Страница 4 из 26
Зигмас подкинул в костер охапку хвороста. Йонас снова подвесил над огнем котелок. Когда уха закипела, он налил гостю полную миску.
Новый знакомый с аппетитом ел суп и нахваливал:
— Вкусно-то как! Сразу видно, повара отменные, да и рыбаки что надо…
— Мы еще только попытали счастья, — заважничал Йонас. — На хорошее место не напали, а уж как найдем…
— Чем ловите? Говорят, хороший рыбак и дверной ручкой обходится.
— Удочкой, чем же еще. Мы ведь не браконьеры.
— Ребята, а где же серебряная полоса? Исчезла, — огорченно произнес Зигмас.
Все поглядели на озеро. И в самом деле, уже не было ни сверкающей дорожки, ни светящихся столбов. Перед ними расстилалась черная водная гладь.
Гость отложил в сторону ложку.
— О какой полосе вы говорите, ребята?
Ромас рассказал ученому, что им посчастливилось увидеть перед его приходом.
— Вам повезло. Об этой сверкающей ленте и я слышал, а вот видеть ее не приходилось. Говорят, она только на Балтуо́нисе бывает, да и то редко — раз в год.
— Так это озеро Балтуонис? — спросил Ромас.
— Ну да, а за ним к северу еще два из группы Белых озер — Ба́лтис и Балту́кас, чуть в стороне — Балкши́с. Все они, как вы, наверное, уже знаете, называются Белыми озерами. Я здесь каждую тропинку, каждый пригорок, лесок и дом знаю. Это я потом археологией увлекся, а в свое время интересовался фольклором: собирал сказки, загадки разные, легенды, предания. Они сложены чуть ли не о каждом холме, озере и даже островке. Помнится, когда-то записал я и предание об этом озере. Жил на его берегу молодой рыбак, по имени Балтуонис. И вот однажды русалки заманили его на сверкающую в лунном свете дорожку и утащили на дно. С тех пор и зовется озеро его именем.
Гость поднялся и стал прощаться:
— Загостился я тут у вас, а дело к полуночи. Спасибо, ребятки, за уху.
— Как же вы на тот берег попадете? — полюбопытствовал Йонас. — Пешком вокруг пойдете?
— Зачем же… Я свой транспорт в камышах спрятал.
В прибрежных зарослях и впрямь покачивалась искусно замаскированная лодка. Послышался всплеск весел — черный силуэт начал удаляться от берега.
— Не забудьте вырыть погребок на берегу, — донеслось до мальчиков, — иначе вся еда испортится!
— Вы-ко-па-ем!.. — хором пообещали они.
Лодка растворилась в темноте, и подростки вернулись к палатке.
Глава третья. В западне у русалок
Проснувшись, Йонас глянул на часы. Было уже двенадцать. Утреннюю рыбалку безнадежно проспали, так что спешить некуда. Понежившись еще несколько минут в спальном мешке, он выбрался из палатки наружу. Стояла солнечная погода. В такой день грех валяться. Что бы такое придумать, как расшевелить этих засонь? Ромас спал на спине, положив одну руку Зигмасу на плечо. Йонас потихоньку вылез из палатки. Сорвав с дерева ветку и обмакнув ее в озере, он вернулся назад и потряс ею над друзьями. Те спросонья сорвались с постели. Йонас расхохотался: «Спите, как барсуки! А ну вставайте, купаться пошли!»
Ромас с Зигмасом дружно набросились на него и, схватив за руки и за ноги, потащили к озеру. Бултыхнув Йонаса в воду, они сами попрыгали следом. Костас тем временем зашел по колено в воду и не спеша умывался.
— Ты чего это там полощешься, а ну залезай глубже! — крикнул ему Зигмас.
— Куда ему, ведь он плавать не умеет, — внес ясность Ромас.
— Ах да, я и забыл, — спохватился Зигмас.
Старые друзья, они знали слабости друг друга, и все равно им вдруг показалось просто невероятным, что Костас не умеет плавать. Как же так, ведь предстоит столько дней жить на берегу озера — и не искупаться, не поплавать!
— Давай научим его, — предложил Ромасу Йонас.
— Хоть сейчас, — согласился Зигмас. — Бросим в воду — хочешь не хочешь, поплывет.
— Куда спешить, время есть, — охладил их пыл Ромас. — К тому же Костас крепкий орешек, его сначала убедить нужно.
