Страница 39 из 83
И скрылся за деревьями, бросив мяч около камня. Его мяч был не ровня тому, который принесли футболисты. Серый, побитый, пропитанный пылью.
— Поле дрянное, — заметил Виктор, — траву, видать, козы съели, и ворота без сетки. Но для дворового матча сойдет. Как сказал этот дядя — нас две команды? Тогда давайте сыграем. Быстренько, за полчаса. А потом мы идем на большое поле заниматься по-своему, а вы оставайтесь здесь гонять этот убитый мячик. Или испугались, хахаха?
Вслед за ним засмеялись и остальные футболисты.
Отступать было некуда.
— Сыграем, — сквозь зубы сказал Артем.
— Прекрасно, — кивнул Виктор, — тебя вроде Артемом зовут? Ну раз ты из них самый боевой, назначаю тебя капитаном. Один тайм в тридцать минут, воротами меняться не будем, незачем. Согласны?
Артем обернулся на нас. Лицо — злое.
— Да, — ответили мы.
Настроение стало паршивым. Хотели побегать в свое удовольствие, а получили матч не на жизнь, а на смерть с теми, кого кроме пинания мяча ничего не интересует. И эти трое откуда-то взялись! Они же с футболистами знакомы, неужто не могли догадаться, как те себя поведут?
3
…Мы проиграли. Вдребезги. Со счетом один — шесть. Не умеем мы, как футболисты, бить, пасовать, навешивать на ворота для игры головой, да и всего остального так не умеем. Один гол чудом удалось забить, потому что их вратарь отвлекся. Мы могли пропустить и больше, если бы не Глеб. Он стоял на воротах и сражался, как лев. Прыгал, кидался противнику под ноги.
Но силы оказались неравны. С мячом мы во дворе играем часто, но куда нам до профессионалов. Мы там даже больше дурачимся, идем после уроков и лупим по воротам. Троица из соседней комнаты играла не лучше нас, хотя и не хуже. Как все, кто не бегает с мячом целыми днями! И они тоже были недовольны тем, что попали в такую ситуацию. Вздыхали и разводили руками.
— А знаете, почему вы проиграли? — издевательски сказал Виктор. — Потому что слабы психологически. Нам тренер так всегда говорит. Выигрывает тот, кто не боится. Уверенность в себе ломает противника. Так что вот. Приходите играть каждый день в это же время. Или боитесь?
— П-придем, — отозвался Глеб. Остальные промолчали.
— Ну-ну, — прищурился Виктор, и футболисты ушли на большое поле. Весело, посмеиваясь. День удался. У них, разумеется.
— Вы что, не знали, что они здесь? — спросили мы у соседей по домику.
Как выяснилось, знали, но такого предвидеть не могли. Они, как и мы, хотели спокойно поиграть на одни ворота. В прошлом году так и происходило, все были сами по себе. Футболисты, кроме своего круга, мало с кем общаются.
Самодостаточны, подумал я. Как философы. Одни головой размышляют, другие бьют ей по мячу, однако результат похож. Дядя Миша, что ли, ляпнув про две команды, навел их на мысли. Но скорее всего футболисты, увидев нас, просто решили повеселиться.
Надо признать, у них получилось.
И теперь нам предстоит трудный выбор — в течении каникул ежедневно, сразу после дневного сна ходить за тридцатиминутным футбольным унижением или сознаться в собственной трусости.
Любой вариант — не очень. И даже очень не очень. Глупо надеяться на то, что когда-нибудь сможем выиграть. Будем реалистами, взрослыми людьми. Хотя все взрослое население страны ежегодно вопреки здравому смыслу верит в нашу сборную. Чем больше та проигрывает, тем больше в нее верят. Не знаю, кто сказал "верую, ибо абсурдно", но скорее всего наш футбольный болельщик.
Поскольку больше играть не хотелось, мы отнесли мяч в кабинет физкультуры, в котором уже лежали другие мячи, клюшки, лыжи, гантели и парочка мертвых сломанных роботов со страшными ржавыми физиономиями и все еще моргающими глазами, после чего отправились на пляж.
4
Там мы узнали, почему секции пустуют — потому, что все люди находились здесь. Все, весь лагерь! И правильно, зачем сидеть в душном классе или бегать по пыльным дорожкам, когда можно плавать, нырять в теплющей воде и загорать на солнышке, вдыхая запах свободы, который нигде не чувствуется так, как на реке или море.
