Страница 9 из 18
– Шаоха. – Его горячее дыхание обожгло ее лодыжку.
Слово заставило вздрогнуть. Женщина-смерть. Демон. Так ее называл Лайдо. И отец.
Приподняв колено, Миуко с удивлением поняла, что ярко-синее пятно разрослось. Теперь оно покрывало обе ее ступни, от подушечек пальцев до свода стопы, просачиваясь к пяткам.
Где оно остановится? На лодыжках? Икрах? Бедрах? Прекратится ли это когда-нибудь или, в конце концов, охватит все тело, от кончиков пальцев до макушки?
– Я считал тебя легендой, – сказал доро.
Несмотря на охвативший ее ужас, Миуко едва не рассмеялась.
– Меня?
Все еще склонившийся над ее ногами, он повернул голову под самым неестественным углом.
– Тебя. Женщина-смерть – это разновидность злобного демона, подобных которому мир не видывал уже много веков. – Затем он выпрямился и сморщил нос, словно от Миуко исходил дурной запах. – Только ты не совсем она, верно? Ты еще… человек.
Миуко ухватилась за его слова, что наполнили ее надеждой.
– Правда?
Если она все-таки не была демоном, то смогла бы возвратиться домой. Отец принял бы дочь обратно, расцеловывая в обе щеки и заявляя, как похожа она на мать, а Миуко, чувствуя облегчение от своего возвращения, не стала бы возражать.
– Да. – Доро ягра поднялся. – Пока.
– Подожди. – Пошатываясь и ощущая слабость в коленях, Миуко встала на ноги. – Что ты имеешь в виду? Сколько времени пройдет, прежде чем…
Он улыбнулся. Искры вырвались из обугленной дыры на одной из его щек.
– Недолго, если тебе повезет.
– Но я не хочу быть злобным демоном!
– Почему нет?
– Потому что…
– Полагаю, ты убеждена в том, что должна оставаться незаметной, – сказал он мягко, почти мечтательно. – Думаю, тебя учили, что величие не принадлежит тебе, а желать его – порочно. Думаю, ты загнала себя в рамки, которые от тебя ожидают другие; но они не подходят тебе, никогда не подходили, и всю свою юность ты умирала от желания избавиться от них.
Миуко моргнула. У нее возникло ощущение, будто доро запустил свои пальцы в ее душу, вырвал из сердца какой-то глубоко укоренившийся сорняк, так долго прораставший в ней, что она даже забыла о его существовании, и подавляющий каждый вздох.
– Я прав в том, что вижу? – поинтересовался доро.
– Кто ты? – прошептала Миуко.
– Разве ты не узнаешь меня? Это я, Рухай, самый любимый сын клана Омайзи, – пошутил он и отвесил ей поклон. – К вашим услугам.
– Нет, – глуповато ответила она. Демон наверняка переломил бы ее пополам, словно палочку для еды, но это не помешало ей задать вопрос: – Как тебя зовут на самом деле?
Огонь внутри него всполошился и потускнел.
– Это простой вопрос с куда более сложным ответом. – Он попытался улыбнуться, но улыбка сползла с его губ. – Я… я был… Можешь называть меня Туджиязай[15].
Воздаяние.
Не самое благозвучное имя.
– Зачем ты здесь, Туджиязай-джай? – спросила Миуко.
Теперь он ответил легко, беззаботно пожав плечами, как будто не было в целом мире ничего проще.
– Я хочу тебя.
Миуко опустила взгляд. Сквозь разорванную одежду проглядывали части нижнего белья, участки обнаженного тела: икры, плечи, локти.
Словно почувствовав направление ее мыслей, доро скривил губы в отвращении.
– Не в том смысле. – Затем, как будто эта мысль только что пришла ему в голову, он склонил голову, обдумывая ее вопрос так, как люди обычно раздумывают над выбором между зеленым и белым чаем. – Хотя вполне возможно.
Миуко от этого лучше себя чувствовать не стала.
– Скорее, я предпочел бы тебя съесть. – Туджиязай обнажил ровные белые зубы доро. – Или, может, все эти долгие годы я ощущал себя как одна сторона медали, одиноким и не имеющим пары, и искал свою вторую половину, чтобы стать цельным.
– И ты думаешь, что я твоя вторая половина?
– Возможно. В конце концов, мы оба злобные демоны. – Он снова ухмыльнулся. – Возможно, мы могли бы править миром вместе. Разве не заманчиво? Ты ведь служанка, не так ли? Представь, что, если присоединишься ко мне, тебе больше никого и никогда не придется обслуживать. Ты могла бы стать Шао-кхай [16], более могущественной, чем кто-либо из простых смертных.
