Страница 36 из 89
- Тогда мы должны нанести им ответный удар и прогнать их прочь. Несомненно, внезапное нападение, возможно, ночью. По всей вероятности, это закончилось бы только катастрофой". Все взгляды снова обратились к Скавру, сидевшему на своем месте в дальнем конце стола. - Пять когорт, все, кроме двух, из которых никогда раньше не работали вместе и большинство из которых неопытны в ночных боях? Это был бы бросок монеты, но я бы поставил на то, что эти сарматы умеют сражаться в темноте лучше, чем большинство наших людей. Он указал на Гервульфа. - За исключением наших союзников-квади, конечно. Был бы храбрый командир, который отказался бы от безопасности хорошо защищенной позиции, чтобы рискнуть на такую авантюру, учитывая довольно жесткий подход империи к наказанию в случае такого впечатляющего потенциального провала. Беллетор некоторое время сидел молча, явно размышляя о слухах, которые все они слышали из Рима о правлении молодого императора, рассказах о военных офицерах, которым приказывали покончить с собой из-за малейших замеченных недостатков, затем заговорил снова.
- Значит, все, что мы можем сделать, это ждать за этими стенами, пока врагу не надоест или, что более вероятно, у него закончатся припасы? В таком случае, я отправляюсь в свою постель. Разбуди меня, если что-нибудь случится. Он встал, потянулся и вышел из комнаты. После долгого молчания Скавр оглядел своих оставшихся коллег, приподняв бровь.
- Что касается меня, то у меня была слишком интересная ночь, чтобы так легко заснуть, да еще с таким количеством врагов у наших стен; я думаю, было бы разумно, если бы кто-нибудь остался бодрствовать. Может быть, ранний обед? Группа отправилась в его палатку и плотно поела, в то время как Скавр и Гервульф обменивались историями о своей военной карьере, а Марк, Сигилис и фракийский префект слушали с интересом. Пока Скавр рассказывал историю их войны с британскими племенами в прошлом году, Гервульф внимательно слушал, кивая, когда римлянин подробно описывал их различные действия. Когда рассказ был закончен, он посмотрел на Скавра с новым уважением. Отличный у тебя был год. Похоже, в Британии не меньше проблем, чем на границах Германии и Дакии. Я задавался вопросом, почему в Дакию не поступило больше подкреплений из крепостей вдоль Рейна. Скавр потянулся за своей чашкой.
- Поскольку Шестой легион потерял половину своей численности за один ужасный день, у империи на самом деле не было другого выбора, кроме как усилить Британию из Германии. Оставалось либо так, либо отступить на юг страны для перегруппировки. Мы бы потеряли северную половину острова на долгие годы, возможно, навсегда, и даже если бы это была пустынная земля, не годная ни на что, кроме разведения рабов и охотничьих собак, это все равно было бы поражением. - Он улыбнулся окружающим его мужчинам. - И все знают, что случается с правителями, которые наносят поражения трону’ Он сделал еще глоток, и офицеры понимающе кивнули. - Имейте в виду, даже со всей этой дополнительной рабочей силой все равно было трудно сказать, у кого больше шансов в конечном итоге какое-то время подержать отрубленную голову проигравшего. Он жестом велел Арминию наполнить их кубки.
- А как же вы, префект? Как сын вождя племени оказался на службе у Рима? Гервульф откинулся назад, мягко улыбаясь, в то время как Арминий снова наполнил свой кубок с выражением плохо скрываемого интереса.
- Как ты, возможно, знаешь, трибун, история моего народа странная. Племя квади - друг Рима, и все же мы принимали участие в самых кровопролитных войнах против империи, которые когда-либо видела северная граница. И не раз люди, которых посылали служить солдатами Рима, оказывались лицом к лицу со своим собственным народом на поле боя, хотя, слава Тунаразу, не со мной. По крайней мере, пока. Он сделал паузу, чтобы отхлебнуть сильно разбавленного вина.
