Страница 2 из 10
Покорность и тоска любви пера.
Им без конца ты обрисуешь мифы
На этих страхах заново – к лицу,
Что миром светит подло за советом —
Не жить в конце веков на праве этом,
Но умирая сердцем долгой сказки
Поговорить, что ты уже прибит умом
На этом сне дощатой жизни права,
Что светит очевидностью под солнцем,
Его манерой начинать сначала жить
За бесконечным словом мести ворошить —
Пути от философии, упорно как и сам
Ты опираешься на возраст за пером,
Его утерей зла и подлых лейтмотивов
В заношенной истории своей любви.
Мотив античный открывает пропасть,
Ты проверяешь сердцу долгий клич
Свободы идеала, что излила повесть
На сходствах знака будущего я.
В апологет природы ценности ума
Заслуга честности уносит бытие,
Оно сложнее миру над античной
Пародией оценки слова – в нас,
Заходит мера фарса некритично
Предчувствием на облике мечты —
Ты формам отучаешь видеть лично
Свою свободу на поруганной игре.
Где шанс, в котором слёзы на огне
Сплотили вид под сумраком весны,
История сняла погоды ветра мира
И чёрный шахматный наряд убила
За этой тенью времени из слёз?
Что стало в безымянной красоте
Нуара собственного счастья из основы,
На странном часе усмотрев беду
Под новым чувством зла апологета?
Ты забываешь частный возраст у себя,
Античной пробой мании величия,
Что маска поглотила скорбь – любя
На этой жизни без начала и отличия.
Всё время осуждаешь страх, ища,
Свой мир у трона ветхости последнего,
Им час пробил, заискивая миром клич,
Ты форму сердца обрисуешь видимой
Картиной мысли будущего я.
Но сон апологета стал не твой
И редкий свод тумана за тобой,
Как ветхая античность слова «мир»
Крадёт довольство утомлённых видом,
По преимуществу за знаковой игрой,
Уверив быль искусству за собой
Считать свою историю античной.
Лишь совесть рассуждает о былом,
Внутри заметив историчность лет,
Несёт её портрет – твоя модель ума,
Она сложна и беглый перевод души —
То утончённое предчувствие внутри,
На нескончаемом плато из жизни вечной.
Выходит жизнью вопль – опередив
На выжженной природой слова, вдруг,
Ей тешит сердцу комплекс бытия,
Он – робкой глади полное лицо
Из небывалой спеси видеть мир
В твоём присутствии, чтобы объять перо
Над идентичным ходом мысли посторонней.
Где генетичен складный реверанс
Над окончанием природы в дар игры —
Ты осуждаешь мир, которого уже
Не стало внутренне и стихло просторечием,
Расплылся круг иллюзией былин,
Потухло сотнями образчиков – начало,
Где было светом – одичало правом,
Но жизнь искусства в том опередив.
Разлит в морали совершенного ума
Тот личный, видимый рассвет и до него
Ты отличаешь сердцем ищущего я —
Свою печаль по форме блага притчи.
Укажет смыслом музыкальной тенёты
Твоя пародия из склепа томных лет,
Её портрет прочёл иллюзией вослед
И жалко стало оборотню жизни.
Лишь совесть рассуждает в дар любви —
Течёт её огромный казус лет,
Что точный возраст в мыслимой заре
Интеллигентной рамки быть умом.
Он сложен, горделив и ищет свет
На мозаичной проседи за словом,
Чтоб поэтическое чувство сном закованного
Дарило солнечное эго в лицах мира.
Предсказываешь числам склад вокруг
Обыкновенной маски и руки из плена,
Но не пленяет сердце в звуках мук
Твои года из быстроты разлук,
Что говорящим словом управляют этим миром.
Как тень внутри душевной суеты —
Ты весь один и трепет в постоянстве
Твоя иллюзия на скованной Земле,
Ей сном одним моральный тлеет пепел.
Фатальных мук в законченной игре —
Служил ты очерк из немого плена,
Но преднамеренно сказало Солнце мне,
Что ты один и ходишь современно,
Стоишь над пропастью из мысленного я,
Внутри укладывая дерзостью искусство,
Модерн – твоя порода от любви
И сон вещей из неги духа чувства.
Где воет смыслом и трепещет ад,
Ты поворачиваешь склон манерам мира —
Назад, чтоб выяснить их страх
И думать объективностью под прахом
Над полной темнотой картины идеала.
Предубеждая волю страхом на глазах
Садится Солнце из твоей игривой
Печали думать над искусством так,
Чтобы объединить свои мотивы на умах
И жить сквозь пережиток из мечты,
Раскидывая долгий ветер мира
Над смыслом экзальтации из нег,
Его культуры естества модерна.
Знакомой жизнью слышится и ждёт
На ровной колее из тихой заводи —
Твоя манера полной пустоты,
Где нет тебя, но смыслом были стыл
Твой ад на снах искусства за игрой,
Её укромной мифологией пути,
При солнечном достатке этих лет
Причина автора – последовать за светом.
Увидев ролью актуальный взгляд
Ты говоришь, что весел и несметно рад
Из долгой объективности страдать,
Чтоб только жить на снах порока чувства,
Для этой полной, видимой луны
Искать пути искусства, как взаймы —
Смотреть из склепа мирного восхода,
Где был ты над поэтом стилем пустоты.
Проникает в сложный дым твоей
Кровной пищи слова из забытого —
Век на утопичности быть сильным,
Зарывая волей новый день,
Над твоей обычностью им вынес
Каждый равный на себе глаза,
Думал лишь критично сон вокруг
В частом взгляде милого лица,
Что быть может счастья им – глаза,
В смазанном столетии над благом.
Закрывает над причиной крест
И молчит, что ужас томной ночью
Самый благоверный сердцу мести —
Идеал из собственной души.
Не прошит он гордому наградой,
Голой притчей не изгладит след,
На котором высмеяла взглядом
Путь история о новом благе личном.
Пусть неясно, как стихает бред
Из любви в своей картине ада,
Он топорный сердцу воли след
Из притворства чистоты быть ядом.
Проникает в личной смерти круг
Долгой выгоды однажды быть умом,
На своей манере слов из мести,
Осторожно высмеяв путь лести.
На глазах готовый ад – теперь,
Хочет век терпеть, ему ведь не хотеть
Убеждать мотивом право завтра,
Нам служа из сложной пустоты.
Чёрной притчей выстроена важно
Каждая особенная сердцу смерть,
Думает над тоном в мир однажды,
Чтобы философски к Вам смотреть,
Обожая слов прононс и важность
Человеческий уносит гордый свет,
Тот потомок, на котором скажет
Мир иллюзий к личности – им став.
Необъятен этот искус – ад,
Неприличен из одной им скважины,
Обоняет на стихах логический обряд,
Достигая лучшей цели чистоты,
Он твой общий мифа постулат,
Над которым числа слепят разницы
На глазах закрытых, словно яд
И несущих чистый свет из под Земли.
Сожжён дословным именем любви,
Когда из мига равнодушной правды —
Ты выбирался, думая над личным благом
Ему роскошной ленью и отравой,
Приправил ноосферу в той тиши,
Что снег затронув частным объективом —
Несётся лень и унывает миром
Под светом равнодушия доказанной любви.
Её понурый ад ты топчешь идеалом,
Скрываешь свет из укоризны дней,