Страница 8 из 18
– Как только доберёмся до Столицы, покажешься в этом платье Марку. Уверен, тебе очень пойдёт! – щёлкнув Мирику по носу, Рэд перепроверил её снаряжение.
– А Марк?.. – выдохнул Грегори задумчиво, наблюдая со стороны за братом с сестрой.
– Тот человек, о котором я вам говорил, – откинув за спину полу плаща, Логрэд убрал платье в сумку.
Поколебавшись, доктор протянул ему небольшой револьвер. Момент показался самым подходящим, однако от оружия проходчик вдруг отшатнулся, будто ему в лицо ткнули факелом.
– Стрелял когда-нибудь? – настороженно спросил Грегори.
Едва заметно дрожащей рукой Рэд взял револьвер. Ладони покрылись липким потом, пришлось приложить усилия, чтобы сглотнуть противный ком в горле, но он справился и с ехидной усмешкой посмотрел на доктора.
– Я умею пользоваться таким, но лучше он будет у вашего ученика, – прокрутив револьвер на пальце, проходчик передал его Рейки.
– Намереваешься справиться своей зубочисткой? Наивно.
– Вы хотите получить пулю в затылок? – Сузившиеся жёлтые глаза заставили Вериа нервно передёрнуть плечами. – Я не хочу, чтобы вы дёргались из-за меня или плохо спали ночью. Защитить себя и сестру я смогу, можете не сомневаться.
Грегори чуть не рассмеялся. Даже не будь у Рэда вообще никакого оружия, уснуть спокойно не выйдет. Как можно не ощущать постоянную опасность рядом с проходчиком, у которого начались срывы?
Впрочем, чувство самосохранения у доктора отбило уже давно.
– Ты так просто согласился пойти со мной в Столицу, хотя бежал оттуда, – серьёзно произнёс Грегори, хотя смех всё ещё рвался наружу. – Почему?
– Видите? – победно усмехнулся Рэд. – Вы не понимаете меня и мои мотивы, оттого и не доверяете. Избавьте себя от лишних сомнений и просто не давайте мне револьвер.
На самом деле у него были и другие причины отказаться от предложенного оружия, но говорить о них доктору Логрэд не хотел. Отсутствие в собственных руках огнестрела давало небольшую надежду, что если… если…
Рэд сглотнул, опуская голову и пряча глаза под чёлкой. Крепко сжав руку сестры, он накинул капюшон и твёрдым шагом направился в сторону деревни – штаб лежал по ту её сторону, в двух днях пешего пути. Центральная площадь, через которую пришлось пройти, вызвала у него смешанные чувства, особенно наспех заделанный проход церкви. Тело священника извлекли и похоронили, но до появления полномочных представителей штаба место нападения трогать нельзя.
Грегори пришлось подсуетиться и уговорить всех не рассказывать про белобрысого героя, вместо этого дав описание заурядного проходчика. Мало ли их бродит то тут, то там, неприкаянных, находящихся в увольнении или дезертировавших, подобно Логрэду?
– Вериа, вы уверены, что никто не проболтается? – Рэд остановился и с сомнением покосился на пробежавших мимо мальчишек.
– Эти люди научились следовать велениям врача беспрекословно, – Грегори подмигнул проходчику.
Да и кому нужны лишние проблемы с армейскими псами?
***
Сам загоняю себя в тупик и понимаю, что бежать больше некуда. Голодный зверь издаёт победный вой, нетерпеливо перебирает лапами, оставляя в земле глубокие борозды от когтей. Мне страшно, и он чувствует это. Чёрная шерсть вздыбилась, я ощущаю его предвкушение. Пустые глазницы голого черепа вспыхивают синим светом, я поднимаю руку, чтобы заслониться и не ослепнуть. Кажется, такое было, но в какой-то другой реальности, где над головой только одна луна, а не восемь разом. Да и не луна там была – яркое солнце, которого в этой мгле и вечной ночи отродясь не было.
Тонкие клыки вонзаются в предплечье, но боли нет.
«Съем, – слышу повизгивающий голос в своей голове. – Съем, сожру, обглодаю! Не оставлю ни кусочка мяса, ни косточки!»
С хрустом рвётся сустав, зверь дёргается назад, и я падаю под тяжёлые лапы. Боль всё ещё не настигает меня. Страх медленно отползает, выпускает из цепких объятий.
«Съем, съем, съем!» – рычит тварь, вгрызаясь глубже.
– Нет, – говорю я, – это я тебя съем.
