Страница 54 из 65
Боорчу, надо отдать ему должное, кочевряжиться не стал, передав юноше через слугу пиалу с кумысом, который Баурджин с явным удовольствием и выпил, облизав губы. И снова, скосив глаза, посмотрел на Кокэчу. А тот деловито перебирал халаты и, лишь почувствовав на себе взгляд, оторвался от столь увлекательного занятия и злобно ощерился.
– Что ты там делаешь, Кокэчу?
– Проверяю, не заколдованы ли подарки, великий хан!
– Потом проверишь. – Темучин махнул рукой. – Садись к нам, выпей. Что за мешок ты держишь в руках?
– В нем что-то шевелится, великий хан! Чжурчжэни обещали прислать павлина, наверное, это он и есть!
– Ну, так тащи сюда, посмотрим!
Баурджин скептически посмотрел на шамана: павлин в мешке – это что-то странное, вот, кот в мешке – еще куда ни шло.
– Ты еще не велел палачу сломать ему спину, великий хан? – бросив злой взгляд на пленного, сипло поинтересовался Кокэчу.
Баурджин поежился – и чем, интересно, он не угодил этому мошеннику-колдуну?
– Сломать спину можно быстро, Кокэчу. – Темучин усмехнулся. – Вот только потом не склеишь.
– Мудрая мысль, великий хан, – одобрительно кивнул юноша. – Очень мудрая.
– И все ж я бы не ждал…
Вот, неуемный старикан! Шаман, мать ити…
Кокэчу между тем заинтересованно рассматривал шевелящийся мешок. И дался ему этот павлин?
Стоп! С каких это пор павлинов перевозят в мешках, да еще тайно хранят эти мешки в ямах с пленниками?! Тут явно что-то нечисто! Эй, эй, не торопись развязывать…
Мать честная!!!
Ну, вот примерно чего-то подобного Баурджин и ждал!
Из брошенного на кошму мешка, шипя, выползала огромная змея! Выползла – и очень быстро, никто и глазом моргнуть не успел – приподнялась, раздула капюшон, злобно сверкая глазками – да ведь сейчас бросится! Перекусает всех к чертовой бабушке… Нукеры уж явно не успеют…
Профессиональная реакция фронтового разведчика не подвела Дубова и сейчас. Он вытянулся, старясь двигаться плавно и вместе с тем как можно быстрее, опа – схватил за ножку золоченый светильник и изо всех сил треснул по ядовитой гадине. Целил-то в голову… Да не попал, зацепил змеюку уже в полете, та шмякнулась на кошму, разъяренно шипя…
Баурджин действовал треножником, как хороший казак – шашкой.
На тебе, зараза, на! Ты еще пошипи, пошипи…
Подоспевшие наконец нукеры искромсали змеюку саблями.
– Ху-у-у… – переводя дух, юноша уселся на кошму рядом с Темучином и, машинально ухватив голубую ханскую пиалу, единым махом опростал еще остававшийся в ней кумыс. Потом опомнился:
– Хорошие у вас павлины!
Протянул пиалу хозяину:
– Извини, великий хан, случайно взял твою чашку.
Темучин без слов взял пиалу двумя руками, что на языке степи означало самую искреннюю благодарность. И не нужно уже было ничего говорить, все уже было сказано. Простым и немудреным жестом.
– Не так то просто содержать в неволе змею, – задумчиво произнес юноша. – Кобра – создание нежное, ее надо холить, лелеять, кормить, наконец…
– Цзы Фай! – побелевшими губами вдруг произнес Джэльмэ.
Темучин вскинул глаза:
– Что – Цзы Фай?
– Цзы Фай ловил по степи сусликов и полевых мышей. Мне докладывали слуги…
– Что ж ты…
– Я думал, чжурчжэни их едят, великий хан! Клянусь Тэнгри, и в голову не могло прийти что-то иное. – Джэльмэ помолчал и вдруг резко поднялся. – Позволь…
– Иди, Джэльмэ, – согласно кивнул Темучин. – Иди и выясни все…
Цзы Фай, раб посланца империи Цзинь господина Чжэн Ло, мальчишка с вытянутыми кверху уголками глаз, был подвергнут пыткам в тот же день. Он показал, что давно задумал убить Темучина, и почти сразу умер, не вынеся боли. Его сидевший в яме сообщник, подтвердив слова Цзы Фая, тоже не вынес пыток.
– Странные дела какие! – сидя в юрте Боорчу, открыто возмущался Баурджин. – И зачем так жутко пытать? Что они хоть с ним сделали, Боорчу-гуай?