Леди Смерть. Титул заставил ее вздрогнуть, хотя (если быть честной) она не ощутила всеобъемлющего ужаса.
– И, – продолжил Туджиязай, – если нам что-то надоест, мы может это просто уничтожить. Ты была создана ради этого, я думаю.
– Нет! – воскликнула Миуко. Она не была демоном. Как и Леди Смерть не была. Не являлась существом, о котором слагали легенды. Миуко – лишь девушка из Нихаоя. Ее жизнь, возможно, была незначительной и временами нелепой, но она принадлежала ей одной: приходящая в упадок деревня, постоялый двор, отец – она не отказалась бы от всего этого ради обещанных власти и важности.
Туджиязай выглядел разочарованным, почти обиженным.
– Уверена?
– Да!
Только тогда до нее дошло, что, если она не присоединится к нему, он вполне может и убить ее, но было уже поздно менять ответ.
На лице доро промелькнула улыбка, мимолетная, словно дым.
– Посмотрим. – Поклонившись напоследок, он развернулся и скрылся в тени, а его голос разлетелся между деревьями: – Прощай, Ишао, до следующей встречи.
Задрожав, Миуко рухнула на колени. Ишао, имя, которым он назвал ее. Маленькая Смерть. Демон – или не совсем демон, – обладающий могуществом, чтобы править Аварой либо сровнять ее с землей.
Это было невозможно. Не могло быть возможным. Она была Отори Миуко. Принадлежала служилому сословию. Если ей повезет, она станет женой и матерью, будет ухаживать за своим стареющим отцом, а если муж отойдет в мир духов раньше нее, станет вдовой на попечении сына. В отличие от своей матери, которая помчалась за новой жизнью за пределами Нихаоя, Миуко давно смирилась с тем, что проведет все свои дни в прозябающей деревне.
Однако она недолго просидела на месте, когда услышала другой голос, зовущий ее из леса:
– Вот ты где!
Миуко нахмурилась, задаваясь вопросом, неужели отныне это будет ее жизнью – одно событие за другим, и ни минуты покоя между ними. Что бы перед ней ни появилось, она планировала избить до полусмерти очередную сущность, и не имело значения, несет ли та добро или зло.
Однако она даже не потрудилась встать, чтобы исполнить задуманное, когда из-за деревьев, неловко уворачиваясь от ветвей и перелезая через бревна, вышел юноша примерно ее возраста, чья правая рука была перетянута синей перевязью.
– Я искал тебя повсюду!
Парень выглядел обескураживающе странно, с утонченными чертами лица, круглыми глазами и тонкими губами, и хотя он говорил с ней так, словно они давно знакомы, Миуко была уверена, что никогда в жизни не видела этого мальчика.
Он резко поклонился, будто бы только что вспомнил о своих манерах или вообще им не обучался.
– Прости, что напугал тебя. Я лишь хотел спугнуть тех отвратительных вакаизусу[17]… – Бранное слово заставило Миуко покраснеть, несмотря на потрясение. – Эй, в чем дело?
Миуко моргнула.
– Мы встречались раньше?
Парнишка засмеялся, его глаза сощурились, а на щеках выступили глубокие складки. Смех звучал, словно песня, быстрая и резкая.
Миуко ждала более или менее терпеливо, пока он закончит.
Он запрыгнул на одно из поваленных бревен и устроился там, излучая сияние.
– Я сорока, которую ты спасла от тех детей-лисов. Меня зовут Гейки.
9
Мальчик-птица
Миуко практически ничего не знала о существах Аны, но слышала достаточно историй на ночь от своей матери, чтобы понимать, что ацкаякина [18] – духи сороки – считались обманщиками, заслуживающими доверия не больше, чем второе лето или южный ветер. Потому, сидя у потрескивающего костра и с постыдным удовольствием поглощая жареные орехи, она слушала Гейки и впитывала каждое сказанное слово, с кей-ни-ико-ша, то есть со всей тяжестью камешка в воде.
15
Дословно «твоя плохая карма», или, более искусно, «собственное зло вернулось».
16
Титул, применимый к именам и существительным для обозначения высокого статуса, используется так же, как в английском языке используются титулы «лорд» или «леди».
17
Ругательство.
18
На языке Авары «сорока» звучит как «ацкаяки», что значит «вороватая птица», и «на» означает «дух». Следовательно, ацкаякина.