Мой рот превращается в усыпанную иглами пасть, я клацаю зубами над шеей чёрного зверя, где тёмная старая кость переходит в шелковистую шерсть. Правой ладонью я нащупываю – милость Возвышенного, не иначе! – рукоять знакомой шпаги, сжимаю её крепче и вонзаю в пустую глазницу чудища.
– Я тебя съем, – повторяю я.
«Съешь», – соглашаются все восемь лун этого странного места.
***
– Откуда ты родом? – вопрос Грегори заставил проходчика дёрнуться.
Прежде чем ответить, держащий в руках печёную картофелину Логрэд подул на неё и передал сестре. Голодная Мирика принялась уплетать еду за обе щеки, не особо вслушиваясь в разговор взрослых.
– Из восточного Аласто, – подкидывая дрова в костёр, Рэд не сводил взгляда с разлетающихся искр.
Уже третью ночь путники ночевали под усыпанным мириадами звёзд небом. С заходом солнца становилось холодно, спасали лишь тёплые одеяла, которых Грегори взял с запасом, пусть те и добавляли веса в рюкзаках. Места под установленным палаткой плащом Рэда хватало только на двоих, и проходчик благородно уступил второе Рейки. При желании, уместиться можно было и втроём, но оставлять доктора в одиночестве Логрэд не хотел.
Покончив с делами в штабе, Грег предложил остановиться в деревушке неподалёку. Логрэд не согласился, указав на дым становища кочевого народа нараньши11. По мнению проходчика, безопаснее всего было переночевать там.
– Так вот где ты скрывался! – хлопнул себя по лбу доктор Вериа.
К получившим независимость кочевникам армия старалась не лезть, и остановиться у них было действительно заманчивой идеей. Поначалу Грегори опасался, но доктора и его ученика, пришедших вместе с Рэдом и Мирикой, приняли как старых друзей. От предложенного места в шатре гости единогласно отказались, предпочитая ночевать на свежем воздухе. И Вериа, и Логрэд хотели иметь возможность при случайной напасти быстро покинуть радушных нараньши.
За проходчиком, не отходя, следовала сморщенная древняя старуха, сидевшая сейчас по правую руку и не проронившая ни слова. Грегори напрягало её присутствие, и приходилось прикладывать усилия, чтобы не подавать вида. Он не знал, говорит ли женщина на языке империи, поэтому не задавал вопросов о ней Рэду и давился любопытством.
– Восточный Аласто? Я бывал там, – расплылся в улыбке Вериа. – У вас прекрасные плодородные земли.
– Были, – поджал губы Логрэд, – были у нас прекрасные плодородные земли, да всё господа себе забрали. А на оставшихся… климат меняется, вы не заметили, доктор? Ещё пару лет назад на юге Аласто даже зимой температура не поднималась выше ста тридцати градусов12, а теперь что? Шерстяные пальто и шарфы стали нормальными предметами одежды, а по ночам и снег может выпасть.
Старуха положила на плечо проходчика сморщенную ладонь и, наконец, заговорила. Язык нараньши мало чем отличался от стрёкота скиргов, и доктор был удивлён, с какой лёгкостью на нём разговаривал Рэд.
– Что она сказала? – высунулся из-под вороха одеял Рейки.
– Старейшина Туи видит над вашей головой, – Логрэд без стеснений ткнул в доктора пальцем, – множество добрых духов. Она спросила меня про вашу… профессию. Надеюсь, нет ничего плохого в том, что я рассказал ей?
– Старейшина? Эта женщина во главе племени?
– Если бы не бабушка Туи, – подала голос Мирика, – нас бы не приняли в нараньши!
– Так значит вы полноправные кочевники? – сделав козу из пальцев, Грегори повертел рукой в воздухе. – Где ты ещё успел побывать за полтора года, Логрэд?
– Мы не покидали Аласто всё это время.
– Но, как и многие, – хмыкнул Грег, – заслышав сказку про другие государства по ту сторону Мёртвых Земель, ринулся в сторону Стены без раздумий?
11
Нараньши – кочевой народ южного предела Аласто, исповедующий отличную от общепринятой религию. Ранее подвергался гонениям из-за веры в Вечного духа, которого Церковь Возвышенного считает одним из Извечных. Нараньши обрели независимость. В племени верят, что всё в мире имеет душу и связано между собой невидимыми нитями Вечного духа.
12
Температурная шкала в империи Дженто имеет перевёрнутое расположение делений и близка к системе Делиля. Сто тридцать градусов по шкале, принятой в империи, равны примерно пятнадцати градусам по Цельсию или пятидесяти девяти по Фаренгейту.