ловушки. Мальчик попытался припомнить что-нибудь похожее на их случай, переворошил мысленно множество книг, названия которых уже успел позабыть, но напрасно — нигде не рассказывалось о пропаже археологических находок и уже тем более об участии в этом деле домового.