Страница 17 из 18
Это ты его сломал, ты! А тот, кто дёргает за ниточки бедного Логрэда, делает с ним то же, что и ты. Так чья это вина, Нортон Грэм? Кто на самом деле виноват?
Канцлер отшатнулся, словно в лицо ему дыхнули огнём, и поспешно отвернулся. Проходчик вселял в него ужас, но признать это…
– Чего ты добиваешься, Логрэд?
Оказавшись рядом со столом, Нортон скомкал какую-то бумагу – сейчас его не волновало, насколько она важна – и сумел успокоиться. Нервы к Извечным давно полетели, надо бы попросить докторов прописать что-то посильнее. И снотворное. Теперь, когда мальчишка вновь в Центре, без снотворного не обойтись.
– Я хотел бы вернуться к своим обязанностям, мессир.
– Пшёл вон! – не выдержал Грэм.
– Я могу рассчитывать, что моя просьба…
Нортон крепко зажмурился. Он сходит с ума, просто сходит с ума. Нет никакого мальчишки рядом. Нет и никогда не было. Это видение, галлюцинация, кошмар! Игра больного разума.
Всё-таки она и его довела. Протащила по усеянному битым стеклом полу, кинула в огонь, да так и оставила. Одного. С этим ужасным голосом в голове, с необходимостью разгребать всё то, что после себя оставила. Леди Мириам Грэм – вот виновница всего происходящего.
– Твоя комната не тронута, – пробормотал канцлер, борясь с желанием ударить желтоглазого. – А теперь – вон.
Смотри, он готов подставиться. Готов принять что угодно от тебя. Лишь бы заслужить прощение, которого, сам того не понимая, ищет. У тебя, Нортон, именно у тебя.
– Вон! – прорычал Грэм.
Ты забрал его воспоминания. Так чего удивляться, что кто-то другой тоже решил с ним поиграть?
– Благодарю… отец.
Стук каблуков, скрип двери. Канцлер наконец-то остался один, как того и хотел, но легче ему от этого не стало.
Голос в голове продолжал шептать ему имя жены.
Мириам Грэм.
– Ты изменился, – лучезарно улыбается сидящая на кровати женщина.
Закрыв дверь комнаты на замок, я прохожу к столу и присаживаюсь на угол. Окружение кажется слишком пустым, будто не хватает каких-то вещей. Голые стены, отсутствие матраса и постельного белья, никаких штор… Это вызывает тошноту. Уж лучше бы попросился в казарму.
Встряхиваю головой, нервно сглатываю набежавшую горькую слюну. Что я могу ответить? «Я не знаю вас». Или, быть может, «вы прекрасно сегодня выглядите»? Нет, не подойдёт ни то, ни другое. Она ждёт иное.
– Что же ты молчишь? – Серые глаза становятся грустными.
Я отворачиваюсь, но продолжаю молчать. Что же сказать ей? Если бы я знал… Знал ли хоть когда-то? О чём я вообще могу знать, если не помню её?
Голова раскалывается. Мысли становятся рваными, непослушными.
– Я мертва. Прими это.
Но я тебя даже не помню! Хочется кричать. Спазм сдавливает горло, и не то что вдохнуть – пискнуть не получается. Слова ударяют по голове обухом, шум в ушах не даёт сосредоточиться. Я тону, выныриваю, снова тону… Как?! Вокруг воздух – не вода. Не вода, не вода, не вода!
Жёсткий пол. Тишина. Никого. И боль, видения, страх – всё отступает.
Я один.
***
– Молодой человек! Молодой человек! – дребезжащий старческий голос требовал реакции, и Рэд дёрнулся в сторону, больно врезавшись затылком в стену. – Да очнитесь же вы! Я, конечно, всё понимаю, новые веяния… мнэ-э… моды, но спать на полу… Нонсенс! Пожалели бы свой организм!
Проходчик разлепил глаза, пытаясь сфокусироваться на низеньком сухощавом старичке. Тот упрямо двоился в глазах и никак не хотел собираться в единое целое. Резкая боль в животе заставила Логрэда свернуться клубком и зашипеть. Хотелось скулить, забившись в угол, но в покое его, видимо, так легко не оставят.
