Страница 53 из 62
— О чем думаешь? — хриплый со сна голос, наждачной бумагой прошелся по сердцу, всколыхнув в сумятице заметавшуюся стайку возбужденных мурашек.
— О тебе, — не стала скрывать я.
— Не стоит. Я…, - черные глаза антрацитовым блеском сверкнули в предрассветном сумраке: — Просто помни, я всегда буду рядом, и ни на чем не буду настаивать.
— Поцелуй меня, — попросила, срывающимся голосом, чувствуя, как внизу живота разрастается огненный шар желания.
Нарсар плавно поднялся из кресла и уже в следующее мгновение прильнул к моим губам в поцелуе. Коротком. Осторожном. Закрытом.
— Не так, — качнула головой, едва он отстранился, и сама потянулась к нему — жадно, несдержанно, требуя большего.
— Если ты это…
Не знаю, что он хотел сказать. Да, и знать не хочу. Поэтому просто прильнула к нему всем телом, дернула, увлекая его за собой, и сметая его губы в поцелуе.
— Не нужно… Я не смогу остановиться, — попробовал удержать меня от стягивания с него рубашки Нарсар.
— И не нужно, — шепнула, прикусывая мочку, очутившегося вблизи моего рта, уха. — Я тут поняла кое-что… Пока бродила, — прошептала я, искушающе, снова беря в плен мужские губы.
— Что? — вырвался судорожный вопрос, когда я немного отстранилась.
— Сущую безделицу, — подразнила, горячими поцелуями спускаясь ниже.
— Какую? — повелся на провокацию Нарсар.
— Хочу одного красавчика, — прошептала в районе пупка, дразняще обводя кубики языком.
— Его? — призывно дернул бедрами рейттар, намекая на значительно увеличившийся комок скрытый тонкими штанами.
— И его тоже, — промурлыкала, легонько поглаживая рукой напряженную плоть. — Но больше я хочу другого.
— Кого? — тихо прорычал Нарсар.
Рассмеялась, услышав ревнивые нотки в этом рычание.
— Тебя, — укусила за вздернутый подбородок. — Люблю тебя, — призналась и замерла, боясь услышать, что уже опоздала.
Но меня опрокинули навзничь и похоронили под таким потоком поцелуев, что я забыла обо всем. Растворилась на кончиках пускающих золотистые искорки пальцев. Потерялась во мечущихся молниях между нами. Утонула в неторопливых толчках, таких осторожных вначале и таких несдержанных позже. В обжигающем свете темных глаз, считывающих каждую мою реакцию, каждое нетерпеливое движение навстречу его прикосновениям. И под этим внимательным антрацитовым взглядом все чувствуется острее, ярче. Ощущение, что я падаю и расшибаюсь, а меня снова и снова заставляют взлетать ввысь и парить…
Перед глазами все расплывается, превращаясь в темное пятно. Закатываю глаза, но голос полный требовательной властности шепчет:
— Смотри на меня, — и я смотрю, хныча от того, что не могу отвести взгляд.
Тело бьет наслаждением, и оно выгибается, откликаясь на играющего им мужчину. Я словно послушная кукла в его руках, музыкальный инструмент, на котором он воспроизводит нужную ему мелодию, полную моих невольных вскриков и стонов, прерывистого дыхания, похотливых хлопков и безудержных просьб.
— Да… Пожалуйста… Сар…, - молю, захлебываясь разливающимся по телу возбуждением, комкая в руках сбитые простыни.
— Что ты там говорила? — спрашивает меня запыхавшийся мужчина, едва переведя дыхание. По-хозяйски притягивает меня к себе и бережно укладывает мою голову на свою грудь.
— Ничего, — бурчу, не рискуя повторять свое признание, но меня снова накрывают тяжелым телом, намертво вжимая в кровать.
— Теперь у тебя нет пути назад, Искорка. Ты моя. Ты сама так захотела, — торжествующе улыбается Нарсар, — и я не позволю тебе передумать.
Последнее звучит так категорично, что я хмыкаю, прикусив язык и удержав рвущееся «это мы еще посмотрим!».
— Ты не жалеешь? — внимательно вглядываясь в мое лицо, неожиданно спрашивает рейттар, на миг показывая свою уязвимость.
