Телохранитель

Я не могу этого сделать.

Я собираюсь сбросить вызов.

— Джейк? Джейк, это ты?

Я замираю, моё тело сковывается шоком. Как она узнала?

— Это я, — я почти выплёвываю слова, прежде чем успеваю убедить себя не отвечать, и жду её реакции.

Она наступает мгновенно.

— О Боже мой… — выдыхает она, слова бессвязны и произносятся вперемешку со слезами. — Джейк, скажи что-нибудь.

Я в панике думаю, чтобы сказать, но ничего не приходит на ум.

— Джейк, пожалуйста, — теперь она начинает плакать, её отчаяние в голосе пронзает меня, как кислота. Я смотрю в потолок, чувствуя себя безнадёжно и чертовски виноватым.

— Я здесь, — говорю я, набираясь сил и яростно игнорируя желание одним нажатием руки прервать звонок.

— Где ты? — спрашивает она, охваченная паникой.

Я с трудом сглатываю.

— Мне нужно тебя увидеть.

Короткое молчание наполнено невысказанными словами. Это необходимо. Мне нужно её увидеть. Не хочу и не могу. Я должен.

— Хорошо, — соглашается она. — Когда?

— Не знаю. Может быть, завтра.

— Я буду, — отвечаю я без колебаний.

— Хорошо.

— Как у тебя дела? — она пытается всеми силами удержать меня на связи, пытаясь оценить, с чем она может столкнуться.

Я не могу согласится на продолжение разговора. Не сейчас.

— Я позвоню тебе завтра, — я кладу трубку и бросаю свой телефон на столешницу, дрожа, как грёбаная киска.

Как может взрослый мужчина так бояться женщины? Как она может довести меня до подобного состояния? Это именно та причина, по которой я держался подальше от неё. Это причина, по которой я мёртв для неё. Я пытаюсь выровнять своё хаотичное дыхание, почти падая на ближайший стул. Теперь всё кончено. Пути назад нет. У меня не может быть будущего, если я не смогу разобраться со своим прошлым. Я никогда не хотел будущего до Камиллы. Я был счастлив, живя в своём чёртовом подвешенном состоянии, убивая себя день за днём.

— Эй, ты в порядке?

Я бросаю взгляд через кухню, и вижу Ками стоящую в дверном проёме, её тело скрыто белой футболкой, в которую я просто влюблён. МЕНЯ НЕЛЬЗЯ ИГНОРИРОВАТЬ.

Я никогда не думал, насколько уместным окажется это утверждение. Её растрёпанные волосы спутались на макушке, глаза сонные, но всё ещё горящие. И её ноги — самые совершенные ноги, которые я когда-либо видел. Её лицо, её присутствие, её голос. Всё в ней заставляет мой взгляд блуждать от одного участка тела к другому Встав из-за стола, я подхожу и агрессивно хватаю её, слыша испуганный визг, который она издаёт. Я могу так делать. Для Ками я могу сделать всё, что угодно.

— Просто чертовски идеально, — произношу я, рыча, терзая её шею.

Она хихикает, держась за меня, когда я легонько откидываю её назад в своих объятиях, и представляю, как еду в город, получая от неё всё, что хочу. Мне она нужна.

— Джейк!

— Как ты спала? — я ставлю её на ноги, и суетясь пытаюсь поставить её на пол. Мне это необходимо. Она безупречна.

Ками хмуро смотрит на меня, немного озадаченная.

— Отлично. А ты?

— Отлично, — вру я, беря её за руку и ведя к столу. Я усаживаю её на стул, прежде чем подвинуть его к столу и бросаюсь к сковороде, чтобы снять её с огня. — Я приготовил тебе завтрак.

— Ты приготовил завтрак?

— Да. Яйца с беконом, — я перекладываю яйца в чистую сковороду и беру несколько тарелок.

— Но я…

Я поворачиваюсь и машу ей деревянной лопаткой, заставляя её замолчать, прежде чем она продолжит говорить мне, что она не хочет ничего на завтрак, кроме шпината.

— Ты не встанешь из-за стола, пока всё не съешь.

Ками откидывается на спинку стула, она удивлённо наклоняет голову.

— Я что ребёнок?

— Нет, — быстро возражаю я, помешивая яйца. — Ты женщина со здоровыми привычками в еде. Вот так.

— Хорошо, — произносит она из-за моей спины. Я могу представить её лицо. Это для неё звучит оскорбительно. Она может спорить сколько угодно. Но она съест этот завтрак.