– Вставайте, вставайте! Вас надо… мнэ-э… – проблеял старик, заикаясь и подбирая слова. – Осмотреть. Ну же, я не могу вам помочь, если вы будете… Ох, что же мне с вами… Да как же…
Причитания над ухом позволили Рэду отвлечься и постепенно прийти в себя. Первым делом он сел, тяжело дыша и продолжая шипеть, огляделся по сторонам и ещё раз посмотрел на гостя, припоминая, что его имя Коулз. Вроде бы доктор, да не простой – лично курирующий проходчиков с третьего ранга и выше. Что он мог тут забыть? Хотя, и думать нечего. Разумеется, Верховный канцлер приложил властную руку к этому, не желая оставлять бывшего изгнанника без должного присмотра.
– Доктор?.. – Рэд закусил губу почти до крови и предпринял вялую попытку подняться, держась рукой за стену.
– Да-да, молодой человек. Всё верно. Вы же меня помните? Церик Коулз, ваш мнэ-э… с позволения будет сказать, ваш лечащий врач. Канцлер Грэм отдал приказ проверить вас… мнэ-э, я извиняюсь за подобное недоверие к вашей персоне, но мнэ-э… приказ есть приказ и… мне надо проверить вас на наличие вируса, а также… мнэ-э… вашу мозговую активность. Разумеется, всё только с вашего согласия.
– Я помню вас, доктор Церик. Это необходимо сделать прямо сейчас?
Старик подёргал себя за козлиную бородку и скривился. Его самого оторвали от очень важного эксперимента, но приказы верха не обсуждались, особенно если их отдавал Верховный лично. К тому же, дело касалось не какого-то рядового проходчика, а одного из партии Най… Церик недовольно цыкнул. Давно уже пора отучить себя думать о живых людях как о вещах, а поди ж ты! Дурная привычка, как бы не ляпнуть такого вслух…
– Да, необходимо, но… мнэ-э… вам не потребуется идти далеко. Медицинский кабинет находится… мнэ-э… несколькими этажами ниже. Если вы не в состоянии… мнэ-э… идти сами, молодой… мнэ-э… человек, я могу распорядиться о коляске для вас.
– Всё в порядке, – натянуто улыбнулся Рэд. – Уже в порядке.
Лампочки в коридоре слабо мигали в такт шагам, старикашка что-то мерно бормотал себе под нос, где-то за стенами слышались приглушённые голоса. На жилых этажах не всегда так тихо, но если судить по часам в холле, было три часа пополудни – большая часть проходчиков отправилась на патрулирование или задания. В основном квартиры, предоставляемые Центром, использовались именно ими. Учёные жили кто в отдельном крыле, ближе к своим лабораториям, кто в собственных домах. Канцелярия состояла из аристократии, а у тех поголовно были поместья или же личные покои на верхних этажах…
– Логрэд!
Рэд обернулся на оклик, чувствуя, как невидимая холодная рука пробирается между рёбер и стискивает сердце. Уж кого-кого, а этого моложавого седовласого мужчину он ожидал увидеть здесь меньше всего – господин де Шати не имел обыкновения посещать казармы проходчиков, вызывая нужных ему людей в свой кабинет. Как его сюда занесло?
– Я рад, что ты вернулся со своего «задания» целым, – слащаво улыбнулся Люсьен, обменявшись с доктором Цериком приветствиями.
Само собой, скрыть отсутствие первого ранга от архистратига проходчиков невозможно. Логрэд только недавно осознал, что дело о вероломном дезертирстве Верховный канцлер каким-то образом сумел замять. Знал ли Люсьен, чем в действительности занимался Рэд? Чью шавку притащил за шкирку к ногам Грэма?
Кривая усмешка сама собой нарисовалась на губах Логрэда. Опомнившись, проходчик состроил невинное выражение лица, но поздно – архистратиг всё заметил. Змеиные глаза де Шати ехидно прищурились, он явно намеревался сказать что-то, но передумал. Рэд и не надеялся, что отношение Люсьена переменится – начальство всё также недолюбливало выскочку, умудрившегося к девятнадцати годам мало того, что резво взобраться по служебной лестнице, так ещё и стать одним из личной гвардии Нортона Грэма. Подобная честь обошла стороной его, Люсьена де Шати, единственного проходчика нулевого – наивысшего! – ранга, и выпала какому-то… какому-то!..
Да и леди Грэм с ним почему-то нянчилась.
– Рапорт предоставлен Верховному канцлеру лично, – Рэд старался не поднимать взгляда на архистратига, изучая его белый мундир. – Есть ли необходимость повторять его вам?