(Когда) я буду с тобой

Мария Голобокова

(Когда) я буду с тобой

Посвящается друзьям,

благодаря которым я всегда помню,

что самый тёмный час –

перед рассветом.

Пролог

На степи Аласто опустилась ночь – сизая и вязкая, она несла с собой прохладу и избавление от духоты. Боль расслабила тиски, и Логрэд наконец-то отлепил потные ладони от лица. Последние несколько дней он проваливался в забытье, не в силах стряхнуть свинцовую усталость, но в редкие минуты, когда лихорадка отступала и сознанию возвращалась ясность, получалось подумать о дальнейших планах.

Гостеприимные кочевники, что помогли им с Мирикой укрыться от цепкого взора Центра, не были конечным пунктом назначения. Логрэд мечтал об иной жизни для сестры, и потому, кое-как собравшись, он оторвал голову от набитой соломой подушки и вышел из шатра.

Степь простиралась до самого горизонта охряным морем. Пусть Рэд никогда и не видел моря воочию, именно таким оно представлялось ему – как безумно родная, знакомая сызмальства степь, разве что цветом серо-синее. Впрочем, если всё получится, он сможет увидеть песчаный берег, бескрайние лазурные просторы и – корабли на подводных крыльях. Такие, по крайней мере, были изображены в книгах, что тайком от отца показывала ему мать.

Логрэд легко разыскал старейшину. Старуха, как и все ночи до этой, расположилась около кострища и любовалась крупными звёздами. За время службы Логрэд успел отвыкнуть от того, насколько же они яркие и какие причудливые узоры сплетали. Жемчужины на корсаже тёмного-синего платья матушки… и почему вдруг вспомнил?

– Ты торопишься, – недовольно цокнула старейшина Туи и жестом пригласила юношу присесть рядом. Выждав немного, надеясь услышать продолжение фразы, Логрэд всё-таки присоединился к старухе.

– Вы не позволите уйти? – осторожно спросил он на языке кочевого племени. – Разве не вы сказали мне, что Зверь следует по пятам, распахнув пасть?

– Сбежать не получится, – покачала головой она. – Так ты только приблизишь миг, когда он нагонит тебя.

– Я хочу увидеть, что находится по ту сторону Стены. Я хочу узнать, какие люди живут там и есть ли место мне среди них. Мне… и Мирике.

Старуха сощурилась, посмотрев на пламя. И тут же – треснул, разломившись, самый большой кусок дерева, пустив вверх сноп искр. Логрэд невольно зажмурился и дёрнулся назад – сработали рефлексы проходчика. Мир резко замедлился, в висках застучала кровь… лишь спустя несколько долгих мгновений, задержав дыхание, юноша сумел взять себя в руки. Головная боль накинулась на него с новой силой, и Рэд, продолжая сидеть, согнулся пополам, вцепившись пальцами в волосы.

– Что стой на месте, что беги – итог один, – вздохнула старейшина Туи. – Но время ещё не настало.

Он заставил себя поднять голову и посмотреть на старейшину. Её лицо, всего на миг, в отсветах костра показалось ему совсем юным, будто рядом сидела красивая девушка, а не седая старуха. Вновь задержав дыхание, Рэд медленно сосчитал до десяти – кошмары редко покидали сны, но если так… если так, то старейшина Туи ошиблась. Начались галлюцинации. Времени разом стало слишком, катастрофически мало. Чудилось, что и стан кочевников, и степь… нет, весь Аласто можно поместить в игольное ушко.

– Ты поймёшь, – каркающе рассмеялась она. – Мы всегда заканчиваем с тобой этим разговором.

Давящее ночное небо, украшенное россыпью жемчужин-звёзд, вдруг отозвалось на этот смех гулким, протяжным эхом. Логрэд перестал ощущать границы своего тела, перестал понимать, где явь, а где – галлюцинации. Может, старейшина никогда и не была старухой? Может, ему всегда чудилась старуха, а на самом деле она – девушка. Не многим старше него.

– Наши головы не способны вместить величину мира, – вновь рассмеялась Туи и протянула глиняную кружку. Внутри плескался отвар из степных трав.

