Если завтра случится

Нет. Ничего он мне не должен был.

Спасибо, что вообще в принципе очутился там. Иначе меня бы точно грохнули. Сто процентов.

Наверное, глядя на компанию этих ребят, на их встревоженные лица, я вдруг осознал, что не так уж одинок, как думал. Да. У меня нет родителей, семьи, любимой женщины, но у меня есть кое-что очень ценное. Мои друзья. Настоящие и преданные. Готовые подставить плечо, защитить и поддержать в трудный момент.

Пожалуй, уже за это мне стоило благодарить Всевышнего.

***

Как бы то ни было, депрессия не обошла меня стороной. Пока сутками валялся на больничной койке, естественно, продолжал без конца думать о своей Насте.

Зачем-то прокручивал в уме самые яркие воспоминания, связанные с ней. Часы, проведённые в моей постели. Совместную готовку. Картинки из нашего детства. Первую встречу у пруда, например.

— Как здорово! — пищит девчачий голос над ухом.

Дёргаюсь от неожиданности. Едва не падаю с камня, на котором сижу.

— Глупая, что ли? — разворачиваюсь к ней.

— Привет, я Настя! — улыбается во весь рот. Широко так, доброжелательно.

Как никто прежде.

— А научи меня кидать камушки вот так же. Я не умею! — шелестит, подсаживаясь ко мне без спроса. — Есть какая-то техника? Давай скорее озвучивай, я готова слушать! И пробовать! — тараторит, как заведённая. — А почему у тебя такие дырки в джинсах? — лезет пальцами, чтобы дёрнуть за распустившиеся нитки. — Вентиляция? Чтобы жарко не было?

Её шутки меня жутко смущают. Как и прикосновения.

— Так модно вообще-то.

Кажется, ответил насупившись.

— Модно? — пучеглазится девчонка.

— А сама-то? — переворачиваю кепку козырьком назад и окидываю внимательным взглядом её наряд. — Сбежала из церковно-приходской школы?

— Почему это? — улыбка сползает с её симпатичного личика.

— Выглядишь как мать Тереза.

— Чего-чего?

— Как монашка.

— Я знаю, кто такая мать Тереза! И я на неё совсем не похожа! — вздёргивает подбородок вверх.

— А по-моему, очень даже похожа. Мне кажется, в молодости она была вот прямо как ты. И что за дурацкая коса? — дёргаю её за кончик.

— Рыбий хвост называется.

— Рыбий хвост? — изображаю приступ подкатывающей тошноты. — Фу. Жуть.

— И ничего не жуть! — вскочив с горячего камня, возмущается Настя.

— Жуть, да ещё какая!

— Знаешь, что? А ты… а у тебя… — опускает негодующий взгляд вниз, — кеды вон какие грязные!

— Правильно, я же в них по земле хожу, куриная твоя голова! — стучу кулаком ей по лбу.

— Из какой пещеры тебя выпустили? Нельзя дотрагиваться до чужого человека!

— Ты первая докопалась до моих джинс.

Девчонка краснеет.

— Джинсов.

— Чё?

— Не «чё», а «что». Правильно говорить «джинсов», — умничает язвительно.

— Зануда, — спрыгиваю с камня.

— А ты безграмотный.

— Душнила.

— Голодранец неотёсанный!

Так-то.

Интересно, помнит ли она это?

Наше первое знакомство не задалось, однако подружиться потом всё-таки получилось. После того, как я спас её от ротвейлера, сорвавшегося с цепи.

Ох и покусал он меня тогда… Но неважно. Куда важнее было слышать слова благодарности от белокурой принцессы, искренне восхищавшейся моей смелостью.

Герой блин.

Когда говорил Дымницкому о том, что влюблён в Неё с детства, не лгал.

Мы с Настей проводили много времени тем летом. Я учил её строить шалаш, играть в баскетбол, кататься на велике, запускать в небо воздушного змея… Помогал избавиться от хитрожопой няньки, решившей замутить с её папашей.

Много чего было, и в какой-то момент я вдруг осознал, что испытываю к девчонке нечто такое, что не могу объяснить. Нечто… совершенно особенное. То, отчего скручивает желудок и замирает сердце.

Мне нравилось смотреть на то, как переливаются в лучах солнца её пшеничные локоны.

