Дышать тобой

— Нет, — внезапно добавляет Картер из-за моей спины, нарушая неловкую тишину в комнате. — Пусть Куэйд скажет свое слово.

— Картер, — начинает шипеть Логан, раздраженно проводя пальцами по своим светлым волосам. — Не начинай это дерьмо еще и ты сейчас.

Раздается свисток чайника, и я подхожу к нему, чтобы выключить конфорку, поскольку Картер и Логан решили устроить состязание в гляделки. Как только с этим покончено, я оборачиваюсь и сталкиваюсь с горьким негодованием на всех их лицах.

— Кто-нибудь, пожалуйста, объяснит мне, что происходит?

— Должен ли я сказать ей, или ты хочешь оказать честь? — Картер оборачивается к Логану.

Наступает жуткая многозначительная пауза, пока они пристально смотрят друг на друга.

— То, что произошло в эти выходные, было ошибкой, — внезапно объявляет Куэйд, его тихие невнятные слова прорезают тишину.

— Ч-что? — Я заикаюсь, мне нужно ухватиться за кухонный стул, чтобы сохранить равновесие.

— Господи, Куэйд! Просто заткнись нахуй и дай мне с ней поговорить! — Логан отчитывает, в его глазах ярость. Затем он поворачивается ко мне лицом через кухонный стол, изо всех сил пытаясь скрыть клокочущую в нем ярость, но это бесполезно. Это такая живая дышащая штука, что я почти чувствую вкус ее кислой желчи на кончике языка. — Когда ты уходила этим утром, мы поговорили. За все выходные у нас не было ни минуты, чтобы побыть друг с другом наедине, поэтому, когда ты уехала навестить свою мать, мы наконец выложили то, о чем все думаем. Что чувствуем.

— Что ты хочешь сказать?

Свет в голубых глазах Логана тускнеет, прямо перед тем, как он отворачивает от меня голову.

— Присаживайся, Валентина, — приказывает Картер.

— Нет, мне и здесь хорошо, — вызывающе отвечаю я.

— Поступай как знаешь, — парирует он, беря стул и садясь, его длинные ноги вытягиваются на другой стул рядом с ним. Он кладет руки за голову и смотрит на Куэйда, поскольку Логан, похоже, изо всех сил пытается продолжить. — Ты это начал, теперь ты это заканчиваешь, — загадочно объявляет он.

На лице Куэйда зловещая улыбка, которую я видела у него только на футбольном поле. Такой же сердитый взгляд он использует против своих противников, чтобы заставить их дрогнуть. Почему он использует это сейчас против своих лучших друзей, своей семьи, выше моего понимания, и, честно говоря, так же тревожно, как и весь этот разговор.

— Вэл, пора, — невозмутимо заявляет он.

— Пора что?

— Выбирать. Ты должна выбрать, Валентина, — добавляет Картер, его глаза все еще прикованы к Куэйду.

— Что происходит? — Мое сердце подскакивает к горлу от того, что они предлагают.

— Не веди себя так, будто ты не ожидала, что это произойдет. Рано или поздно мы все оказались бы здесь. Хочешь ты этого или нет, — жестоко огрызается Картер.

— Хватит! Сейчас не время для этого дерьма. Нам даже не следует вести этот разговор. Не сейчас.

— Тогда когда, Логан?! — Восклицает Картер, ударяя кулаками по моему кухонному столу, отчего деревянные ножки скрипят по кафельному полу.

— Картер прав. Сейчас или никогда, — защищает Куэйд.

Логан посылает им обоим такой ненавидящий взгляд, что я внутренне съеживаюсь. Они разваливаются на части. Годы дружбы теперь не наполнены ничем, кроме ненависти, негодования и враждебности. Все рушится, и я виновный инструмент, который разрушил их идеальный союз.

— Дело вот в чем, — начинает Логан, снова спокойный, всегда логичный из нашей четверки, поскольку он пытается быть голосом разума среди всего этого безумия. — Куэйд пришел к нам сегодня с предложением, а мы ему отказали. И вместо того, чтобы этот придурок просто зализывал свои раны и уязвленное эго, как ему и следовало, у него истерика.

— Знаешь что? Пошел ты нахуй, Логан! — Куэйд выплевывает, хлопая раскрытыми ладонями по столу.

Моя голова переполнена паникой из-за плотной враждебности в комнате, мое сердце разрывается надвое с каждым жестоким словом, которое они бросают друг в друга. Там, где когда-то между ними царили узы любви и дружбы, теперь в них дышат только злоба.