– Всего лишь сдирали кожу.
– Во! – Юноша поперхнулся арькой. – Кожу сдирали! Это вместо того, чтобы вдумчиво побеседовать. Заставь дурака Богу молиться – он и лоб расшибет! Не знаешь, зачем меня вызывает великий хан?
Боорчу ухмыльнулся:
– Наверное, хочет выпустить из ямы твоих приятелей и невесту.
– Да-да! – поставив пиалу, Баурджин поспешно поднялся. – Ну, раз зовут – пойду. Пошлешь со мной слуг?
– Зачем? – громко расхохотался вельможа. – Куда ты теперь от нас денешься?
И действительно – куда?
Когда Темучин предложил службу, Баурджин поначалу просто-напросто растерялся – уж никак не мог предположить, что столь сурово начавшийся допрос примет такой неожиданный оборот. Согласился, конечно, в первую голову – ради спасения друзей и любимой. Да и так, интересно было понаблюдать за порядками в рядах сторонников Темучина. А ликвидировать его… ликвидировать можно будет и позже, не горит, право слово, ведь это же не сам Чингисхан, а его внук Батый явится потом на Русь во главе неисчислимых туменов. Так что пока можно и послужить, высмотреть изнутри всю подноготную будущего монголо-татарского ига. Или – татаро-монгольского. Местные татары, кстати, монголам враги. Как и чжурчжэням из северокитайской империи Цзинь. Затем и приехал в кочевье господин Чжэн Ло – договориться о координации действий. Одновременно ударить по татарским ордам с двух сторон – таков был сейчас план Темучина и императора Цзинь. По мнению Дубова, так себе планчик, с позиций стратегии и тактики ничего оригинального.
– Я вызвал тебя, чтобы поручить важное и ответственное дело – так начал разговор Темучин.
Баурджин покачал головой:
– Освободи моих друзей, великий хан!
Повелитель монголов гневно сверкнул глазами… но тут же погасил гнев:
– Уже освободил. Ты встретишься с ними у гэра Боорчу. Так вот, о задании…
Баурджин почтительно выслушал хана и, дождавшись короткого взмаха руки, вышел из юрты.
Так он и знал! Цзиньский посланец Чжэн Ло – вот за кем он должен был теперь присматривать, как выразился Темчин – «стать его тенью». «Чиновник для координаций» – так бы именовалась должность юноши при цзиньском дворе, ну а по сути – шпион. Точнее, так сказать, контрразведчик, местный смершевец – что ж, игры знакомые… Главное – спасены друзья и невеста! Вон они, гомоня, толпятся у юрты.
Баурджин прибавил ходу, чуть ли не переходя на бег.
– Кэзгерул, братец! Гамильдэ! Кооршак! Юмал!
– Баурджин… Баурджин-нойон! Мы теперь что, с предателем Жопыгылом?
– Нет, – юноша с улыбкой качнул головой, – хан Темучин пожаловал мне в улус татарские пастбища к югу от Баин-Цагана.
– Вот славно! Так ты теперь настоящий князь! И мы будем служить тебе, а не гнусной собачине Жорпыгылу!
– И в самом деле, славно!
– Слава Баурджину-нойну! Хур-ра! Хур-ра! Хур ра!
– Вы еще качать меня начните, – непроизвольно скривился Баурджин. – Пастбища-то пожалованы… Но ведь их еще надобно завоевать!
– Завоюем, Баурджин-нойон! – Гамильдэ-Ичен, казалось, радовался больше всех. – Уж ты в этом на нас положись!
– Уж, конечно, конечно. Кстати, а где Джэгэль-Эхэ? Что-то ее не видно?
– Она куда-то срочно уехала, – пояснил Гамильдэ-Ичен. – Ускакала вместе с какой-то красивой девушкой, сказала – по важному делу.
– Я так думаю – к себе в кочевье, – улыбнулся Кэзгерул Красный Пояс. – Сказала, что скоро вернется. И уже пригласила нас всех на свадьбу!
– На свадьбу?! – Баурджин несколько опешил. – На чью свадьбу?
– На вашу, на чью же еще-то?! – расхохотался анда. – Сказала – и вино, и кумыс, и арька будут литься ручьем, а от съеденных бараньих голов мы все будем рыгать!
– Да-да, – подтвердил Гамильдэ-Ичен. – Она именно так и сказала. Там еще, в яме. Так ты что же, Баурджин-нойон, раздумал нас звать на свое торжество?
– Ну и не надо! – Кэзгерул Красный Пояс весело подмигнул остальным. – Главное, невеста-то нас уже позвала, а жених уж дело десятое!