Страница 10 из 12
Добравшись до пудинга, Тобиас заметил, как Софья заказала вторую порцию горячего чая, сделала глоток и поежилась в кресле. Юноша вдруг понял, что на ней по-прежнему всего лишь легкое шелковое платье. Келлер поднялся: «Сударыня, позвольте предложить Вам мою накидку. Это самогреющий плащ. Накиньте его на плечи. Вам будет очень комфортно, ручаюсь». «Благодарю» – ответила девушка и как бы невзначай коснулась руки Келлера, принимая накидку. На другом краю стола Александр аж поперхнулся и с большим трудом откашлял голубиную косточку: «Благодарю? Я же предлагал тебе свой китель, сестрица!». «Да если бы я его взяла, тогда ты, мой братец, истребил бы все съестные запасы корабля в первые часы полета» – улыбаясь сказала Софья Нейдгарт. Петр Иванович рассмеялся: «А чем же мое пальто не угодило?». «Да вот хотела проверить, насколько галантны мужчины в Германии» – съехидничала девушка. Александр вытаращил глаза, Келлер внезапно обнаружил что-то весьма интересное на своих сапогах, а Петр Иванович затрясся от смеха, но в итоге решил разрядить обстановку: «Дело в том, юноша, что билеты нам предоставило ваше министерство буквально за час до вылета и у нас просто не было возможности взять теплые вещи». «Понимаю» – отчеканил Тобиас и вернулся на свое место для расправы над манным пудингом. Но не успел он прикончить десерт, как громкое «Фуф» со стороны Александра просигналило об окончании завтрака.
Явно повеселевший после порции голубей Александр теперь не сводил глаз с юноши. «Так какова цель вашего визита в Россию, майн герр?» – спросил он прямо. Манный пудинг застрял у Келлера в горле и ему стоило больших усилий, чтобы его проглотить. И причиной тому был не только резкий вопрос Александра, но и блеск изумрудных глаз Софьи, теперь внимательно смотрящих в его сторону. Петр Иванович по-отечески похлопал Тобиаса по спине, помогая ему отдышаться. «Простите Александра за его прямолинейность. Он отвечает за мою безопасность и ко всем относится с подозрением» – ласково проговорил министр. «Разумеется» – с понимаем ответил Келлер, а затем добавил: «Безопасность превыше всего, а ее достижение порой требует от нас некоторого пренебрежения этикетом. А пренебрежение этикетом в свою очередь является одним из способов начать беседу». Юноша улыбнулся, заметив, как Александр одобрительно кивнул, довольный его ответом. Тобиас продолжил: «И кроме того в моем путешествии нет никакой скрытой подоплеки. Мой отец, Астор Фон Келлер, является нормалом». «А, смердом?!» – вклинился Александр. «Что?» – удивился юноша, оторопевший от такой бесцеремонности. «Так у нас называют обычных людей, не волшебников. Только уж, пожалуйста, как приедете в Россию, старайтесь не применять это слово среди, как вы говорите, нормалов. Не знаю откуда это пошло, но они почему-то считают его крайне обидным» – отозвался, как ни в чем не бывало, Александр: «Сам термин мы давным-давно переняли у древних болгар. На их языке он означает – человек с тяжелой участью. Дело в том, что волшебники в нашей стране всегда с большим уважением относились к обычным людям, считая их жизнь, как бы это сказать, более сложной. Мы ведь и представить не можем себя без магии, верно? Она делает нашу жизнь интереснее и проще во многих аспектах. А они живут совсем без нее. И вот постепенно это название стало для смердов уничижительным. Но, как и почему, мы до сих пор не можем понять». Александр вздохнул и пожал плечами. Он продолжал таращиться на Келлера, но больше ничего не говорил. И Тобиас вернулся к своему рассказу. «Так вот мой отец, граф Фон Келлер, простой человек, а мать – волшебница. Дом моего отца с 1812 года преданно служит Российской короне. И я лечу в Санкт-Петербург, дабы принести клятву верности нашему государю. И надеюсь принести пользу магическому сообществу Российской империи» – закончил юноша. Александр Нейдгарт прямо-таки выскочил из кресла, случайно задев локтем проходящего мимо кобольда-стюарда. Беднягу отбросило на добрую пару