Дыши мной

Губы Картера жестоко изгибаются.

— Я должен был знать, что меня будет недостаточно для тебя, Валентина.

Слова звучат резко, как всегда, когда Картер был ранен. Я думаю, годы не сильно это изменили.

Логан обернулся и увидел своих бывших лучших друзей. Он напряжен, наблюдая за ними, зависая рядом со мной, как будто они могли протянуть руку и украсть меня в любую секунду.

Куэйд ничего не говорит. Он просто стоит там, пожирая меня глазами, не отводя от меня взгляда ни на секунду.

Я провела последние десять лет в одиночестве, о чем никогда не задумывалась на самом деле. Или, по крайней мере, так мне казалось. Я не уверена, как справиться с тем, что снова стала центром чьей-то вселенной.

Слова моего отца о родственных душах снова всплывают у меня в голове. На самом деле они никогда не уходят. Как получилось, что из всех, кого я встречала в своей жизни, только у троих была способность заставить меня чувствовать себя таким образом?

Я должна верить, что это не просто случайность.

— Все еще не можешь выбрать? — Сухо спрашивает Картер, и мои глаза впитывают его идеальное лицо. Мой потерянный мальчик теперь мужчина, потрясающе великолепный мужчина, который, я могу сказать, просто взглянув на него, не утратил того отчаяния, которое заставляло меня возвращаться к большему, как бы это ни было больно.

Я пока не отвечаю ему, мой взгляд метнулся к Куэйду. Если Логан был сердцем нашей маленькой группы, а Картер — душой, то Куэйд был тем самым пульсом жизни, который бил между нами. Трудно было представить время, когда у него не было улыбки на лице, шутки на устах, дьявольской идеи в голове.

Однако человеку, стоящему передо мной, всего этого недостает. В его глазах трагическая пустота, как будто из него высосали всю жизнь. Его жизнь. Я неукоснительно следила за его восстановлением после травмы, как и за каждым аспектом его карьеры. СМИ создали впечатление, что он был готов уйти в кратчайшие сроки, но человек, стоящий передо мной, определенно не посылал этого сообщения. Куэйд всегда был уверен в себе, что заставляло вас хотеть быть его другом, делать то, что он хотел, следовать за ним куда угодно.

Что с ним случилось?

Я отхожу от Логана, чтобы посмотреть на всех троих из них одновременно. Впервые я могу хорошенько рассмотреть Логана. Логан рос золотым мальчиком. Сочетание его ума и внешности всегда заставляло меня затаить дыхание, я не могла решить, что из этого мне больше нравится. Мужчина, стоящий передо мной, в этом смысле стал еще более опасным. Как и два других, с годами он стал только привлекательнее, но мягкости, которая всегда была в нем раньше, теперь нигде не видно. В его взгляде есть резкость, холодность, и, несмотря на жар поцелуя, которым мы только что обменялись, я ловлю себя на том, что отступаю от него на шаг просто потому, что этот взгляд мне настолько незнаком, что я не совсем знаю, что с ним делать.

В этот момент я прочищаю горло, принимая решение. Я была полна решимости не рассказывать им о своей болезни до этого момента. Я почему-то предполагала, что нам вчетвером будет легче держаться вместе, чем то, что я вижу прямо сейчас.

Но при взгляде на них становится очевидно, что это не так.

Здесь потребуется другой подход.

И одна маленькая ложь действительно никому не повредит… верно?

ГЛАВА 6

ТОГДА

ВАЛЕНТИНА

— Папа? — Я нервно замолкаю, прислоняясь к кухонной стойке, пока мой отец нарезает овощи для вечернего жаркого.

— В чем дело, малыш?

— Что ты сказал бы, если бы я отправилась в поход?

— Хм, — бормочет он, кладя нож на разделочную доску, чтобы уделить мне все свое внимание. — Это гипотетический вопрос, или ты спрашиваешь у меня разрешения отправиться в поход?

— Думаю, немного и того, и другого.

— Тогда ответом должно быть твердое нет, — отвечает он, возвращаясь к своей задаче.

— Почему?