Поэтому записались мы и на плавательную секцию. Тренеров там оказалось много, в основном студентки-вожатые в купальниках. Девушки замечательно напоминали так же скромно-нескромно одетых актрис из нашего американского журнала, однако никаких маркировок "тринадцать плюс" нигде не стояло, поэтому мы смотрели без опаски, во все глаза. Глаза были очень довольны. Прям удивительно. Не ожидал я такого от своих глаз.
Посередине пляжа — небольшая вышка с площадкой, оттуда поблескивала между поломанных ушей лысина Михаила Станиславовича. Он, наверное, тут старший. И по возрасту, и по должности.
Мер безопасности — уйма. Будто к реке пришли не пионеры плавать, а степные хомячки топиться. В воде пляж огорожен мелкоячеистой сетью (она, думаю, продается в охотничьем магазине под табличкой "сетка для ловли пионеров"), а помимо этого, на торчащих из воды огромных чугунных сваях, к которым привязывалась сетка, сидели водные роботы-головосчитатели (какое у них по правде название, все уже забыли).
Они похожи на инопланетян из пластилиновых мультфильмов, которые маленькие дети смотрят, а потом не спят и плачут.
На инопланетян-головастиков. Череп большой, тело маленькое, глазюки выпучены в разные стороны, как хамелеоновы. Следят за торчащими из воды пионерскими головами, и если хоть одна из них скроется не по инструкции надолго, начинают орать сиреной и показывать пальцем в район исчезновения.
Туда стремглав кидаются тренера и спасатели. Вода бурлит, люди кричат, роботы вращают глазами, а сам пропавший выныривает в десяти метрах и с любопытством наблюдает за происходящим.
…Накупались мы вдоволь. Подальше от всех, у самого ограждения, фантазируя, что за ним акулы. Плавать мы умеем, и нас никто не беспокоил. Настроение немного улучшилось.
5
— Я подумаю, что сделать с футболистами, — сообщил Артем за ужином. — Такой футбол мне не нравится.
— Например? — спросил я, ковыряя вилкой творожную запеканку. Терпеть ее не могу. А есть хочется, набегались за день.
— Есть парочка идей…
— А м-может, п-попробуем у них в-выиграть, — сказал Глеб.
— Что?! — Артем чуть не подавился компотом. — Они, кроме своего мячика, ничего не знают. Как ты у них выиграешь?
— А если п-получится. Сд-даваться нельзя.
— Про это никто и не говорит, — ответил Артем, — сыграем, ух, как сыграем. Слабительного им в чай подолью, и сыграем.
— Н-нет.
— Да что с тобой, — изумился Артем, — на солнышке перегрелся? Когда художникам Сталина включали, ты не возражал.
Я молчал. Настойчивость Глеба и меня удивила, хотя он всегда был упрямым.
— Н-надо п-победить честно, — тихо возразил Глеб.
— Как, честно? — взвился Артем. — Честно — если они с тобой во второй период в шахматы вместо футбола сразятся, и тогда счет будет честный, один — один.
— Я хочу п-по п-правилам, — повторил Глеб.
Мы с Артемом переглянулись.
— Ну, будь по-твоему. А соседи наши-то согласятся? Без них не обойдемся. — спросил Артем.
— Я с н-ними п-поговорю, — сказал Глеб, встал из-за стола, отнес свою грязную посуду к мойке и вышел из столовой.
У нас челюсти отвисли до пола. Глеб поговорит с незнакомыми? Будет убеждать их продолжить безнадежную и унизительную игру? Не, точно перегрелся. Или еще что похуже. Надо будет присматривать за ним.
6
После ужина мы опять пошли на пляж. Летом темнеет поздно, и у нас еще целый час.
Артем притащил резиновую лодку, и я поучился с нее нырять. Складываешь руки перед собой, и бултыхаешься в воду. Плаваю я неплохо, а ныряю так себе. Откуда-то страх берется, из-за него я не головой в воду вхожу, а пузом плюхаюсь. Но за сегодня стало гораздо лучше, хотя до Артема далековато. Тот и сальто над рекой умеет крутить.
Но, несмотря на купание, Глебовы футбольные мысли не забывались. Висели над пляжем, как грозовые тучи. Лезть к Глебу в душу и расспрашивать о них бесполезно. Захочет — сам скажет. Вот захочет ли только. Он редко говорит, что у него на душе.