Гора сокровищ

— А потом я покажу вам то, что обещал, — добавил он.

Все потянулись к усадьбе. Здесь, за ригой, был сложен из камня очаг. На нем стоял котел, над которым клубился ароматный пар. Рядом хлопотали три девочки: одна помешивала похлебку, другая расставляла прямо на траве тарелки, третья нарезала ломтями хлеб.

Покуда шли приготовления к обеду, мальчики стали шутливо задирать девочек. Те не поддавались и сами принимались ловить какого-нибудь озорника. Догнав его, девочки устраивали кучу малу, отчаянно визжали и хохотали.

Девочки-поварихи принялись разливать из котла похлебку. Позабыв про веселье, все окружили котел, расхватали свои миски, хлеб и отошли в сторонку. Гости тоже получили по тарелке похлебки и по куску хлеба.

Кончив обедать, ребята направились к гумну. Так уж здесь было заведено: после обеда — непременно отдыхать.

Пранас Калпокас достал из бумажника ключ и открыл им огромный замок, висевший на дверях гумна.

Посредине гумна находился ток, по обе стороны — сеновал, на котором сооружено что-то вроде нар. Ребята тут же забрались на свои лежаки: одни недолго мешкая заснули, другие отдыхали, потихоньку переговариваясь, чтобы не мешать остальным.

В углу выстроились в ряд деревянные ящики, припорошенные соломой. К ним и подвел археолог туристов.

— А сейчас, друзья мои, вы увидите один из ценнейших кладов, которые когда-либо были обнаружены в наших краях, — взволнованно обратился он к ребятам.

Калпокас смахнул солому с одного ящика, открыл его и вскрикнул.

Ящик был пуст.

Глава пятая. Куда исчез клад?

Увидев, что клада нет, археолог долго стоял перед пустым ящиком, потрясенно глядя в одну точку — туда, где совсем недавно лежали сокровища. Ученый чувствовал себя так, словно успел лишь бегло перелистать страницы древней рукописи, которую тут же отняли.

Перед его глазами все еще стояли браслеты и прекрасное ожерелье с таинственными знаками и голубой инкрустацией на нем. Он еще раз склонился над ящиком, словно желая убедиться, что все это сон, потом сел на краешек нар и угрюмо потупился.

Молчали и сгрудившиеся вокруг него ребята. Плотным кольцом они окружили ящик, каждый пытался через головы других заглянуть внутрь.

— Может, кто понарошку спрятал? — послышался голос Йонаса, и все повернулись к нему.

А у того уже зрели в голове самые невероятные догадки. Пранас Калпокас вздрогнул от неожиданности.

— Спрятал, говоришь?

— Ну да, мог ведь кто-нибудь подшутить — надо все хорошенько обыскать.

— Верно, давайте поищем, ребята, — оживившись, сказал старый ученый.

Дети мгновенно рассыпались по всей риге — они ворошили сено, прощупывали каждую пядь, залезали руками под нары, забрались в мякинник, заглянули в загон, заваленный поломанными ящиками, дырявыми корзинами и прочей утварью, которой давно никто не пользовался и которая тем не менее лежала здесь и постепенно покрывалась паутиной: хоть и ненужные вещи, а выбрасывать жалко, могут когда-нибудь пригодиться. Все были заняты поисками.

Безучастным к заботе остальных оставался лишь Ромас. Чего тут суетиться? Ведь каждому ясно, что клады не исчезают для того, чтобы сразу найтись. И уж конечно, никто не собирался сокровища прятать. Ясное дело, клад похищен. Да, но как — двери-то были на замке? Ромас, задрав голову, осматривал помещение, для чего-то пощупал деревянную опору. В крыше, под самым коньком, зияло небольшое отверстие, пропускавшее внутрь сноп солнечного света. Можно, конечно, проникнуть через него, забравшись снаружи на крышу, но что это дает?.. Очутишься внутри, а ухватиться не за что — разве что по стропилам придется спускаться. Но для этого требуется поистине акробатическая ловкость. В стене, над самой землей, Ромас приметил еще одну дыру — судя по всему, на том месте был камень. Мальчик попробовал просунуть в отверстие голову — не проходит. А что, если похититель прополз под дверью? Они навешены довольно высоко, но зато под ними приколочена тяжелая дубовая доска. С той стороны ее не поднять. Постойте, вдруг у кого-нибудь был запасной ключ или отмычка? Надо поделиться своими догадками с археологом.

