Сохранить тебя

─ Исчезнет.

─ Но тогда это не имеет смысла! ─ воскликнула она. ─ Вы же не создаёте долговечные вещи, и если с Вами что-то случится, то весь город…

Договорить ей мужчина не дал, громко рассмеявшись:

─ Мне уже сто пятьдесят лет, и я пережил бо́льшую часть своих заказчиков, да они и без меня знают о рисках. А что касается города, то он будет развиваться и после моей смерти, ведь я создаю лишь прототип вещи, а они потом пускают её в производство, отливая из железа. Так что без меня Лутра будет существовать так же, как и существует со мной.

─ Вот как…

Окане почувствовала горечь обиды ─ нет, не за себя, но за учителя, ведь о Мастере никто не знает, а в момент, когда он исчезнет, никто и не вспомнит о том, что был когда-то такой человек… Окане и сама до недавнего времени ничего не подозревала о личности Мастера, и о том, какой вклад в жизнь города он внёс. Немудрено: в книгах об истории мира ему отведены всего два предложения… Она-то раньше думала, что всё далось ему без труда, однако на деле цена, заплаченная учителем, была неизмерима её сознанием.

─ Пойдём пообедаем. Создание шкатулки отняло у меня много сил, ─ видя, как приуныла Окане, Мастер попробовал отвлечь её едой.

Ненадолго это сработало ─ за болтовнёй с Те Ци под вкусную еду она и вправду отвлеклась, но к ночи мысли о расплате за магию вернулись…

Всю эту ночь девочку мучили кошмары: она, невесомая, проваливалась в бескрайнюю тьму. Окане потянулась ─ и тьма стала болотом, густой жижей, в которой она увязла. Дышать было сложно, словно на грудь положили огромный камень, но это совершенно её не пугало: Окане не чувствовала ни страха, ни, тем более, ужаса; скорее она парила во тьме, отдыхая. Отрешение от всяких чувств было таким приятным, что невольная пленница пожелала бы остаться в этой густой тьме навсегда, утонув так глубоко, что никто и не нашёл бы… Однако вдалеке вдруг появился золотой свет. Он резал тьму своими яркими нитями, извлекая её по кусочкам и поглощая. Тепло, исходящее от его лучей, коснулось и Окане, и та невольно потянулась к свету. Он, вмиг став раскалённым солнцем, обжег пальцы, и Окане было одёрнула руку, но поздно: жгучие нити света уже обвили её. Девочка закричала, но звука будто и не было; она заплакала, ведь руки, тело и сердце сгорали от боли, причиняемой тонкими нитями. Они прожигали до костей, и даже кровь, обильно стекающая по рукам, не могла потушить их. Окане продолжала беззвучно кричать, надеясь, что этот ад прекратится, но он продолжался, становясь до безумия долгим… А может, она уже потеряла ориентацию во времени? Чьи-то холодные руки вдруг тряхнули ослабленное тело. Девочка открыла глаза, увидев перед собой обеспокоенное лицо Мастера.

─ Окане? ─ испуганно произнёс мужчина. Девочка с трудом сфокусировалась на голубых его глазах, сиявших в лучах магических камней. Боль прошла, и она хрипло спросила:

─ Что произошло?

─ Ты кричала. Кажется, у тебя был кошмар.

Мастер помог ей сесть. От поглаживаний его большой руки девочке стало легче. Она ещё тяжело дышала, слегка тряслась, а ночнушка, мокрая от пота, липла к спине. Боль, что она чувствовала во сне, прошла, оставшись лишь в воспоминаниях, но всё ещё приносила страх, переходящий в ужас. Страх такой силы, что, казалось: в любую минуту «золотая пытка» может вернуться.

─ Мастер, а я обязательно должна творить артефакты? ─ тихо спросила девочка со сжимающимся от страха сердцем. Казалось, ответь он сейчас «да» ─ и она умрёт. Сразу, в одно мгновение. Но если Окане не будет творить ─ от неё откажутся: это девочка тоже знала.

─ Рано я показал тебе всё это, ─ тяжело вздохнул мужчина, беря Окане на руки.

Он усадил её к себе на колени, прижал к груди и стал покачиваться. Девочка молча слушала стук огромного сердца: тихий, размеренный и спокойный. Тепло и спокойствие Мастера перекинулись на неё, и Окане закрыла глаза: лёгкие покачивания угомонили её мысли, а за ними с туманом дрёмы пришёл лёгкий аромат лаванды. Спустя пару мгновений девочка уснула, а Мастер осторожно положил её в постель и накрыл одеялом, поставив усыпляющие благовония поближе, на стол. Привыкший к куда более суровым зрелищам мужчина понимал свою ошибку, но исправить её, увы, уже не мог. Он вышел из комнаты, тихо закрыв дверь.