На том и порешили. Ребята принялись резвиться в воде — они ныряли, гонялись друг за другом, описывая большие круги. Костас за это время успел одеться и, вытащив из мешка резиновую лодку, надувал ее.
— На что она тебе с самого утра? — удивился Ромас, вылезая на берег.
— Так ведь вчера решили, что поплывем к археологу!
— Успеется… Нам еще порядок нужно навести, о завтраке, вернее, уже об обеде побеспокоиться.
— Чего там долго думать, удочки в руки — и обед готов! — рассмеялся Йонас.
Ромас заколебался:
— Давайте лучше сварим кофе, а к нему колбаса или еще что найдется. Быстрее будет.
И тут в разговор вмешался Зигмас:
— Да ну вас с вашей ухой и колбасой! Мне молока хочется.
Ребята недоуменно посмотрели на него.
— А ты бы сбегал в гастроном. Принеси, будь добр, пять бутылок, не откажемся, — серьезным тоном произнес Костас.
Все расхохотались.
— Надо было тебе корову купить и сюда привести. Доил бы себе каждое утро и парное молоко попивал, — сказал Йонас.
Но Зигмас, казалось, не обращал внимания на колкости, продолжал твердить свое:
— Я привык каждый день пить молоко с черным хлебом. Вот и сейчас мой организм требует молока. Не чего-нибудь, а именно молока.
Куда девалось былое согласие! А ведь еще совсем недавно, в городе, они были свято уверены, что им бы только поскорее вырваться из города, добраться до озер, а там… Неудобства? Чепуха! В лесу полно ягод, грибов, на лугах — щавеля, в озере — рыбы. Скорей на природу, к озерам! И вдруг, нате вам: одному захотелось на раскопки, другому — порыбачить, третьему молоко подавай.
Дело дошло бы до ссоры, не вмешайся Ромас. Он решительно заявил:
— Раз Зигмасу хочется молока, пусть сам его и достает. Археолог сказал, что в километре отсюда кто-то живет. Там наверняка и корову держат.
— Верно, — согласились остальные.
Зигмас схватил котелок и помчался с ним к озеру. Там он отдраил его песком и отправился по тропинке в путь, насвистывая на ходу какую-то песенку.
Его товарищи выгрузили из рюкзаков свои запасы и принялись понемногу их уничтожать, дожидаясь Зигмаса с молоком. Тот все не появлялся.
— Давай выкопаем погреб до его возвращения, — предложил Йонас, вытаскивая из рюкзака лопатку. — Слыхали, что вчера Калпокас сказал?
Вместе с Ромасом они нашли подходящее место — затененное деревьями углубление в обрыве — и принялись копать.
Тем временем Костас надул лодку, положил в нее весла и потащил к воде.
Зигмаса все не было.
— Небось сам налакался молока и болтает с кем-нибудь, разве мы Зигмаса не знаем? — высказал предположение Йонас. — Ты бы, Костас, сходил за ним, покуда мы тут кончим.
— Как же я найду его?
— А ты ищи, как хлеб ищут, и найдешь.
Костас покрутился возле палатки, затем, так и не дождавшись Зигмаса, ушел.
Снова прошло около часа. Погребок давно был готов, а ребята куда-то запропастились. Йонас не выдержал:
— Растяпы несчастные, ну, я им покажу!
И скрылся в лесу по той же тропинке.
Ромас вытащил удочку и зашел в воду. Жара усиливалась. Клев был неважный — одна мелкота. Пришлось выпустить рыбешку. За этим пустым занятием прошло еще около двух часов. Друзья как в воду канули. Ромас не на шутку встревожился. Рыбачить расхотелось, и он поплелся к палатке. Сев поодаль на коряге, подросток уставился на тропинку, по которой ушли ребята. А что, если они заблудились? Пожалуй, нет. Костас, правда, может, но не Йонас.
Недобрые предчувствия охватили Ромаса, и он пустился бегом в ту сторону, куда ушли друзья. По лесу разносились взволнованные крики:
— Ау, Костас! Эй, Зигма-ас, Йона-ас, где вы?!
В ответ лишь эхо повторяло каждое слово. От этого становилось еще тревожней.
Наконец он вышел к усадьбе, окруженной со всех сторон лесом и словно зажатой на мысу между двумя озерами. Хозяйство как все: изба с двумя белыми трубами, амбар, хлев да сарай. Двор огорожен плетнем, а на нем… на нем красовался Зигмасов котелок для молока.