- Я был взят в заложники Римом более пятнадцати лет назад, когда мне было тринадцать лет. Мое племя принимало участие во вторжении в Верхнюю Германию, которое, как теперь говорят нам ученые, стало началом того, что они стали называть германскими войнами. Вы должны помнить, что это было за несколько дней до того, как чума с востока опустошила немецкие легионы вместе с остальной империей, а это означало, что имеющиеся в наличии силы все еще были достаточно сильны, чтобы с легкостью победить нас. Меня выдали как одного из королевских заложников, которых взяли в обмен на то, что легионы не просто уничтожат племя в отместку за наше вторжение на имперскую территорию. Конечно, на самом деле нам противостояла только часть Первого вспомогательного легиона и крыло тяжелой кавалерии, но мы не должны были этого знать, и поэтому мой отец заключил мир, вместо того чтобы рисковать полным уничтожением своего народа. Меня отправили в Рим, где один гораздо более просвещенный джентльмен, чем большинство его сверстников, решил взять меня в свои руки и превратить в сына, которого у него никогда не было. К тому времени, когда пять лет спустя война снова разгорелась, я был слишком цивилизован, чтобы считаться врагом империи, и в любом случае я был на грани вступления в армию в качестве младшего трибуна из-за влияния моего нового “отца”. Он снова выпил, подняв чашу, чтобы Арминий наполнил ее.
- Спасибо вам. Итак, я отправился на войну, и, клянусь Богами, мне это понравилось! Я начинал как прославленный разносчик сообщений, но как только я проявил себя с мечом, то вскоре стал командовать своей собственной когортой. Моим первым настоящим сражением была катастрофа при Аквилее, когда мы выступили под командованием префекта претории Тита Фурия Викторина, чтобы спасти город от осады варваров, и, джентльмены, что это был за пиздец! Мы с боем выбрались из боя с половиной сил, которые были у нас накануне, и оставили ковер из мертвых и раненых солдат на потеху соплеменникам, когда отступали, все еще подвергаясь спорадическим атакам, даже когда наступила ночь. Официальная история гласит, что Фурий Викторин умер от чумы, но я видел, как он пал в бою. Они насадили его голову на копье, чтобы до усрачки напугать остальных из нас, и это сработало достаточно хорошо, могу вам сказать. Он снова отхлебнул вина. Мы провели остаток того года в тени, просто сражаясь, чтобы помешать им проникнуть дальше на юг, и пытаясь избежать еще одного решающего сражения, потому что, поверьте мне, мы были не в лучшей форме. Конечно, в конце концов двум императорам удалось усилить нас, и в конце концов мы снова перешли в наступление и оттеснили племена обратно за Данубий, но это правда, когда старые знакомые говорят вам, что человек может узнать о военном деле больше из одного поражения, чем из целого лета побед. За этот год мы закалились, я и мои люди, и после этого мы не давали пощады и не ожидали ее, когда сталкивались с варварами. За пять лет мы сражались почти дюжину раз, маршируя вдоль границы, чтобы по очереди отразить вторжение каждого племени, и к тому времени, когда война прекратилась, всем вокруг стало ясно, что я готов командовать не одной когортой.
— Проблема была в том, — он снова выпил, причмокивая в знак признательности, - проблема была в том, что в глазах армии я все еще был варваром. Полезный варвар, заметьте, пригодный для превращения неопытных солдат в ветеранов, а вражеских воинов - в падаль, но не один из “нас”.’ Он приподнял бровь, глядя на Скавра, который понимающе кивнул в ответ. - Нет, я никогда не собирался создавать свой собственный легион или даже командовать подразделением легиона, если бы под рукой был кто-то с более темной кожей и правильной формой носа, и какое-то время казалось, что я останусь младшим трибуном до конца моей службы в армии, пока отряд людей из моего собственного племени прибыл в крепость, где мой легион находился на зимних квартирах. Я был очевидным выбором, чтобы командовать ими, несмотря на то, что у них уже был своего рода префект. Один из моих двоюродных братьев вызвался возглавить их, когда римляне потребовали прислать две тысячи человек в качестве платы за свое последнее поражение. Он совершил ошибку, приняв меня за римлянина — я полагаю, мой жизненный опыт изменил меня до неузнаваемости, — и он усугубил ошибку, оскорбив меня перед всей когортой, когда ему стало ясно, что я занимаю его место. Отступить значило бы оправдать его дерзость, поэтому я сразился с ним в единоборстве, тут же, раскрыв свою истинную личность, подняв меч, готовый к смертельному удару. Я наполовину ожидал, что ответственный легат остановит это в этот момент, но он, казалось, нашел все это забавным и позволил этому разыграться до конца. Конечно, люди из когорты были немного подозрительны, но мы вскоре преодолели это, и вот мы здесь, все еще сражаемся с тем из врагов Рима, на кого нам указывают. Нам было приказано прибыть сюда, когда мы вошли в Апулум два дня назад, и, очевидно, хорошо, что нас отправили сюда, а не просто вышвырнули по дороге на север, чтобы присоединиться к Тринадцатому легиону. Он сделал еще глоток вина, а затем с вопросительным выражением оглядел палатку.