— Нет, — довольно улыбаюсь я. — Я тебя люблю, невыносимый ты мой, — повторяю признание. В конце концов, он уже мне о своей любви говорил, а мне повторить совсем несложно… Оказывается…
— Почему это я невыносимый? — возмущается Нарсар, — Очень даже выносимый. Даже несколько раз в день. Я тебе это докажу. Потом, когда поправишься, — обещает он мне, крепче прижимая к себе. — А сейчас спи, пока я не пожалел о том, что нарушил предписания Рекхема. Знаешь, какой он страшный, когда его не слушаются больные?
Непроизвольно фыркаю в ответ на эти шутливые слова, вновь уплывая в сладостную дрему.
— Я ведь даже покормить тебя забыл. Кушать принести? — спрашивает встревоженно рейттар, но я лишь блаженно улыбаюсь.
Мне и без еды сейчас хорошо. Много лучше чем было, когда я только проснулась.
Тихий мужской говор разорвал оковы сна, долетев какими-то странными рычаще-шипящими звуками. Удивительно, но этот обвинительно-агрессивный тон меня не напугал, а наоборот порадовал. Откуда-то пришла убежденность, что угрожают не мне, а тому, кому угрожают, на эти угрозы наплевать, иначе не клокотал бы под моим ухом осторожный, булькающий смех.
Ходуном ходячая подо мной подушка отстранилась и высвободилась, подсунув другую — пусть мягкую, теплую и пахнущую так же приятно, но та другая была значительно удобнее. На грани сна и яви захныкала обиженно, подминая под себя этот суррогат, за что была поглажена по обнаженной спине с тихим тройным «Тшш».
«Ооо, а вот это уже интересно», — лениво протянуло сознание, но просыпаться не спешило. Да и зачем, если я неоднократно убеждалась в том, что так можно узнать намного больше?
На несколько минут в комнате повисла тишина и я уже начала вновь уплывать в царство Морфея, когда до сознания вновь долетело шипящее рычание:
— … непонятного… полный покой? — выхватила я отдельные фразы, заставляя себя напряженно прислушиваться.
— Я и обеспечил ей полный покой, — спокойно, но мягко возразил Нарсар, шурша одеждой.
И у меня перед взором предстал мой рейттар с довольной улыбкой на устах, натягивающий штаны. Захотелось подурачиться: вскочить, не давая натянуть этот элемент одежды и со словами «покой нам только снится» вернуть мужчину туда, откуда он с такой осторожностью только выбрался.
— Мне нужно осмотреть, Предводительницу, — разрушил мой коварный план посторонний голос и в следующий момент, кто-то стянул с моего обнаженного тела одеяло.
— Эй, — заворчала недовольно, пытаясь, не раскрывая глаза, вернуть свое имущество.
Но, легкий ветерок, приятно холодивший ноги и руки, не поднимался выше коленей и локтей, из чего я сделала вывод, что все же одета или хотя бы прикрыта, а меня снова успокаивающе погладили по голове, нашептывая ласковые слова.
— Странно… С ней все в порядке. Резерв восстановился почти полностью. Раны полностью затянутся через пару дней, даже следа не останется. Никогда не встречал такого быстрого восстановления…, - бормотал мужчина, проводя руками чуть выше моей спины.
Он не касался меня, но его пульсирующую энергию я воспринимала как покалывание, постороннее, вызывающее отторжение и желание натянуть одеяло. Не знаю, что произошло в следующий момент, но раздражающие меня ощущения вдруг исчезли, а я почувствовала себя укутанной в теплый согревающий кокон.
— Никогда такого не видел…, - вновь задумчиво пробормотал посторонний с интересом вивисектора.
— Что случилось? — требовательный голос Оретта, еще не потерял своего раздраженного шипения, и этот хриплый рык невольно наполнил мое сердце согревающим теплом.
«Он ревнует!», — удовлетворенно дошло до маленькой обиженной девочки, дующейся на холодного и сдержанного рейттара.
— Она отторгает мою энергию. Блокирует ее. Спряталась за защитным щитом, усложняя диагностику.
Шаги тихие, почти неслышные, но гулким эхом отдавшиеся в моей голове. Движущаяся вдоль спины рука, на которую я реагирую вставшими дыбом волосками на коже. А потом рядом появляется другая рука и на нее моя кожа откликается мурашками и бьющими разрядами возбуждения..
— Не может быть, — шепчет все тот же лекарь.
Любопытство выдергивает меня из этого странного полусна, и я поворачиваюсь, взглядом натыкаясь на синие, черные и серые глаза, уставившиеся на меня, как туристы на чудо света.