Кодовое слово: Аненербе

Хорошо, что я правша. Плохо, что я не умею ставить уколы и резать. Во всяком случае, на себе. Поставить укол в ладонь было плёвое дело. Страшнее, когда я резала кожу маминым хирургическим лезвием! Такого добра у нас дома хватает. Чтобы заглушить свои крики, а они были, я включала Rammstein на полную мощность. Резала я в ванной, но залила всё, что могла. Уже в какой-то отключке зашивала порез, когда окровавленными пальцами вытаскивала почему-то горячий чип. Бросила его в раковину и залила водой. Случайно смыла. Всё равно им никогда не пользовалась как ключами или деньгами. А так как я уже есть в базе, в поликлинике и школе, никто не будет спрашивать. Не должен, во всяком случае.

Все выходные я провела лежа в постели. У меня поднялась температура, а руку начало жечь после того, как спала анестезия.

Но самым страшным, были даже не чипы. А тот, кто на самом деле заставил их нам вживить.

Конечно, это было неожиданностью, но все люди, не многие, а все, спокойно приняли тот факт, что все теории о появление человека, буквально в один момент рухнули. Чарльз Дарвин, наверное, перевернулся в гробу.

В прошлом году. Мы узнали об этом в прошлом году. Весть о том, что люди, на самом деле, экспериментально заселённый на эту планету генетический материал, прошла сначала по всем телевизионным каналам, а потом и опубликовалась в интернете. Об этом узнали все.

Я ожидала чего угодно, бунта, восстания, в конце концов, тотального неверия. Но нет. Люди будто бы не слышали, либо беспрекословно верили. Никто ни на миг не усомнился в правдивости этой новости. Меня всю трясло от ужаса и страха.

Оказалось, что первые современные люди, это не кроманьонцы, которых принято считать. Нам рассказали в красках, кто мы такие.

Люди, потомки рабов, сосланных на Богом забытую планету, которая даже названия не имела. В другую Вселенную.

Империя Альфадена, существовавшая во вселенной невиданно количество лет, много миллионов лет назад начало проводить эксперименты на других планетах, на которых, теоретически могла быть жизнь.

Таких планет было три. Планетой Х, где смогли выжить первые люди, стала Земля. Сюда, миллионы лет назад отправили колонию, переселенцы с Великой планеты-звезды Сириус. Рабы. Люди без имен, без прошлого. Которые даже не знали, выживут ли здесь. Их послали фактически на смерть! На страшную, мучительную смерть.

Но время шло. Планета заселялась, и в итоге появились мы. И за пятьсот тысяч лет до «вторжения чипами» с нашей планетой резко оборвалась связь. Мы, вернее планета, находилась в темной материи. Нас не видно снаружи, в Глубоком космосе, мы не видим никого оттуда. Мы были предоставлены сами себе. До 2013 года.

Выяснилось, что чипы, это не новейшая разработка наших специалистов. Это обычные «бирки», которые когда-то носили наши прародители! Рабы! История перевернулась с ног на голову, но люди не спешили что-либо менять. Всех всё устраивало! И это пугало ещё больше, чем такая новость.

Когда планета Сириус добралась до нас, там уже сменилась власть и её нынешний император, — не король, не царь, а именно император, — Вайлас, принял руководство ещё и над нашей планетой. Хотя, как мы догадываемся, Сириус не единственная планета, которой он управляет.

Самого Императора мы никогда не видели. Это успокаивает. Раз он не спешит на эту планету, значит, нам не стоит ждать вторжения. И порабощения.

Но отсутствие чипа в моей руке никак не избавило меня от неожиданной татуировки. Она всё ещё была на руке, но уже не выделялась так. Не двигалась и никак не давала о себе знать. Вообще её трудно заметить случайно. Лишь двое знало, что у меня появилась такая фигня. Даша и Артём. Мои друзья. Также только они знают, что я вырезала чип. Они долго ругали меня, какое-то время даже не разговаривали.

Первым ко мне пришёл Тёма. Он попросил помочь мне вырезать ему чип. Но каждый раз, как он думал об этом, его будто током прошибало. Не сильно, но ощутимо. Будто микросхема, это живой организм и он чувствует неладное с его носителем.