Ночь в городе Лутра цвела яркими кристальными фонарями. Над головой Мастера раскинулось, словно монотонное полотно, чёрное небо. Земля под ногами тихо шуршала от решительных шагов: он задумал идти сразу после того, как переоденется. Кто знает: кошмар может вернуться за Окане вновь, в течение той же ночи, и виноват в этом будет никто иной, как он, Мастер. Тот, кто наивно подумал, что раз она умна, то и непременно сильна душой…. Нет. На деле же его ученица хрупка словно хрусталь. Он же должен быть предельно осторожен, дабы превратить ломкий графит в неразрушимый и прекрасный бриллиант. А пока Мастер нырнул в ближайший телепорт, растворившись в лёгком синеватом свете, и вмиг оказался на пустой улице, переполненной красными фонарями. Как всегда, игнорируя прочие заведения, он направился в самый её конец, и, остановившись перед нужной баней, незамедлительно зашёл внутрь. Бабушка Желейна, как и в любой другой момент, сидела в своей тёплой узорчатой накидке за длинной стойкой и попивала чай. Мужчина разулся, одним движением подскочив к стойке.

─ Врываться сюда посреди ночи неприлично, Мастер. Моим гостям дискомфортно, ─ бросив на него злобный взгляд, сказала старуха. Голос её был более квакающим, а кожа приобрела болотный оттенок, подсказывая внимательным наблюдателям истинную её сущность.

─ Сделай одолжение своим клиентам ─ избавься от меня поскорее, ─ усмехнулся он, не скидывая с головы капюшона. ─ Мне нужна настойка от кошмаров.

─ Она тебе не поможет, ─ потягивая чай из фарфоровой кружки, ответила та.

─ Это для Окане, ─ коротко уточнил мужчина.

Глаза старухи сузились, и она, подобрав подол платья, в два прыжка преодолела расстояние до дальнего шкафа. Порывшись там, она вернулась с небольшой склянкой в руках: жидкость в ней, цветом напоминавшая затхлое болото, пузырилась.

─ Окане ─ не игрушка в твоих руках, Мик. Что ты сделал? ─ спросила старуха, поставив склянку на стол.

─ Магию, ─ бросил он, забрав отвар и оставив монету в оплату.

Бабушка Желейна смотрела уходящему мужчине вслед, покачивая головой.

Мастер довольно быстро вернулся домой, первым делом проверив комнату ученицы. Окане мирно спала, и тот облегчённо выдохнул.

─ Вовсе не обязательно будить её, чтобы напоить снадобьем именно сейчас. Лучше немного подождать, и, быть может, кошмары пройдут сами собой? ─ рассудил, еле слышно бурча в бороду, Мастер. Однако волнение всё равно не давало вернуться в кровать, и он остался под дверью, слушая, как спит ученица. Сидя на деревянном полу, Мастер усмехнулся, ведь ситуация напоминала ему об очень далёком прошлом. О прошлом столь далёком, что теперь, наверное, и не было смысла его ворошить, но почему-то образы оттуда преследовали сознание…Образы того времени, где Мик был не один, и где он был любим. Тряхнув головой, мужчина отогнал «призраков прошлого», отругав про себя Балама. Ещё бы: не будь этого эгоистичного придурка и его идей, то и жил бы он, Мастер, в спокойствии… Теперь же Окане, цунами подобная, сносила всякие стены, что он так долго возводил. Верно, он заигрался. Ответственность ответственностью, но любовь и доброта… Нет, он не имеет права быть таким. Он давно всё решил, и эта малышка не должна становиться исключением. Мастер не пустит её в свое сердце, и всё он сделал правильно, ведь Окане для него ─ не более чем замена. Эти кошмары и потрясения сделают её сильнее, а это и есть поставленная задача ─ сделать ученицу сильнее, иначе та никогда не раскроет свой потенциал. Пусть магия обречёт её на мучения, и пусть это будет больно, но она должна пройти через это. Рассудив так, Мастер поднялся на ноги, спрятал отвар на кухне и пошёл в мастерскую. Там он точно не услышит её криков, да и без девочки у него было много дел. Барон Суббота снова давил из-за магической стены, и Мастер должен ─ нет, обязан! ─ создать артефакт, что сломает её. Только таким образом город, а с ним и Мастер станут по-настоящему свободны.