Мне нравилось слышать её заливистый смех и мягкий голос.

Нравилось видеть удивление и восторг в широко распахнутых глазах, обрамлённых густыми ресницами.

А ещё… очень сильно хотелось взять её за руку. И поцеловать, коснувшись губами золотистой кожи.

Кто знает. Может, не реши я участвовать в авантюре брата, у нас бы вышло что-то… нормальное.

Смысл теперь гадать. Сейчас, какие бы версии произошедшего я не строил, факт остался фактом. Настя предпочла другого и так и не вышла на связь, что лишь являлось подтверждением того, что я перестал быть ей нужен.

***

Проходят дни, недели, месяцы, и постепенно я принимаю её выбор.

Смирился?

В душе точно нет.

По прежнему злюсь. На неё. На себя. На её мужа.

С теми ублюдками, которые чуть не сделали из меня инвалида, поквитаться удалось, а вот с ним нет…

Джугели дистанционно продал свой московский бизнес и обосновался на родине с женой. Возможно, мы бы с ним так никогда и не встретились, если бы в один из дней года полтора спустя не случилось это.

— Чем заняты, пацаны? Чё рожи такие напряжённые?

Обмениваемся крепким рукопожатием, после чего Паровоз заваливается в кресло напротив.

— Да вот… пытаемся выяснить, кто нас поимел: поставщик или собственный бармен, — отзываюсь я.

— А чё такое? — хмурится он.

— Цифры не сходятся, — поясняет Ян, уткнувшийся в бумажки.

— Вы думаете, наш Арсений ворует? — Илья выражает сомнение на этот счёт.

— Либо так, либо администратор твоего клуба — тупая дура, не умеющая считать. Согласно этой версии, она приняла большую партию бухла неправильно.

— Мне чёт ни тот, ни другой вариант не нравится.

— Значит, обоих на хер. Толку от этой Кристины никакого. Парниша тоже прихеревший. Бадяжит клиентам пойло. На прошлой неделе снова была жалоба, а я ведь его предупреждал по этому поводу.

— Бессмертный, что ли? Увольняйте сегодня же, — даёт добро Илюха.

— Чё, как сам? — отрываю взгляд от накладных.

— Пойдёт.

— Давно ты тут не появлялся. Совсем не интересуешься своим детищем.

Илья кривится в ответ.

Клуб по документам принадлежит ему, но заниматься заведением у Паровоза желания нет. Он с радостью перекинул эти обязанности на нас.

— Чё лезть. У вас отличный тандем вышел, а я не шарю во всём этом. Простой деревенский парень.

— Слышь, простой деревенский парень, цепь, толщиной с ошейник на бультерьера, шею не жмёт, не? — подкалывает его Ян.

— И шмотки-то у него новые. Смотри-ка, — прищуриваюсь, разглядывая модный прикид.

— Я сёдня ещё и в барбершоп заглянул, — хвалится тот, демонстрируя аккуратно оформленную бороду.

— Зачёт. Прям полный фарш.

— Ну не могу ж я разъезжать на дорогой тачке и выглядеть при этом как лошара.

— Естественно, Илюх.

— Пижон.

— А вообще, я к вам по делу, — становится серьёзным. — Надо перетереть кое-что. Дым с минуту на минуту должен подъехать. Есть свободные VIPки? Пожрать охота.

— Так ты пожрать или по делу? — иронично вскидываю бровь.

— Одно другому не мешает. Заодно попробую это ваше новое хвалёное меню. Вынесу вердикт, так сказать.

— Ну пошли.

— Кучерявый, убирай на хрен эти бумаги, погнали, — выдёргивает у Яна из под носа накладные.

Пару минут спустя втроём выходим в зал.

По ушам бьют басы. На танцполе ритмично дёргаются под музон тела.

— Ты заценил свет? — ору, наклонившись к Илюхе.

— А то! Чума, — кивает он, разглядывая сцену и потолок.

— Кучерявый знает толк в дизайне.

— Кучерявый у нас на вес золота, — соглашается Илья со мной.

Поднимаемся по лестнице, ведущей на второй уровень, и ровно в этот момент кто-то резко хватает меня за кожанку.

— Алё… — вопросительно смотрю на девчонку, вцепившуюся в ткань вышеупомянутой куртки.