Я помешиваю яйца и достаю тосты из тостера.

— И знаешь что?

— Что?

Я поворачиваюсь и бросаю тост на разделочную доску, хватая нож. Она с интересом наблюдает за мной.

— Ты попробуешь настоящее масло, — я поднимаю кусок чистого жира и ухмыляюсь, как идиот.

— Я предпочитаю тосты без всего, — она встаёт и подходит к шкафу, вслепую вытаскивает кружку, не сводя с меня презрительного взгляда.

— Нет, не ты. Твой агент предпочитает тосты без всего, — я зачерпываю огромную порцию растопленного масла и поднимаю ложку, чтобы она увидела. Её глаза сужаются, и я ухмыляюсь ещё шире. — Вкуснятина, — я облизываю губы, а затем провожу ей по тосту, щедро намазывая его маслом.

— Это моя работа, Джейк, — вздыхает она, поворачиваясь к чайнику. — Ты даже не замечаешь, как я вынимаю пули из твоего пистолета.

Я обдумываю её слова… на секунду.

— Это моя работа — следить за тем, чтобы ты хорошо питалась.

— Это неприлично много. Это просто сердечный приступ на тарелке.

— Я думаю, что всё обойдётся, — я подаю всё это и ставлю на стол, затем сажусь и жду, пока она закончит заваривать чай.

Я голоден. Я мог бы начать поедание своего завтрака, но наблюдать, как Ками бегает по моей кухне, гораздо приятнее. Я откидываюсь на спинку стула и устраиваюсь поудобнее, изучая каждое её движение. Она встаёт на цыпочки, чтобы достать чайник с верхней полки, при этом её футболка задирается почти до самой задницы. Я улыбаюсь, и она начинает, что-то напевать, покачивая плечами, пока ходит по моей кухне, не обращая внимания на то, что за ней наблюдают. Она открывает дверцу холодильника и наклоняется, чтобы взять молоко, а затем тянется через стойку, чтобы открыть ящик и взять ложку.

Её ноги — это ходячий секс, и она даже не догадывается об этом. Мои руки сами собой складываются на груди, моя задница немного сползает вниз по сиденью, когда я расслабляюсь. Улыбка на моём лице, кажется, не сходит с моего лица. Так будет всегда, если я буду наблюдать такую картину каждый день. Повинуясь желанию прикоснуться к ней, я встаю со стула и молча подхожу к Ками, пока она ожидает закипания чайника. Её руки лежат на стойке, пальцы барабанят, когда она продолжает напевать. Я оставлю её у себя навсегда. Решимость пронзает меня, как грозовая молния. Всё становится на свои места.

Я оказываюсь так близко к ней, как только могу, не прикасаюсь к ней, но практически дыша ей в шею.

— Ангел.

Её пение прерывается, и она замирает передо мной.

— Повернись.

Несколько секунд она не двигается, а перед её глазами начинает закипать чайник.

И в тот момент, когда он выключается, Ками медленно поворачивается ко мне, её профиль идеален, она смотрит неуверенно в поиске меня. Она держится за стойку так долго, как позволяет её тело, и наконец отпускает её, развернувшись ко мне лицом.

Она смотрит на меня сверху вниз.

На меня сверху вниз?

Мой грёбаный рост шесть футов четыре дюйма17. Как она может смотреть на меня сверху вниз?

Потом я понимаю.

Я стою на коленях.

Её грудь резко вздымается, она подносит руку ко рту.

— Выходи за меня замуж, — я понятия не имею, откуда это вырвалось, и, судя по выражению лица Ками, она тоже этого не знает.

— Джейк? — она произносит моё имя как вопрос, как будто я мог быть кем-то другим.

— Выходи за меня замуж, — моя просьба вырывается снова, моя рука поднимается и берёт её. В глубине души я знаю, что мне не следовало этого делать. Я не должен просить её выйти замуж за мужчину, который в значительной степени обманывает её. Держа её в неведении. Но сейчас я не могу взять свои слова обратно, и более того, я не хочу этого делать. Я, отчаявшийся человек, готовый на всё, чтобы подчеркнуть, как много она для меня значит. Поэтому, когда я поделюсь с ней ужасами своего прошлого, у меня больше всего шансов удержать её рядом. Это тактика, я понимаю это, но моя преданность ей — это всё, что у меня есть. Это единственное оружие, которым я обладаю, которое может помочь мне выиграть эту битву.