Вторжение

Говорю же, авантюра…

Глава 6

Каждый человек стоит ровно столько, сколько стоит дело, за которое он печётся.

Эпикур

— А холод-то усиливается…

Раскрасневшийся Тапани растирает замерзшие руки в тщетной надежде согреть конечности. Действительно, мороз крепко придавил — то, что мы следуем на юг Руси, что-то особо и не чувствуется! Как кажется, накаленная от холода кираса, плотно прижавшая теплый тулуп к телу, вскоре покроется льдом… Ее бы снять — да больно неспокойные в южном порубежье Московского царства места: тут и воров хватает (некоторые разбойные шайки уцелели еще со времен восстания Болотникова), и татары крымские или ногайские могут запросто заглянуть «на огонек». А что — зимняя стужа и снег не помешали вторжению Батыя на Русь, не мешают они и мурзам Гиреев, прочно засевших на крымском престоле в Бахчисарае. Охота за рабами — это уже не вопрос выживания или влияния для татар, это очень прибыльный бизнес! Молодые и красивые славянские девушки отправляются на невольничьи рынки по всей Оттоманской империи, девственницы — прямиком в гаремы влиятельных господ. Мужики чаще всего пополняют экипажи галер в качестве гребцов-невольников, где срок их жизни сокращается до нескольких месяцев, ну а кому-то «везет» стать простым рабом на турецких пашнях… Наконец, юношей помоложе могут отобрать в янычары, где они обретут или смерть — или новую веру, новое имя, новую жизнь. И быть может, вернуться на Русскую землю — в качестве врагов, и послушных боевых псов османских завоевателей… Да, «подарки» московских государей могут удержать самого крымского хана от больших походов на Москву, но мелких татарских князей (нойонов, беев, мурз) от набегов не удержишь при всем желании.

Правда, на их набеги нередко отвечают удары донских казаков (формально независимых от царской власти). Но сейчас последние раскололись, многие участвуют в Смуте (причем с обеих сторон), да и рассматривать донцов как реальную силу, способную защитить южное порубежье от набегов степняков, вряд ли возможны. До второй половины семнадцатого века донцы будут еще слишком малочисленны…

Солнце, отмерив полдень, ярко светит в глаза нашей троице — а ее лучи, отражаясь от снежного наста, буквально слепят… Три десятка финских ветеранов роты, уже немного освоивших русский язык и поднаторевших в обучение детей боярских рейтарской тактике боя, оторвались от нас не менее, чем на полторы версты. Сейчас будущие «инструкторы» охраняют обоз с ценным грузом трофейных пистолей и кавалерийских карабинов, кои выделили на вооружение четырех сотен детей боярских — будущих рейтар «кесаря» Михаила. Еще столько же служивых нам предписано «по возможности» набрать на юге — и в качестве резерва наших рот, и в качестве пополнения понесенных «народным войском» потерь.

Вот только сумеем ли⁈

Ладно, что сейчас голову забивать пустыми думами — пока не добрались до Ельца, вообще ничего неизвестно по численности служивых. Ляпунов, лидер рязанского дворянства, обещал собрать в самой сильной пограничной крепости восемь сотен детей боярских, вот и посмотрим, чего стоит его слово… А пока можно немного перевести дух в компании верных товарищей, с коими мы оторвались на пару сотен шагов от десятка головного дозора. Кстати, в боевом охранении следуют как раз «переученные» дети боярские, что одним своим присутствием должны поумерить скепсис матерых порубежников, наверняка не горящих желание осваивать рейтарскую тактику!

А ведь это я еще держусь, чтобы не скатиться в переживания о будущем Великого князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. И держусь лишь на осознании того, что я в любом случае никак не могу сейчас повлиять на ситуацию…

— Пить охота…

Я с усмешкой посмотрел на Лермонта, но потом вспомнил, что и моя фляга с водой уже опустела. При этом ни одного ключа или иного водоема на нашем пути не встречалось вот уже несколько верст — а лизать снег подобно лошадям что-то совсем не хочется. Пока он растает во рту, начинают сильно болеть зубы — да и даже сама обыденная ангина в условиях похода может обернуться тяжелой проблемой. Иногда даже смертельной… Остается вариант растопить его в котелке — но для этого нужно сделать привал. Однако и на стоянку становиться вроде бы рановато — да и где сейчас взять топливо для костров?

