Страница 35 из 55
ГЛАВА 11
СЕЙЧАС
ВАЛЕНТИНА
Я безнадежно соскучилась по любви. Я застряла на прошлой ночи, вспоминая сладкий и грязный ненасытный аппетит Картера, как только мы вернулись с пляжа. Как будто он чувствовал, как мало времени у нас осталось.
Этот мужчина может делать невероятные вещи: быстро и долго, прислонившись к стене, в душе, на кровати и склонившись над диваном, как будто это никого не касается. Мы мало спали, и к тому времени, когда солнце выглянуло из-за горизонта, мои ноги ослабли, а внутренности дрожали, как желе.
Я кутаюсь в одеяло с чашкой кофе и смотрю на восход солнца, голова Картера лежит у меня на коленях, он дремлет, когда выходит Логан. Он с обнаженной грудью, капли воды стекают по его идеальному прессу к тому месту на его теле, которое, я знаю, не дает ничего, кроме счастливого конца. Несмотря на ночной секс-праздник, в котором я только что участвовала, я немедленно хочу его с той же неистовой страстью, которую чувствовала всю ночь с Картером, но сейчас я вялая, и от одного его вида мне хочется плакать, несмотря на охватившее меня вожделение.
— Доброе утро, милая, — говорит он с душераздирающей улыбкой. Я не уверена, как все мои любимые вещи оказались упакованы в этих трех мужчинах, но я, конечно, не жалуюсь.
— Доброе утро, — шепчу я, медленно выбираясь из-под Картера и подсовывая подушку ему под голову, чтобы он мог продолжать спать.
Я тоже должна спать. Видит бог, мое тело едва держится на ногах. Но после нескольких судорожных попыток я сдалась.
— Как прошла прошлая ночь? — Спрашивает он, его брови поднимаются вверх и опускаются. — Я знал, что ты сможешь приручить дракона.
Мои щеки краснеют от интонации в его голосе. Это, в сочетании с образами всего того, как я укрощала прошлой ночью, только заставляет меня краснеть еще сильнее.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я, думая о том, что произошло после той первой ночи с Логаном.
— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И я хочу, чтобы были счастливы мои лучшие друзья. Со всем остальным мы справимся.
— Я не заслуживаю тебя, Логан Купер, — говорю я ему, притягивая его в самые крепкие объятия, какие только возможны. Мои руки наслаждаются ощущением его обнаженной кожи на моей.
— Ты просто не видишь себя такой, какая ты есть, милая, — шепчет он, оставляя поцелуй на моей макушке. — Ты бы оставила нас и никогда не оглядывалась назад, если бы могла ясно видеть, насколько мы тебя не заслуживаем. — Он вздыхает и сжимает меня крепче. — Ты спасла меня, детка. Каждый день ты спасаешь меня.
— Мы спасаем друг друга, — шепчу я, обводя линию его мышц на спине.
Я просто хотела бы, чтобы это было правдой.
Счастье не может длиться вечно.
Это уродливый факт жизни.
Для меня счастье, которое я обрела с Картером, Логаном и Куэйдом, закончилось в Праге. Это закончилось, потому что я больше не могла скрывать, что умираю.
В Праге у меня началось кровотечение из носа, и оно не прекращалось. Точно так же, как дождь, который не перестает лить на нас. Я пытаюсь скрыть это от них, говоря, что я обо что-то ударился носом, а затем обвиняю в этом сухой воздух, из-за которого оно не прекращается. Мои руки дрожат сильнее, чем когда-либо, и чертова чашка, которую я держу, дребезжит, когда я пытаюсь держать ее достаточно долго, чтобы сделать глоток.
Ложь нелепа, и никто в нее не верит. В воздухе витает негодование, оно приторное и густое, и я пытаюсь его игнорировать. Я отчаянно пытаюсь игнорировать это, поскольку Картер смотрит на мою дрожащую чашку, как будто это чем-то оскорбило его лично.
— Так зачем мы здесь, Вэл? Горячий шоколад восхитителен, но я уверен, что у тебя припасено что-то еще, — без особого энтузиазма замечает Куэйд, пока мы, наблюдаем из-под навеса в кафе, которое предложил консьерж. — Я думал, что ты захочешь посетить Лондон или что-то в этом роде и показать нам достопримечательности.