метров. Волшебник помог ему подняться, извинился, похлопал по плечу и отправил по своим делам. После чего принялся трясти руку Тобиаса: «Вот это похвально, сударь, похвально!». «А чем вы занимались до этого момента, если не секрет? В чем видите свое призвание?» – осведомился Петр Иванович. «Я – учитель» – ответил Келлер: «Мне нравится учить». «Как интересно, а что именно вы преподаете?» – вопрос последовал уже от Софьи. «Магические языки» – сказал Тобиас. «В каком смысле?» – округлил глаза брат Софьи. Юноша привык к таким вопросам: «Попробую объяснить. Вот как на вашем языке звучит заклинание, превращающее палочку в источник света?». «Озари» – ответил Александр. «А на нашем – Шайнен» – продолжал юноша: «И как вы думаете, если я отдам вам свою палочку, и вы произнесете Озари, она сработает?». Русский маг задумался: «Полагаю, что нет». «Верно» – сказал Келлер: «Палочка черпает знания у своего хозяина, учится заклинаниям у него. И переучить ее крайне трудно. Равно, как и нам с вами выучить язык другого народа, к примеру. Сам волшебник точно также учится языку магии, в школе или от родителей, не важно. Собственно, как и обычный ребенок-нормал, впитывает слова родного языка, что называется с молоком матери. Нам это кажется чем-то простым, обыденным. Но на самом деле эта цепочка довольно сложна и, к счастью, практически нерушима. И, как не трудно догадаться, на свете огромное множество магических языков. Вокруг этого и построена тема моего предмета». «А чем эти знания могут помочь в обычной жизни?» – с нарастающим любопытством поинтересовалась Софья. Тобиас посмотрел на Александра, а затем перевел взгляд на девушку: «Простите, если приведенный мною пример, покажется вам не слишком удачным. Но, предположим, вашему брату, отвечающему за охрану Петра Ивановича, пришлось вступить в схватку с волшебником, говорящем на другом языке, в том числе магическом. И этот волшебник произносит атакующее заклинание. Как его парировать? Варианта три: никак или же действовать наугад или же попытаться использовать какое-то, более или менее универсальное, защитное заклинание. А вот если вы знаете заклинание, которое использует ваш противник, то защититься от него для опытного волшебника не составит труда». «Э, дорогой Тобиас, не заинтересует ли вас работа консультантом в службе охраны министра магии Российской империи?» – нарочито официальным тоном произнес Александр Нейдгарт. Все четверо путешественников рассмеялись.
*****
Пока юноша, на всех парах диковинного воздушного судна, летел на встречу своему новому дому, в поместье Келлеров царила полная безмятежность. Осеннее солнце грело, как летом, не обращая внимания на изменившееся время года. Погода стояла безветренная и ни одно дуновение не тревожило кроны величественных медных буков. Казалось, что жизнь вокруг замерла и лишь пастушок в центре фонтана с неохотой делал свою работу, разбрасывая серебристые капельки на зеркальную водную гладь, в которой отражались три человеческие фигуры, стоящие неподалеку. «Ну и духота сегодня» – сказал Астор Фон Келлер, прикрываясь от солнца своей любимой газетой Берлинер Тагеблатт: «Дорогая, Лиза, тебе и правда именно сегодня нужно купить икру Татцельвурма? Ты уверена, что она отпугивает двухголовых гномов? Смотри, какое пекло и ни малейшего ветерка. Боюсь, это к грозе». «Не волнуйся, милый» – ответила Элайза Фон Келлер, держа над собой не привычный для нее кружевной зонтик: «Я мигом. Заодно провожу Томаса. Лавка «Кошачья морда» всего в двух кварталах от министерства». «Да, сынок, тебе уже пора бы на службу. Не стоит беспокоить министра» – заметил пожилой граф. «Все хорошо, пап. Я предупреждал его, что сегодня буду поздно. Он отнесся к моей просьбе с пониманием» – Томас Келлер улыбнулся и пожал отцу руку: «До вечера, бородач». «Иди уже, щегол» – со смехом ответил отец. Раздались два хлопка и мать с сыном исчезли. Граф сощурился и посмотрел вдаль. Небо над лесом чернело. Астор Фон Келлер вздохнул и направился в дом.