Как говорится, куда ни кинь, везде клин! Тут волей-неволей поддаешься раздражению…

— Будь неладен этот мороз! Вмерзаю в свои же сапоги!

— Друзья, видит Бог, лучше бы мы в свое время отправились ко мне на родину, в благословенную Шотландию! Там таких холодов никогда не бывает! Прохладный ветерок, вода, солнце, если светит ярко, то греет, а не как здесь… — удрученно протянул Лермонт, невольно проводя языком по обветрившимся губам.

— Однажды, Джок, мы окажемся и в твоих родных местах. — невольно вздохнул я. — Однажды…

Немного помолчав, Лермонт неожиданно решил скрасить дорогу байками — как видно, вспомнив о Шотландии, он немного затосковал:

— Есть в моей родине недалеко от Ивернесса, прямо под замком Аркарт, озеро Лох-Несс. Замок сей весьма примечательный, да! Сначала он пережил много славных битв и осад, воистину отав оплотом борьбы с англичанами… Но потом соперничающие кланы Макдональдов и Грантов сцепились за него… Да и город с историей. Еще при Марии Стюарт граф Гордон не побоялся запретить ей въезд в город, за что и поплатился жизнью! Ну да речь не о них… Так вот не один, не два и не десять уважаемых хайлендеров своими глазами видели на поверхности черных вод озера исполинскую змеиную голову! Каково, а? Все божились, что перед этим не пили ни каплю скотча. Старики бьются об заклад, что это древний змей, оберегающий Шотландию, несущий гибель ее врагам. И что как только он исчезнет, так и родине нашей настанет конец… Другие же клялись, что появление чудища есть плохой знак, знаменующий гибель не только Шотландии, но и всего мира! Ибо еще святой Колумба тысячу лет назад изгнал его святой молитвой из этих вод… Сам я в этих местах бывал — но под сумрачным небом Лох-Несса ни чьих голов не видел. Кроме немытых косм моих товарищей, конечно же! Но места, честно скажу, жутковатые, темные, нутро сводит даже от воспоминаний… Я бы в Аркарте точно жить не смог бы.

— Может, ты просто не заметил змея? Не все же чудовищу над водой голову держать! Так всю округу распугать можно, кого потом есть⁈ — подмигнул я Джоку, после чего тот сразу же нахохлился:

— Да ну вас! Не хотите меня слушать, больше не дождетесь!

Тапани добродушно усмехнулся показушной обиде товарища, после чего негромко заметил:

— Моя родина — Суоми — в сущности и есть страна озер и болот, рек и моря… Правда, гигантских змеев в наших озерах не водится, зато рыбы — тьма! Взять ее икру, да смешать со сметаной и свежим луком… М-м-м! Мы называем это блюдо мати — и поверьте мне, друзья, вы многое потеряете в жизни, если никогда его не попробуете!

Оголодавший Джок лишь нервно сглотнул, да и я почуял, как неистово заурчало в желудке… А финн, похоже, оседлал любимого конька:

— Или вот калакукко, без этой выпечки не обходится не один наш праздник — да и в обычной жизни его можно увидеть на столе почти в любой нашей семье. Обычно его употребляют с пивом, но и с вином или местным квасом калакукко точно не стал бы менее вкусным… На лист теста выкладывается лук, овощи и яйца, а на них свежайший лосось. Все это произведение искусства заливается сметаной и накрывается вторым листом теста. Н-да… За такое год жизни можно отдать легко! А то и два…

Мне осталось лишь вымученно улыбнуться:

— Я не столь радикален, друг мой.

— Ты просто это не пробовал! Посмотрел бы я на тебя, когда лично бы тебя накормил калакукко!

В этот раз хайлендер уже не выдержал:

— А ну хватит травить душу, Йоло!!! Нет здесь ни свежего лосося, ни даже яиц с луком и овощами, даже доброго куска солонины с собой не взяли! Теперь тебя послушал — так вся утренняя снедь в животе рассосалась, словно и не было ее…