Всполохи пламени делали из неё то девочку, то женщину, то старуху. И Рэд, пригубивший горечь, перестал надеяться, что разберётся, какой она была в самом деле.

– Мы используем слова. Чтобы принять мир и не бояться его.

Но страх всё не отпускал.

Событие первое

Выбор? Как просто!

Ступени помоста…

Пусть лицезреет народ –

Я поднимаюсь на эшафот1.

Передатчик противно пищал на всю каморку, заставляя мужчину морщиться, словно от зубной боли. За окном выла песчаная буря, чайник на огне начинал посвистывать… И как Рейки умудряется спать в такой обстановке? Грег недовольно вздохнул и с силой ударил ногой по железному каркасу кровати, отчего панцирная сетка под матрасом жалобно заскрипела. Мальчишка на кровати заворочался и накрыл одеялом голову.

– Вставай, – устало проворчал Грегори, откинувшись на спинку кресла. Взгляд упал на вяло ползущую по потолку муху – та выписывала зигзаги, перебирала лапками, ненадолго отрывалась от поверхности…

– Ещё пять минуточек, ма-а-астер, – жалобно протянул Рейки, выглядывая из своего убежища. – Всё равно кроме помех ничего нет.

– Тогда выключи, – Грегори нащупал в нагрудном кармане портсигар, вытащил сигарету и щёлкнул зажигалкой. – И сделай чай, что ли… Буря скоро пройдёт, не успеем между вызовами ничем закинуться.

Мальчик без возмущений откинул одеяло в сторону и принялся накрывать на стол. Глядя на то, как зябко ёжился Рейки, Грегори невольно задумался о глобальном потеплении, выдыхая клубы дыма в сторону ленивой мухи. Какое, к гроску2, потепление?! Ещё лет десять назад в пустынях царила нестерпимая жара, даже способ казни изощрённый придумали – клали человека на плоский камень, а вечером забирали поджарившуюся тушку. Это если повезёт и дикие звери не обглодают всё до косточек. Но сейчас Грег нисколько не удивился бы, выпади за окном снег. Ха, глобальное потепление!..

И ладно, если бы только с одной погодой проблемы были, так нет! В соседней деревне вспыхнула эпидемия. Из Столицы, разумеется, отправили подмогу, да только кто ж позволит отсидеться кому-то из местного штаба? Особенно, если ты врач.

– Ба… баз-за… при… вызыв… приё… капит… прось… Ба-аз-за!.. Приём!.. Ба… ём…

– Да выключи ты эту тарахтелку! – не выдержал Грегори, снова пнув кровать ногой.

– А вдруг что-то важное? – вздохнув, Рейки всё-таки сложил антенну и нажал кнопку выключения.

Мальчик давно привык к тому, как мастер проявлял негодование, если приходилось долго сидеть без дела. Сколько бы Грегори ни жаловался на недостаток свободных рук и светлых голов в местном штабе, сколько бы ни ворчал, ему сложно давались моменты затишья.

– Надеешься, что нас так просто отсюда заберут? Мол, вспышек стало меньше, и нас тут больше ничего не держит? Будь что-то важное – не отправляли бы, – Грегори поперхнулся дымом и закашлялся, – тха…кха-ха… таким дрянным сигналом!

Пожав плечами, Рей принялся разливать кипяток по кружкам. Запасов оставалось всего ничего, и мальчишка искренне надеялся, что либо их отзовут в штаб, либо снабдят необходимым ещё на какой-то срок. Иначе… Передёрнув плечами от мысли, что в противном случае им придётся выйти на охоту или есть то же, что едят остальные жители пограничной деревни, Рейки поднял тоскливый взгляд раскосых глаз на мастера.

– Нам ещё неделю куковать, – поджал губы Грег, разламывая таблетку растворимого чая пополам и кидая в кружки.

Да уж, и на какие ухищрения придётся пойти ещё? Зато, пусть вкус и был слабее, одну коробку таких таблеток можно растянуть не на неделю, а на все две. Экспериментировать с отварами из местных трав пока не хотелось.

1

Все стихотворения и эпиграфы принадлежат проходчику Логрэду Най.

2

Гроск – разновидность песчаного червя, достигающего в длину до 40 метров. Хищники, занесены в книгу «Редкая флора и фауна Аласто».