Мой отец снова прекращает то, что он делает, с громким выдохом, и на этот раз поворачивается на бок, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Вэл, мне нравится, что ты чувствуешь себя достаточно сильной, чтобы хотеть делать все эти новые вещи, но ты должна дать мне немного времени, чтобы я со всем этим разобрался. Мне нелегко так внезапно расстаться с этим. Ты понимаешь это, не так ли?

— Понимаю. Мне просто нужно было выложить это тебе на случай, если ты уступишь.

— Ну, этого не произойдет. Может быть, в следующем году.

Я раздраженно закусываю нижнюю губу, не желая, чтобы на этом обсуждение заканчивалось.

— Просто это последняя неделя лета. В следующий понедельник я буду в новой школе, и что, если тогда все изменится?

— Ты говоришь о мальчиках?

Я смущенно киваю.

— Эти мальчики обожают тебя. Они обожают тебя с того дня, как встретили. Посещение школы этого не изменит. — Объясняет он с уверенностью, которую я не разделяю.

— Но у них там будут все эти другие друзья. Друзья, которых я даже не знаю.

— Я уверен, что они представят тебя и ты почувствуешь себя желанным гостем.

— Наверное, — бормочу я.

Он снова прислоняется к кухонной стойке, в его глазах пляшет любопытство, когда он смотрит на меня.

— Какое отношение начало занятий в школе на следующей неделе имеет к походу?

Я пожимаю плечами.

— Думаю, никакое. Просто вчера Логан рассказал мне, как его отец всегда брал его с собой в поход в Браун-Оукс, когда возвращался из одного из своих туров. Он был так взволнован, рассказывая обо всех тех случаях, когда они с отцом отдыхали в кемпинге, но потом ему стало грустно, потому что он не знает, когда его отец вернется домой. Может быть, даже не на Рождество. Я просто подумала… если бы мы отправились в поход с Куэйдом и Картером, это бы его взбодрило.

— А, понятно, — проницательно отвечает он.

Я морщу нос и склоняю голову.

— Это глупая идея, не так ли?

— Нет, малыш. Ничто из того, что ты можешь сделать, чтобы подбодрить друга, никогда не может считаться глупым. Ты хочешь сделать что-то приятное для Логана, что вполне понятно. Вот что я тебе скажу, как насчет того, чтобы вместо похода в Браун-Оукс устроить его прямо здесь, на нашем заднем дворе?

— Не уверена, что это будет то же самое.

— Ты права. Но будет лучше. Я поставлю палатку для всех вас и разведу небольшой костер в яме снаружи. Вы можете делать всякие глупости, рассказывать истории о привидениях и потратить на это целую ночь. Я буду спокоен, зная, где ты и что я в нескольких секундах отсюда, если понадоблюсь тебе. Это беспроигрышный вариант. — Объясняет он, довольный своим вариантом. Я, однако, вижу его таким, какой он есть. Мой папа по-прежнему непреклонен в том, чтобы держать меня на коротком поводке, следя за тем, чтобы он все время не спускал с меня глаз. Я понимаю, к чему он клонит, но сейчас все по-другому. Теперь я другая, и чем скорее он поймет это, тем лучше.

— Папа, со мной все будет в порядке. Я в порядке. Ты должен немного расслабиться, — раздражаюсь я.

— И я так и делаю. Мое нежелание не имеет ничего общего с твоим здоровьем, Вэл, и больше связано с ситуацией. Я сомневаюсь, что многие родители позволили бы своей единственной дочери отправиться в поход с тремя мальчиками-подростками. Ты должна согласиться со мной, что не каждый отец был бы таким снисходительным. — Он шевелит бровями, глядя на меня, заставляя меня смеяться.

— Я никогда не думала об этом с такой точки зрения.

— Это потому, что ты молода и наивна. Но я знаю, каково это — быть возбужденным тринадцатилетним мальчиком.

— Боже, пап! Не говори таких вещей. Они мои друзья. Мои лучшие друзья.

— Малыш, это все еще не значит, что они не похотливые маленькие ублюдки.

Я закатываю глаза, потому что на самом деле я мало что могу сделать. Папа однажды сказал, чтобы я выбирала свои битвы, и эта не стоит таких хлопот.