Страница 12 из 81
1. Запрещено создавать мертвецов, которые не будут отличаться от живых.
2. Запрещено создавать мертвецов, превосходящих живых своими способностями.
3. Запрещено внедрять псевдодуховную эссенцию живым.
Эти заветы, как нередко бывает, казались несколько оторванными от реальности, но на медицинском факультете их все-таки вбивали в головы студентов как основу основ. Двадцать лет назад Найтингейл, тогда еще медсестра, лично столкнулась с трагедией Крымской войны, и, судя по всему, развитие некроинженерии рисовалось ей в мрачных красках. В те годы, когда еще только ставили первые эксперименты и военные мертвецы, совсем неповоротливые, с трудом соединяли команды в цепочки, она предсказывала, что вскоре их доведут до пугающего совершенства. Но сейчас кажется, что ее опасения были напрасны.
Если бы она выдвинула свои принципы сейчас, то их бы следовало сформулировать подобным образом:
1. Мертвец не может причинять вред живому или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
2. Мертвец должен повиноваться всем приказам, которые дает живой, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Мертвец должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму Законам.
Найтингейл предвидела шок, который вызовет в обществе появление мертвецов, и старалась настроить общественное сознание таким образом, чтобы предотвратить возможный ущерб, – пожалуй, в некотором смысле она стояла впереди эпохи. И все же законы Франкенштейна показывают, как сложно предсказать течение научного прогресса. Мертвецы застряли на том берегу зловещей долины, и инженеры могут только мечтать, чтобы их детищ путали с живыми людьми. Мертвецы могут выполнять многие задания лучше живых, но то же самое можно сказать о большинстве механизмов. Скажем, Аналитическая Вычислительная Машина славится скоростью вычислений, многократно превышающей человеческие способности, пароходы значительно быстрее плавают, с плугом значительно проще пахать землю, чем голыми руками. И не найдется ни одного человека, который по собственной воле позволит внедрить в свой разум некрограмму. Да живой мозг и не примет в себя это громоздкое чудовище.
Никто не станет спорить, что величайшее достижение Найтингейл – применение принципов санитарии при оказании помощи раненым и что благодаря ее трудам смертность в госпиталях кардинально снизилась. Этим она оказала обществу неоценимо бо́льшую услугу. Есть даже своя ирония в том, что этой своей службой мисс Найтингейл лишила общество ощутимой части «сырья» для массового производства мертвецов.
Для убедительности своих аргументов эта леди произвела статистические расчеты, которые сильно повлияли на тыловое обеспечение и другие армейские структуры.
Из-за широкой славы упомянутых законов одна из организаций, подчиненная Красному Кресту, стала называться Аппаратом Франкенштейна, и из-за этого легко забывалось, какую большую роль сыграла Найтингейл в ее учреждении. Цель Аппарата – оценивать и отслеживать численность мертвых войск в разных странах. Это международная организация, которая не спускает глаз с новых разработок. В каждой стране, конечно, своя политика, но по крайней мере на бумаге прописаны именно такие принципы. При необходимости Аппарат имел право организовать экспертный отряд для расследования.
– Ватсон. Джон Ватсон.
– Николай Красоткин, – с прекрасным английским выговором представился, протягивая мне руку, молодой человек примерно моих лет. Мы встретились в кафетерии Пешавара. Архитектор спланировал здание на западный манер, но стены испещряли арабески. Я чувствовал, что и ковер в глубине зала повесили в основном для того, чтобы окунуть гостей в восточную экзотику. Пешавар – древний центр торговли, все здесь пронизывали причудливые завитки вязи, где конец не отличишь от середины предложения, и люди тут прекрасно знали, как обходиться с чужеземцами. Барнаби с насмешкой наблюдал, как меня со всех сторон облепляют торговцы, и в итоге прошляпил свое портмоне, а у Пятницы в волосах откуда-то взялись белые цветочки.
Кафетерий напротив каменной улицы выбрали русские.