Я сделала это.

Я.

— Каково было твое предложение? — Что ты предлагал? — Шепчу я, отчаянно пытаясь притвориться, что я не наблюдаю, как их братство сгорает в огне.

Взгляд Куэйда немного смягчается, но не настолько, чтобы успокоить мое разбитое сердце.

— Логан осенью уезжает в Принстон, а Картер отправится на самопознание бог знает куда. Я собираюсь в Алабаму. Это близко, Вэл. Рядом с твоим колледжем в Калифорнии. Я должен быть тем, кто позаботится о тебе.

— Я что, раненая птица, о которой нужно заботиться? Вы все меня такой видите?

— Нет, принцесса. Это не то, что я имел в виду. Я просто пытался убедить этих парней в разумности. Я могу дать тебе то, что тебе нужно. Они не могут.

— Пока. Мы пока не можем, — раздраженно парирует Логан.

— И почему она должна ждать, пока вы двое разберетесь со своим дерьмом? — Выплевывает Куэйд.

— Потому что ты не единственный, кого она любит!

Куэйд поджимает губы и снова скрещивает руки на груди в ответ на заявление Логана.

— Но она действительно любит меня, Логан. Даже если это съедает тебя изнутри.

Я так сильно прикусываю нижнюю губу, что чувствую, как зубы пронзают мою плоть.

— Так вот чем вы занимались, пока меня не было, этим утром, да? Выстраивали мое будущее. Принимали за меня решения, которые не должен принимать, и в результате разрушали годы дружбы.

— Наша дружба была обречена в ту минуту, когда ты переехала на нашу улицу, — без раскаяния заявляет Картер.

Мои плечи начинают сильно трястись от правды Картера, от их правды, которую я была слишком слепа, чтобы видеть раньше.

— Я могу принимать свои собственные решения.

— Когда ты вообще собиралась это делать, Вэл? Мы знаем друг друга шесть лет, и все это время ты не могла решиться. Если мы не сделаем это за тебя, я не знаю, кто сделает.

— Это не твой выбор, Картер. Это мой!

— Хорошо, тогда делай это. Выбирай!

Я смотрю на лица всех троих и не могу. Картер прав. Я никогда не могла.

— Что с нами происходит?

— Неизбежное, — бормочет Картер.

У меня начинают гореть глаза, и мне требуется вся моя сила, чтобы не расплакаться перед ними.

— Я только что потеряла единственную настоящую семью, которая у меня была, и теперь ты просишь меня разделить оставшихся членов семьи.

— Это не семья, Вэл. Это не нормально.

— Почему нет? Неужели эти выходные так мало значат для всех вас? Разве это не было доказательством того, что мы можем любить друг друга так, как большинство людей никогда не смогут? Почему этого недостаточно?

— Потому что это неправильно.

— Кто сказал, что любовь, это неправильно?! — Кричу я, вскидывая руки в воздух из-за упрямства Картера.

— Потому что так оно и есть. Это не то, какими мы должны быть. Тебе нужно смириться с этим.

Я смотрю на молчаливого Логана, который все еще склонил голову.

— Логан, — умоляю я, надеясь, что его логический ум поймет причину.

Он вздыхает, а затем смотрит на меня, и его несчастное выражение лица разрывает меня надвое.

— Всю свою жизнь мне приходилось иметь дело с обносками. Одеждой, игрушками, школьными материалами. Всем. Мне приходилось делиться всем со всеми. Я просто хочу, чтобы одна вещь была моей, Вэл. Я хочу, чтобы ты была просто моей, а не просто часть тебя.

— Ты никогда не был эгоистом. Зачем говорить это сейчас?

— Я всегда был эгоистом, Вэл, — фыркает он. — Эгоистично относился к твоей любви и сгорал от ревности, наблюдая, как ты ее отдаешь.

— Ты не можешь говорить это серьезно. — Качаю головой я.

— Но я серьезно. Видит Бог, я серьезно.

Видя, что Логан не поможет мне в моем бедственном положении, я обращаюсь к Куэйду. 

— Вы всегда были моей семьей. Ты из всех людей знаешь, как важно иметь такую семью. Зачем это делать, Куэйд? Зачем так разрывать нас на части?

— Это делаю не я. Это делаешь ты, принцесса. Ты можешь положить конец нашим страданиям сегодня. Просто выбери одного из нас, и пусть другие соберут все по кусочкам и, наконец, начнут все сначала.