Зайдя в дом, пожилой граф сразу направился в гостиную, широко распахнул окна, а затем плюхнулся в любимое кресло-качалку и принялся читать газету. Когда он прочел половину статьи о том, какие выводы сделала германская разведка относительно болезни российского императора Александра, за окном начался небольшой дождь. Поднялся ветерок и по комнате стали гулять сквозняки. Почувствовав прохладное дуновение, граф осознал, что его клонит в сон. Тем не менее он вознамерился дочитать статью до конца. Надо же знать, что ждет его сына. И, конечно же, вскоре уснул. Разбудил его громкий раскат грома. За окном, от набежавшего ненастья стало темно, как ночью. Ставни стучали так шумно, словно великан хлопал в ладоши. Под окном натекла внушительная лужа воды. Вспыхнула молния и на секунду в комнате просветлело. Боковым зрением граф заметил, что над ним нависает огромная, черная фигура. Словно кусок тучи оторвался и залетел в комнату. Но туча эта обладала, как успел подметить Астор Фон Келлер, человеческими очертаниями. От духоты не осталось и следа, наоборот граф почувствовал, что его бьет дрожь, а по спине побежали мурашки. Поборов страх, он повернулся к фигуре. Прямо на него смотрела «Смерть». Именно такая ассоциация возникла в голове графа в туже секунду. Серое, неестественное, лицо на черном фоне. Черные дыры вместо глаз. И все же военная выучка сыграла свою роль. Астор молниеносно, насколько это было возможно в его возрасте, вскочил из кресла, обхватил черную фигуру своими мощными руками и начал сдавливать ее, что есть сил. Но вдруг осознал, что нечто в его объятиях начало трястись, издавая странный шипящий звук. Он понял. Нечто смеялось над ним. «Глупый старик! Ты всерьез думал одолеть голыми руками волшебника?» – раздался холодный, металлический голос. Из-под мантии показалась палочка: «Клине!». Два взмаха и руки графа были отсечены чуть выше локтя. Очередной раскат грома заглушил нечеловеческий крик боли. Пожилой граф оцепенел и не моргая смотрел на свои руки, лежащие на полу. Но вскоре силы стали покидать его, вместе с потоками крови. Он опустился на колени и с трудом, но смог произнести последние слова: «Не тронь мою семью!» Фигура не шевельнусь, но скрипучий голос ответил: «Моя жизнь не имеет значения! Мое имя не играет роли! Моя цель не стоит средств! Важно лишь предназначение, данное мне тем, кто грядет! Я перст судьбы, указывающий на неугодных! И я перст, карающий, в угоду высшей цели! И пока я караю только тебя, Астор Фон Келлер! Вслед за твоим другом – Винтерхальтером». Обезумевший от боли и горя граф хотел закрыть лицо руками, но закрывать его было нечем. «Я караю тебя за осквернение волшебной крови! Караю за предательство нашей волшебной нации и работу на нашего врага! И главное – за постыдное воспитание сыновей! Клине!» – призрак в последний раз взмахнул палочкой. Седая борода Астора, словно вата, начала набухать и окрашиваться в красный цвет. Граф неуклюже завалился на пол. Новая вспышка молнии осветила комнату. Призрака в ней уже не было.