Агент Третьего отделения. М уже передал мне его бертильонаж с описанием внешних данных и краткую биографию. Но все же этого молодого человека я представлял себе совершенно иначе.
– Член экспертной комиссии Аппарата Франкенштейна, – протянул мне перфокарту Красоткин. Я подумал, что не бывает экспертных комиссий из одного человека, но вместе с тем отметил: к сотруднику международной организации не придрались бы даже в Англии.
– Прекрасная легенда.
– Пешавар – нейтральная территория, но и тут, согласитесь, бывает ветрено, – невозмутимо отметил Красоткин.
С первого взгляда понятно, что русский. Молодое, типично русское лицо, немного слишком правильное. Еще несколько лет – и, наверное, станет таким же грубым медведем, как все они. Я тихонько помолился про себя, чтобы этот юноша поскорее состарился.
– Не люблю притворяться. Но я в самом деле изучал в Московском университете математическую теологию, так что документы ничем не отличимы от подлинных. Если расследование завершится успешно, их даже в Красном Кресте признают.
– Хотите сказать, после такого дела у них не останется выбора?
Красоткин пропустил мое замечание мимо ушей и проводил взглядом английские войска, марширующие мимо кафе с мартини-генри на плечах. Каждый раз, когда кто-то обращал внимание на его необычную внешность, он беззаботно махал в ответ рукой. То ли бдительности ему не хватает, то ли он просто сама невинность. Правда, если попадется местным, то даже мне будет сложно вытащить его из передряги. Должно быть, и место встречи он выбрал напротив оживленной улицы, а не в каком-то закоулке, потому что боялся действовать в одиночку. Красоткин поставил чашку на место и сказал:
– Вы довольно долго добирались.
– Приключения, – коротко объяснился Барнаби. Кажется, он на каком-то зверином уровне сразу невзлюбил русского юношу. Красоткин делано похлопал ресницами и склонил голову набок. Мне он показался олененком предо львом… хотя скорее даже газелью перед гориллой.
– А вы, стало быть, тот самый капитан Барнаби, что первым услышал про мертвое царство?
Мой напарник нахмурил брови и начал нервно стучать по столу пальцем, похожим на жирную гусеницу. От мелкой дрожи по поверхности чая в его чашке из веджвудского фарфора пошли круги.
– Как эта принцесса собирается штурмовать горные ледники?
– Вы полагаете, что знаете о снегах больше русского человека?
Чуть задетый, Барнаби фыркнул и откинулся на спинку стула. Ноги на стол не закинул, но, полагаю, только потому, что не был уверен, выдержит ли. Да, признаться, на фоне этого шкафа напрашивалось сравнение с хрупкой барышней. Не говоря уж про руки и плечи, у него все тело представляло собой гору мышц, и Красоткин смотрел на Барнаби без тени страха, зато с неприкрытым восхищением.
– Неудивительно, что вы пережили русскую зиму… Впрочем, чтобы выжить в снегах, нужны не сила и не упорство.
– Знаю, – отвернулся Барнаби.
Красоткин чуть пожал плечами, а потом обратился уже ко мне:
– Это непросто понять человеку, который не привык к холодам, но в мороз остается только смириться. Особенно когда надо не просто пробежаться до соседнего дома, а пересечь огромную снежную равнину. Лучше всего расслабиться и принять то, что тебя окружает, так сказать, слиться с холодом. Сопротивление бесполезно.
– Подобно мертвецу? – Я вскинул брови.
– Perinde ac cadaver[22]! – процитировал Красоткин основу устава иезуитов, вдобавок картинно крестясь, и я решил не спорить с его антинаучным высказыванием. Барнаби зыркнул на меня: мол, я ж говорил, невозможный тип! Скрыть свой взгляд он не сумел, и Красоткин его тоже наверняка заметил. Пока вояка не взорвался, я поспешил перейти к делу.
22
(лат.) «Точно труп» – выражение, в подтексте обозначающее полную покорность.