Я провела другую такую же операцию, но в этот раз, вспоминая свой горький опыт, припасла больше анестетика, и антибиотики, чтобы не занести ненароком инфекцию. После проведённой экзекуции, Тёма несколько иначе воспринимал действительность. Его начала больше заботить история с Альфаденой. Порой даже пугать. Он насильно притащил ко мне Дашку и, пока она вырывалась со слезами и истерикой, мы вырезали из её руки микросхему. Получилось немного криво, но практически сразу после его извлечения, Даша успокоилась. Даже её глаза стали чуточку ярче, чем обычно. Будто пелена спала.

Мы долго сидели в полной тишине. Я попросила родителей оставить друзей на ночёвку. Хотелось бы, чтобы и они избавились от этой штуки, но мама была всеми руками за такое нововведение. В общем-то, как и папа. И искренне не понимали, почему я была так отрицательно настроена.

Вместо чипа, у меня под кожей сам собой образовался небольшой жировик или кровяной сгусток, не знаю. Но он, под шрамом, выделялся как чип, но был значительно мягче. Также вышло и у Дашки с Тёмой.

Мы старались говорить о чипах лишь в гостях друг у друга. Ведь самовольное избавление от микросхемы это верный путь к наказанию. Либо вас посадят, либо убьют. А что хуже, не понятно. Для меня обе вещи равносильны.

И пока я рассматривала свой шрам, я отключилась от темы маминой паники. Вроде пока тихо в их комнате. Решив, что лучше я займу мысли и сердце умственной работой, я подошла к стеллажу, выхватила нужные учебники, тетрадки и снова уселась за стол. Что решат, то и решат.

Прошло не больше получаса, но меня уже затянули задания, и я не сразу обратила внимания, что в комнате кто-то есть.

— Лиззи? — Позвала мама и я обернулась. Она была очень расстроена.

— Что случилось? — В моей голове стремительно перебирались варианты, от чего мама в таком состоянии. Один хуже другого.

Мама прошла в комнату и села в подвесное кресло.

— Мы с отцом всё же решили поехать в Мюнхен. — Сбивчиво начала объяснять на немецком мама, постоянно оттягивая края кофты. Я видела, что она не могла подобрать правильных слов. Видимо сама не понимала причину своего беспокойства.

— Мам, ты только прекращай волноваться. — Подойдя к маме, я уселась перед ней на колени и взяла за руку. На удивление у мамы были очень холодные руки. Я отвечала ей также на немецком языке, ведь сейчас мама была сама не своя.

— Самое главное, ты пиши и звони нам с отцом каждый день. Слышишь? Каждый день! Два раза, утром, когда школу идешь и вечером! — Мама говорила уже чётче и увереннее. Голос стал тверже и первоначальная неловкость вмиг улетучилась.

— Обязательно! Можешь не волноваться! — Успокаивающе погладила маму по руке, невольно задевая чип у неё под кожей. Как бы я хотела, чтобы мама и папа избавились от этих рабских бирок!

Но сколько бы я не вдалбливала им свои переживания, всё впустую. Иногда родители начинали ругаться и говорить, что это всё юношеские заморочки. Какое-то время подозревали, что я вырезала чип, но прощупав образовавшийся жировик под шрамом, все их сомнения пропали.

— Как только мы приземлимся в аэропорту, сразу дадим тебе знать. Будь осторожна и внимательна. Смотри по сторонам, обращай внимание на людей, если кто-то будет себя странно вести, обходи стороной. — Вот эти слова мамы не на шутку меня напугали. Она хоть и говорила несколько сбивчиво, но общий смысл доходил — она кого-то боялась. Но кого?

— Мама, у тебя на работе какие-то проблемы? — Спросила я, вглядываясь в бегающий по мне взгляд родительницы. — Ты кого-то боишься?

Мама вскинула голову и посмотрела на меня в упор. У нас с ней одинаковые, серые глаза, цвета грозой тучи. Красивые! Но сейчас я видела в них такой страх, что становилось некомфортно.

— Нет, с чего ты взяла? На работе у меня всё в порядке. — Мама скинула мои руки и встала. — Просто будь осмотрительней, ты уже давно не маленькая. — Всё ещё находясь в своих переживаниях, мама покинула комнату, закрыв за собой дверь.