Тот с удрученным видом продолжал поиски и все спрашивал подростков:

— Ну как? Не нашли?

Кажется, перещупано и пересмотрено все вокруг. Увы…

Ромас подошел к археологу:

— Чего-нибудь подозрительного за время раскопок не заметили? Какую-нибудь мелочь, за которую можно зацепиться?

— Подозрительного? — переспросил руководитель. — Нет-нет, про своих плохого не скажу — хорошие ребятишки, я с ними уже второй год тут работаю. Всех их неплохо знаю. Это не они! К тому же прекрасно помню, что утром клад был на месте — перед уходом я еще раз заглядывал. Да и замок сам вешал, а работали все вместе — никто не отлучался.

— Кто живет в этой усадьбе?

— Симпатичные старички, помогают нам, чем могут. Мы у них молоко и картошку берем.

— И больше никого?

— Нет. Ой, как же это я запамятовал, у них ведь внук есть, Ла́урас, только он… не совсем здоров… Как бы это сказать, умственно отсталый, что ли…

— Так, может, его работа?

— Куда ему! Он и простых-то вещей усвоить не может. Все больше по полям бродит или по берегу. Раньше и к нам заглядывал — нравилось ему смотреть, как работаем. А трогать ничего не трогал. Пробовал я его уговорить, чтобы землю нам таскать помогал, да не вышло ничего. Полчасика поработал и убежал.

— Что тут долго думать, это его проделки! — вмешался в разговор Йонас. — Дурачок ручку приложил, больше некому!

Йонас втайне мечтал стать следователем, ловить грабителей, воров, раскрывать запутанные преступления…

Ромас продолжал допытываться:

— Кто еще знал о кладе, кто его видел?

— Только хозяевам показали, больше никому. В тот вечер, когда мы притащили клад, хозяин был во дворе, с кем-то разговаривал.

— С кем?

— Не знаю, по-моему, с кем-то из деревенских.

— Не мешало бы узнать, что это был за человек.

Они вошли в избу. Узнав о пропаже, старички всполошились.

— Разве не говорил я вам — в чулане надо держать, — укоризненно сетовал старик. — Он все время на замке, да и у нас на виду.

— А не мог кто-нибудь подобрать ключ или открыть, скажем, гвоздем?

— Нет, замок сложный, без ключа его не откроешь. Да и ключ-то к нему всего один. После войны здесь много разного подозрительного народу шаталось. Пришлось отнести замок к кузнецу. Он его разобрал, внутри такой крючочек приделал, а на ключе бороздку выточил, можете посмотреть.

Археолог снова вытащил из бумажника ключ. Он и впрямь не походил на все остальные: задранный кверху клювик, а по нему глубокая бороздка. Принялись осторожно допытываться у словоохотливых старичков, кто в тот вечер приходил к ним и мог видеть клад. Но старичок сразу же разгадал их хитрость.

— Руопи́с это был. Я его с пеленок знаю, он такими делами не занимается. Нет-нет, не он.

— Люди-то что о нем толкуют, небось забыл? — проговорила старушка.

Старик досадливо махнул рукой:

— Ну и пусть болтают, всем ведь рты не завяжешь.

— Все-таки что они говорят? — заинтересовался Калпокас.

— Ходят слухи, что у него домовой поселился, — расплылась в улыбке старушка.

— Домово-ой? — в один голос протянули ребята.

— Ну да. Мол, спускает хозяину в трубу разное добро, — охотно пояснила хозяйка, сияя от удовольствия, что удалось всех удивить.

— Да не слушайте вы ее, она у нас соврет — не дорого возьмет, — рассердился старик. — И как у тебя язык поворачивается нести такую околесицу? Человек трудится в поте лица, не сидит сложа руки, вот и живет не хуже других.

— Этот домовой еще при его отце у них в избе завелся, — не обращая внимания на мужа, продолжала старушка. — Был у них черный петух семи лет от роду, и снес он однажды красное яичко. Хозяин и стал таскать то яичко у себя за пазухой, покуда домовой не вылупился. У них, между прочим, и сейчас живет черный петух.