Мысль о Лондоне пронзает болью мою грудь. Я бы хотела показать им Лондон, но там моя мама. И она знает. Она хотела бы говорить об этом со мной каждую секунду каждого чертова дня, заставляя меня чувствовать вину за то, что я не делаю большего. Она даже использовала бы Кару против меня. Не то чтобы она не делала этого раньше. Я не собираюсь тратить свои последние дни, слушая уловки манипуляторов. Где она была во время моего лечения? Прилетела ли она из Лондона, чтобы убедиться, что я не одна?
Конечно, нет. Больницы никогда не были ее коньком.
Мое сердце болит из-за того, что я не увижу Кару в последний раз перед концом, но это тоже, наверное, к лучшему. Я бы предпочла оставить моей сестре несколько хороших воспоминаний, которые мы разделили вместе, чем стать ее первой встречей со смертью. Больно, что у нас не так много общих воспоминаний с самого начала. Моя попытка быть ближе к ней, пока я училась в Оксфорде, была испорчена моей матерью, и я уверена, что Кара когда-либо смогла отделить то, кем я была для нее, от того, кем моя мать всегда хотела, чтобы я была. Между нами было слишком много неприязни, чтобы прятать ее под ковер и называть нас счастливой семьей. Во мне было слишком много от моего отца, чтобы это было возможно, это уж точно.
Отгоняя мрачные мысли, я возвращаюсь к настоящему. Я указываю на падающий дождь, который не прекращается все те несколько дней, что мы здесь.
— Мы собираемся танцевать под дождем, — спокойно говорю я ему, совсем не чувствуя себя глупо из-за того, что потащила их в Прагу ради чего-то подобного.
Рядом кто-то смеется, и звук отдается в моем мозгу. Последние несколько дней у меня постоянно болит голова, и мои таблетки, похоже, больше не действуют. Подзывая официантку, я прошу чашку кофе, надеясь, что всплеск кофеина поможет.
Я чувствую на себе внимательный взгляд Картера, как всегда. Он спрашивал меня, что не так, слишком много раз за сегодняшний день, чтобы сосчитать, и на мой отказ дать ему нужный ответ Картер раздраженно встает и выходит. Я знаю, что веду себя как идиотка. Я знаю, что на данный момент моя уловка бесполезна, но я даже не знаю, что сказать, но это всегда было моей проблемой. Я никогда не знала, как защитить их от боли, которую моя правда будет вечно причинять.
Я не могу холодно объявить об этом так же, как сообщила новость своей матери. Но опять же, если не считать Кары, ей не нужно было, чтобы я надевала на нее лайковые перчатки. Я знаю, она верит, что любит меня по-своему, но я сомневаюсь, что она будет много времени думать обо мне после похорон. Может быть, Кара будет время от времени напоминать ей, что у нее была еще одна дочь. Я сомневаюсь, что Эдриен сделает это по собственной воле, когда меня не станет. Я всегда была для нее незаконченным делом, но с моей смертью заканчивается и ее материнский долг.
Этого нельзя сказать о мужчинах, которых я люблю всю свою жизнь. Они - мои родственные души. Они - часть меня, а я - часть их.
Как вы прощаетесь со своими родственными душами?
Я не уверена, что смогу.
Я вздыхаю, глядя на удаляющуюся спину Картера. Логан и Куэйд не говорят ничего, чтобы утешить меня, они так же расстроены мной. Они просто не могут заставить себя уйти. Если уж на то пошло, они привязались ко мне еще больше, становясь нервными, если я отсутствую в их присутствии дольше, чем на несколько минут.
Картер не возвращается все то время, пока я пью свой кофе. Когда я заканчиваю, мы встаем, чтобы уйти, и я покачиваюсь на ногах, когда на меня накатывает волна головокружения. Мир вокруг меня на мгновение расплывается, и я потрясена тем, что мне удалось удержаться на ногах, когда мир наконец возвращается в фокус.
Куэйд уже уходил, поэтому он не заметил, но Логан стоит прямо там, выглядя напуганным до смерти. Он хватает меня за руку и тащит через кафе, не останавливаясь, пока мы не оказываемся на улице, уютно устроившись в нише вдали от посторонних глаз.